Ковалев и Степаныч обедали в Космосе, когда в полупустом зале появились два незнакомца. Но одного Степаныч хорошо знал, они даже обнялись демонстративно, похлопали друг друга по плечу. Компания сразу удалилась в пустой кабинет директора. Ковалев ранее ничего не слышал о Васе Одинцовском. Мужчина до сорока лет с наглым выражением лица, явно из бывших спортсменов, на пальце воровской перстень. Второго, чуть постарше он представил сам:

   - Академик...

   - Говорят, что мастер экстра-класса, - ответил Степаныч, представляя в свою очередь Ковалева, - Марсианин, пока ничего не говорят в широких кругах. Как играем? - перешел он к делу.

   - Одна партия в американку, - предложил Академик.

   - Согласен, - ответил Марсианин, - но с маленьким дополнением. Допустим, по жребию мой первый удар, и я загоняю восемь шаров - партия. Проиграть, не вступив в игру, неприятно и обидно. Продолжаем играть и разбиваете вы. Промахнетесь - игра завершена, загоните все восемь, опять начинаю я. И так до первого промаха. По-моему, справедливо.

   Уверенный в себе Академик хмыкнул, но согласился.

   - Тогда играем завтра здесь же, - предложил Степаныч, - в одиннадцать утра, ресторан до обеда я закрою. Я с Марсианином и ты, Вася, с Академиком без лишних глаз. Деньги у каждого с собой, победитель забирает все и уходит.

   - Подходит, - ответил Вася, - завтра к одиннадцати будем. Надо бы на стол глянуть...

   - Не вопрос, - ответил Степаныч, - пошли.

   Они прошли через обеденный зал в следующий, игровой. Вася Одинцовский осмотрелся, довольно кивнул головой:

   - Подходит.

   Они сразу же ушли, задержавшись на секунду у выхода на улицу. В машине он спросил Академика:

   - Что скажешь?

   - Нормальный расклад, но как-то не верится, что этот мальчишка кий в руках держать может.

   - Не расслабляйся, Степаныч еще тот гусь, старых традиций придерживается и на простого мальчика лимон не поставит. Не понятно другое - почему о Марсианине никто не слышал?

   - Это как раз понятно - молодой.

   Оставшись в игровом зале, Степаныч тоже поинтересовался мнением Николая.

   - Этот Вася - конченный отморозок, на проигрыш не рассчитывает, но и в случае поражения куш нам отдавать не собирается. Хитро задумано, очень хитро и предъяву ему не сделать потом.

   - Ты это о чем? - не понял Степаныч.

   - Ты заметил, как они на выходе замешкались вроде бы? - хитро спросил Ковалев.

   - Ну, задержались на секунду и что? - все еще не понимал Степаныч мысли Марсианина.

   - Ты же сказал им, что ресторан закроем, вот они и смотрели, как эту дверь открыть. Сигналку никто ставить не станет, специальной отмычкой они ее в секунду откроют и путь свободен.

   - Ты говори яснее, - начал уже нервничать Степаныч.

   - Элементарно, Ватсон, я выигрываю, Вася подает сигнал и сюда врывается ОМОН, кладут всех на пол, забирают денежки и поминай, как звали. Вася с Академиком тоже сразу линяют, а мы остаемся у разбитого корыта. Менты потом скажут, что вообще понятия не имеют ни о каком налете и кому предъяву кидать?

   - Откуда у тебя эти сведения? - нервно спросил Степаныч, - омоновцы ко мне не полезут, у меня с ментами все схвачено.

   - Омоновцы не полезут, - усмехнулся Николай, - а бойцы Васи Одинцовского, переодетые в омоновцев, полезут. Доказывай потом, что ты не верблюд. ОМОН удостоверение не предъявляет, отыграют маски-шоу и исчезнут, Вася потом тебя же и обвинит. Но не беспокойся, у тебя есть верная телка в ресторане?

   - Есть, зачем тебе телка?

