— Моя, — тихий рык смешался с властным, грубым поцелуем, который просто не дал возможности отступить. Но не успела она предпринять хоть что-то, как тело парня обмякло, и Нацу повалился на нее без чувств.

Алый огонь исчез.

***

Священное писание Фей Неба.

Глава 5. Эликсиры. Категория D (Высшая).

…жертва становится полной своей противоположностью. «Отражение» заставляет потерять истинное «Я» и нарушить самые главные запреты наши.

В момент принятия «Отражения» жертва приобретает некоторые повадки расы нашей. Самые распространенные качества: сила, жар (у некоторых было замечено приобретение огненного дыхания), жадность, обостренный инстинкт охраны своего сокровища (у разных рас слово «сокровище» приобретает разный смысл), приобретение присущего драконам качества нахождения своего партнера по запаху.

Сила эликсира никогда не выветрится из тела в полной мере…

Тайные хроники Тысячелетней войны.

Украденный эликсир помог людям победить и изгнать драконов с их законной земли. Люди, которым посчастливилось вкусить плод «Отражения» стали невероятно сильными бойцами, способными уничтожить одним своим огненным дыханием целые города.

Простой люд прозвал их Драконорожденными или Убийцами драконов.

Из отчетов ЦЛФ.

«Проводимые над наркотиком эксперименты не дали никаких результатов. В первые же секунды эксперимента испытуемые становились неуправляемыми, были выявлены приступы агрессии и неконтролируемого гнева, однако ни увеличения показателей силы, ни скорости, ни драконьего огня получено не было.

Эксперимент проводился как на приговоренных к смертной казни заключенных Федеральной тюрьмы, так и на добровольцах.

У первых было отмечено снижение уровня тестостерона, у вторых, напротив, повышение. Можем сделать вывод, что легенды правдивы, и наркотик, носящий кодовое название „Отражение“ в действительности меняет характер людей на противоположный.

Однако создание непобедимой армии с его помощью невозможно. Дальнейшие исследования считаю не действительными».

***

Туман.

Густой, ярко-алый, окутывающий со всех сторон, он давил на сознание невероятным грузом, одурманивая и отяжеляя его. Но в то же время было невероятно легко. Словно он научился (а, может, и всегда умел?) летать, и сейчас парил в приятной невесомости, чувствуя умиротворение, балансирующее на тонкой грани страха и неведения.

Нацу не понял, когда туман начал рассеиваться. Просто в один момент он начал редеть, уступая место свежести и яркому свету, манившему своим заманчивым и притягательным огоньком.

Миг, и в его тишину резко и неожиданно ворвались звуки. Если честно, он даже и не подозревал, что до этого он ничего не слышал, но когда в его уши с невероятной силой ворвалось неприятное жужжание, шум, напоминающий помехи и чей-то громкий голос, болезненно отозвавшиеся где-то в голове, это стало очевидным. Поморщившись, он болезненно вздохнул. В легких словно горел пожар, обжигающий внутренности изнутри, голова нестерпимо болела, и все тело, казалось, было окутано чем-то невидимым, но ощутимо-горячим.

— Очнулся, наконец! — недовольно и почему-то слишком громко проворчал кто-то неподалеку.

Обхватив, казалось, готовую разорваться на части голову руками, Нацу болезненно простонал, безуспешно пытаясь открыть глаза.

— Зачем же так громко? — прошипел сквозь зубы парень. — Я тебя прекрасно слышу.

— Громко? — опять крикнула Люси (а кто это еще мог быть?), отчего новая порция боли пронзила его голову. — «Саламандр», ты чего?

— П-прошу, — Нацу резко выпрямился, прижав голову к коленям безуспешно пытаясь хоть как-то унять боль, — помолчи.

Боль пульсировала в голове раскаленным углем, заставляя рушиться даже его, «Саламандра», самообладание. Казалось, еще чуть-чуть и он бы взвыл, но мягкие, отчего-то мертвенно-холодные руки, коснувшиеся его подбородка и лба, облегчили страдания, и боль притупилась. Новая попытка открыть глаза увенчалась успехом.

Люси задумчиво нахмурила брови, внимательным взглядом изучая лицо Драгнила и попутно наблюдая за указателями на каком-то маленькой приборе, на котором в хаосе прыгали столбики с показателями: от светло-синего до насыщенно-красного.

Нацу почувствовал какое-то странное инородное чувство, которое доселе никогда не чувствовал. Казалось, будто сидящая перед ним Люси была совершенно не той девушкой, которую он знал. Бледное лицо сейчас отливало болезненной серостью, глаза опухли, и он мог поклясться, что она лишь недавно плакала. И хоть в остальном она была все та же, — та же одежда, та же прическа и те же отточенные движения, — но что-то неуловимое все же изменилось.

— Что случилось? — наконец, подал голос парень, и удивленно отметил, что Хартфилия на одно мгновение замерла, будто испугавшись чего-то. Но, возможно, это ему только показалось…

— Ты выпил наркотик, — мотнув головой в сторону осторожно положенной обратно на подушку бутыли, спокойно ответила девушка, продолжив наблюдать за показателями на падде. — У тебя аномальные показатели температуры. Нацу… ты, — Люси подняла голову, в неверии устремив на него взгляд, — горишь изнутри.

Рука сама потянулась в сторону груди, туда, где быстро и лихорадочно билось сердце. Даже сквозь «Хамелеон» он чувствовал невыносимый жар, исходящий от своего тела. Казалось, будто его кожа горела.

— Круто!

Нацу широко улыбнулся, посмотрев на свою ладонь, которую, будто только сейчас увидел. Если хорошенько присмотреться, то можно было заметить как до этого голубые вены и капилляры стали ярко-красного цвета, и с каждой секундой цвет менялся… словно пульсировал, подобно сиянию пламени, то потухающего, то разгорающегося вновь.