На вопросы Люси, он либо уходил от ответа, либо говорил, что все хорошо, но она чувствовала, что что-то не так.

Сейчас они сидели на той самой поляне и по распоряжению президента устанавливали предупредительные таблички, чтобы сюда никто не заходил (как будто их кто-нибудь послушает!). Сегодня будут устанавливать сцену и сувенирные лавки, а завтра Локи и та девушка из цветочного закончат платформу. Молчаливый Нацу был ей в диковинку. Тишина рядом с ним, казалась нереальной, как будто это сон и сейчас она проснется, а рядом с ней окажется вечно болтающий парень, с широкой улыбкой на лице.

Закончив, девушка присела на излюбленное ей место, под старым дубом. Драгнил последовал ее примеру, устремив взгляд куда-то ввысь.

— О чем думаешь? – решив прервать затянувшееся молчание, спросила Хартфелия, однако молчание продолжилось. Прошла примерно минута, за которую Люси уже перестала надеяться на ответ, но… он ответил.

— О нас, — голос был тихим и если бы не гробовая тишина окружающая их, прерываемая иногда шелестом листьев, она бы не услышала.

«О нас?»

— А что? Что-то не так? – как бы она не старалась, голос у нее дрожал, будто боясь чего-то.

«Чего я боюсь? Что он скажет, что мы не пара? Так я сама этого добивалась. Если он сейчас это скажет, то не придется ждать три дня до фестиваля. Но почему так бьется сердце?»

— Я не знаю… — начал парень, который после долгих и мучительных раздумий решил высказать, то над чем он ломал голову столько времени, — Мне, кажется, что я… Блин, как же тяжело!

Нацу запустил руки в волосы, крепко их сжав. Он не понимал, что с ним происходит, будто эти несколько слов весят несколько тонн. Он не мог… или боялся?

Люси была в нерешительности, не зная, что ей делать, но одно она понимала точно: ей не нравилось, когда Нацу был таким не похожим на себя. Решившись, она крепко обняла его, гладя по голове, с удивлением отмечая, что волосы скользят между пальцами, словно шелк.

— Не вынуждай себя, прошу тебя… Скажешь, когда сможешь, когда будешь готов…

Они так и просидели до прихода рабочих: он, уткнувшийся ей в плечо, и она, крепко обнявшая его и запустившая пальцы в шелк волос.

Глава 8 или: "Она не моя..."

Они уже два часа трудились над платформой, пытаясь впихнуть злосчастные розы так, чтобы они подходили под общую картину. Платформа была большая, да и цветов в принципе было немало, однако работа, казавшаяся на первый взгляд легкой, превратилась в настоящую пытку. Эриес оказалась очень придирчивым человеком, пытающимся все сделать так, чтобы не к чему было прикопаться… То ей не нравилась композиция в целом и они заново все переделывали, то ей не нравился «вон тот букетик в углу», то не нравилась цветовая гамма и приходилось заменять белые розы на красные… В общем, Локи помучался! Однако, как бы ни ворчал парень, ему было приятно находится в обществе девушки, и хоть он и отрицал это, втайне надеялся на то, что она найдет еще какой-нибудь огрех.

— Локи, вы не могли бы мне помочь? Простите…

Одному Богу известно, сколько раз он говорил не обращаться к нему на «вы» и не извинятся после каждой просьбы, но это было равносильно тому, если бы он обращался к вон той стенке. Девушка продолжала «выкать» и извинятся…

«Похоже, прав был Нацу – это не лечится!»

Девушка сейчас обрезала листья и шипы у партии свежих белых роз, которые они собирались разместить спереди конструкции. Локи уже закончил то, что ему поручила Эриес, и ничто не могло помешать помочь розоволосой.

— Да, конечно.

Он присел рядом с девушкой и, взяв садовые ножницы, стал отрезать лишнее, невольно любуясь цветком, чей запах был так похож на запах сидящей напротив девушки. Он не знал, как для нее, но для него была приятна эта тишина… Тишина, которая не угнетала, а которая, кажется, наоборот помогала понять друг друга без слов.

— Расскажите мне о себе, — попросила цветочница, небрежно отрезая шипы. Она, кажется, и правда интересовалась, поэтому парень начал рассказывать свою биографию, которая не отличалась интересными событиями.

— Ну, родился во Франции, в Париже. Отец владелец базы по выращиванию львят… Довольно прибыльное дело, — он усмехнулся, вспоминая, СКОЛЬКО стоит один львенок! – Мама астроном, занимается изучением звезд в одном крупном научном центре. Можно сказать, вырастил меня отец, так как мать все время была занята на работе. Хоть папа и был вечно занят, но всегда находил время на общение со мной…

Да, всегда отец был ему примером: серьезный, храбрый (учитывая его работу), сильный и в то же время, романтичный и нежный. Именно отец вбил сыну в голову, что женщины – это святое, и поклоняться им надо как святым, но при этом найти ту единственную и посвятить все свое существование ей.

— Когда мне было пять лет, мы переехали в Лондон. Там я и познакомился со своими друзьями.

Опять легкая улыбка. Он прекрасно помнил тот день. День, когда Нацу облил его соусом из острого перца, Грей «случайно» уронил на него мороженное, а Люси встала как вкопанная. Эрза, если он не ошибается, тогда ему хорошо врезала, посчитав, что это он виноват в ступоре подруги, а Джубия, что-то кричала насчет «Грей-сама лучший!». Их тогда всех наказали. За два часа общества друг друга они успели подружиться, и воспитательницы еще долго горевали по поводу того, что они наказали именно ЭТИХ детей.

— Ну, а дальше довольно скучная история. Ну, а теперь ты!

Эриес, увлеченно до этого слушавшая, удивленно открыла глаза. Что она могла рассказать такому человеку как он? Локи ведь побывал в разных местах, а она жила всю жизнь тут.

— Ну, я родилась в Магнолии. Мой отец, хозяин цветочного магазина, растил меня один. Мама умерла, при родах… Я ее совсем не помню, но папа говорит, что она была хорошим человеком, — да, раньше в детстве отец ей часто рассказывал о прекрасной женщине с большим сердцем. Еще он говорил, что она точная ее копия. – Ну, а дальше ничего примечательного… Росла, училась, а потом начала работать в магазине, помогать отцу. У меня совсем неинтересная жизнь, простите…