   - Когда все закончится, она позвонит ментам из автомата и скажет, что у ресторана Космос стоит автобус с бомбой. В автобусе найдут Васю, Академика и кучку липовых омоновцев. Вскрытие покажет, что все умерли своей смертью. Ресторан на санитарный день закрыт, никто этот автобус вообще не видел и внимания не обращал - мало ли машин на улице стоит. Мы с тобой по черному ходу отчалим с другой улицы, друзья Васины нам предъяву не кинут, побоятся отвечать за свой липовый ОМОН. Санитарный день, видеокамеры тоже на профилактику встанут. Пусть выясняют менты, что тут Вася с липовыми омоновцами делал. Их, конечно, заинтересует вопрос - почему враз столько людей сдохло естественной смертью? Но мы же с тобой не врачи, Степаныч, верно? Че так смотришь удивленно? Ну, Марсианин я, сам же меня так назвал, отсюда и тема инопланетная. Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет.

   - Блин... то ли ржать, то ли не верить, - развел руками Степаныч, - и че делать?

   - Ничего, на завтра баньку топить, разрешишь?

   У Степаныча, видимо, лопнуло нервное напряжение, он заматерился и пошел из игрового зала.

   Ночью спал плохо, снилось, что его омоновцы на пол кидают, кейс с долларами открыли и деньги на него сыплют, смеются. Он просыпался, ворочался, засыпал заново, снился Вася Одинцовский, уходящий с кейсами и показывающий ему фиги. Встал утром не выспавшийся и не довольный, выпил чашку крепкого кофе, зашел к Ковалеву.

   - Поехали.

   Николай глянул на часы.

   - Рано еще Степаныч, не нервничай - все будет так, как я тебе рассказал.

   - Ты мысли читать умеешь?

   - Мысли не читаю, но все будет именно так.

   - Откуда ты можешь знать?

   - Степаныч, я сам не знаю, может мне действительно в тот год, который я не помню, мозги кто-то вправлял. Я же до этого ничего не умел. Не заводись, что знал - я тебе рассказал.

   Отыгрывать назад было поздно. Они прибыли в ресторан за несколько минут до одиннадцати. Машину отпустили, приказав подъехать через полчаса на другую улицу к черному ходу.

   - Васи с Академиком еще нет, но нас уже пасут, машина его с утра здесь рекогносцировку проводит.

   Степаныч ничего не ответил, они вошли внутрь. Ровно в одиннадцать прибыл Вася с Академиком, сразу прошли в игровой зал. Проверили друг у друга кейсы с деньгами.

   - Кидаем на пальцах, - предложил Марсианин, - чет в сумме - я разбиваю, нечет - ты.

   Академик согласился, бросили, первый удар достался ему. Он довольно улыбнулся, взял кий и подошел к столу. Прицелился и ударил. Два шара закатились в дальние лузы, а биток встал на место. Академик гордо взглянул на Марсианина и прицелился снова. Удар - биток от борта попал в середину скопившихся шаров, посылая в лузы еще два прицельных шара и одного "дурачка" в среднюю. Академик обошел вокруг стола и сыграл "штаны". Счет стал семь-ноль. Он, уже особо не целясь, загнал в лузу последний шар и выпрямился, произнес довольно:

   - Партия.

   - Можно сдаваться без боя, - произнес с улыбкой Вася Одинцовский, поглядывая на нервничавшего Степаныча.

   - Это еще бабка надвое сказала, - ответил Марсианин, - на другое я и не рассчитывал.

   Академик с удовольствием вытаскивал шары из луз и кидал их в треугольник. Установив его и поставив биток, произнес с ехидцей:

   - Прошу.

   Марсианин поблагодарил, нагнулся, прицелился и ударил очень сильно. Шары разлетелись в разные стороны по игровому полю и четыре упали в дальние и боковые лузы.

   - Ни хрена себе, - не выдержал Академик, такого удара он еще никогда не видел.

   Марсианин сыграл "штаны" и потом накат. Произнес спокойно:

   - Не партия, но ваша очередь, сэр.

   Теперь занервничал Вася, а Степаныч разулыбался. Марсианин вынул шары из луз, установил треугольник и биток, все так же произнес спокойно:

   - Прошу.

   Академик взял кий, покрутил его в руке, целился дольше обычного и ударил. Двух шаров не получилось, но один упал в лузу. Он сыграл клапштос, биток остался на месте прицельного шара, а тот упал в лузу. Потом забил своячка и решил сыграть "штаны". Шары раскатились, не попав в лузы.

   - Вот теперь партия, - произнес Марсианин, - ваша карта бита, сэр.

   Вася Одинцовский со злости стукнул кулаком по столу.

   - Нервы на здоровье отражаются плохо, Вася, - тоже со злостью произнес Марсианин.