Здесь к месту будет сказать, что стены склада воздвигли еще гвардейцы Наполеона 30-го во времена освобождения последним золотых запасов отсталых звёздных миров от ига владельцев этих запасов. То есть, здание было старинным, а миры назывались отсталыми. И называлось всё так потому, что у миров тех не были ещё экспроприированы их отсталые золотые запасы более передовыми, развитыми мирами.

В какой-то момент стена здания скрипнула, затрещала и блямкнулась на землю. И хорошо приложилась. Так, что гул пошел гулять по окрестностям, распугивая местных трехрогих коров и ихних весьма набожных и суевер

ных электронных пастухов.

Не знаю, слышал ли Гарри, что-нибудь о Наполеоне 30-ом и наполеонизме, как распространённом явлении вообще. Ведь старый прохиндей никогда не читал книг. Думаю, что никаких. Насколько мне известно, читал Гарри только доносы-фальшивки, что строчили и строчат ему повсеместно и отсылают на адрес Гарри наложенным платежом его вездесущие шпионы.

Гарри не интересовался историей. Не интересовался ею даже, если история являлась частью его биографии. И, тем не менее, стена, слепленная из свинцовых кирпичей и, несомненно, являющаяся исторической ценностью, рухнула.

Причем, прежде чем упасть, стена, вы не поверите, прицелилась и лишь затем хлопнулась. Прицелилась в Гарри, придавив ублюдка, как мне того и хотелось.

Гарри ничего не успел возразить.

Он даже не сделал прощального жеста из поглотившей его груды кирпичей.

Но я не осуждаю Гарри за неразворотливость. Посудие сами как бы Гарри сумел сделать этот долбанный прощальный жест имея два центнера свинцовых кирпичей на плечах. По одному на плечо. Еще кубометр кирпичей примостился у него на голове.

Мне показалось, что Гарри пришёл кердык. Но я отнёсся к этому спокойно.

Не жить же ему вечно.

Мне же он сказал перед тем как вручить душу своему сатанинскому богу:

- Ну, Сэмюэлюшка, конец мой пришел. Прощай, малыш, ты мне нравился.

Признайся, это ты подкопал старый сарай, чтобы он завалился на меня?

Что-то не понравилось мне в тоне Гарри. Конечно, вы скажете, что мне всегда что-то не устраивало в шефе. И это ваше право. Но готов поклясться, проходимец в очередной раз хитрил.

Он хитрил, даже умирая. То есть он хитрил всю свою жизнь и не изменил себе даже в последние свои минуты. Чувствовалась закваска! Это же был человечище! В общем, старая школа! Современной молодёжи было у него чему учиться.

Говорю ж вам: таких, как Уорхол, вы еще не встречали. Ведь именно про них, про таких как Уорхол говорят, что они подметки на ходу режут.

Несомненно, по части полоскания мозгов Гарри уступает только мне. Да и то не всегда и не везде. В общем-то, я не сильно переживал бы если бы шеф отдал богу душу. Тем не менее шеф выкарабкался из-под обломков.

Поморгав запорошенными свинцовой крошкой глазами, он просипел:

- Ну, Сэмюэльчик?.. Идешь ты выполнять задание, в конце концов, или нет?

И только теперь я увидел в сумеречной глубине склада, за грудой наваленных горкой кирпичей черные жерла крупнокалиберных дезинтеграторов, этих субатомных пушек.

Целились они прямо в меня, а вернее в самое сердце Хитрого Лиса и спастись при таком раскладе у Хитрого Лиса шансов не было никаких. Сам же Гарри цинично посмеивался, стряхивая с себя свинцовую пыль.

Деться мне было некуда. Тем более, что у несносного Гарри полно и не таких сюрпризов. Всегда что-то припрятано у скромняги про запас.

Конечно же Гарри победил меня. Я осознал это и принял как должное.

- Разрешите начать операцию! - гаркнул я, по уставу вытягиваясь во фрунт.

- Валяй, - негромко и благодушно проворчал Гарри. - Не скрою, порадовал ты старика. Да-с, порадовал. Хотя, некоторые ошибочки, - Гарри моргнул, - допустил. Гмм... да-а... Но не боги, сынок, горшки обжигают, а такие орлы, как ты. Думаю, у тебя, малыш, все впереди. С тебя толк выйдет, вот помянешь мое слово, а бестолочь останется.

Облако пыли к этому времени совсем рассеялось и я обнаружил, что Гарри стоит передо мной при всех своих регалиях. То есть, в парадном мундире с аксельбантами, наградами и, собственно, бантами, какие только поимел за годы безупречной и самоотверженной службы, службы в Лиге по борьбе с галактическим мошенничеством.

Спортивное трико моего недавнего спаррингпартнера оказалось лишь прикрытием, сброшенным в нужный момент за ненадобностью.

Мне тоже терять было нечего. И, чтобы не ударить лицом в грязь, все же я агент Лиги, а не какой-то там забулдыга, я рванул за тайное кольцо, спрятанное в самом дальнем уголочке кармана и в мое спецкимоно по специально встроенным в ткань, микроскопическим трубочкам заструилась сверхтекучая особая жидкость, в считанные мгновения растворившая прочную материю и не оставляя на моём теле и ниточки от верхнего одеяния.

Трубочки и жидкость самоуничтожились через минуту.

А я по прошествии всех этих физико-химических реакций вскоре я красовался перед шефом в своей вычищенной, отутюженной и тщательно подогнанной форме полковника Лиги.

В общем, потеха начиналась.

- Каким будет задание, генерал? - поинтересовался я все тем же молодецким тоном.

- Задание в секретном письме, - сухо, по-военному, впрочем, как и положено, отчеканил генерал.

И протянул вперёд слабо хрустнувший пакет. На пакете красовалась надпись: "Не вскрывать ни при каких обстоятельствах, даже под угрозой взбучки. Архисекретно".

Я осторожно взял пакет, вскрыл и, прочитав написанное на листке бумаги изжевал листок под одобрительно-отеческим взором генерала, а затем я жадно проглотил листок.