Разговор, который вернее назвать монологом, продолжается ещё долго, заканчивается, как обычно, в постели. Любиться с Кунгом – нечто особенное, но сравнение Рута быстро нашла: грифон. То спокойный полёт, то падение камнем вниз, то острые когти боли, то мягкие подушечки ласки. После он, по обыкновению, курит трубку, а она, по обыкновению же, спрашивает о разном. Ответы всегда обстоятельные, слушать одно удовольствие. И не столько в новых знаниях дело, сколько в том, чтобы снова почувствовать себя маленькой девочкой.
– Вот ты говорил о щавеле, он же волшебный, так? – воркует Рута. – Чем тогда волшебные растения отличаются от артефактов?
– Начну издалека, – Кунг выпускает колечки дыма, – позволишь?
– Конечно, люблю, когда издалека.
– Вот и славно. Суть волшебства, как я тебе объяснял, в Ихоре. Урок с матрёшками, надеюсь, не запамятовала?
– Да помню я, помню, – Рута хихикает. – Если ковырять от самой маленькой, которая в серединке, которая самая главная, то можно проковырять дырки во всех остальных – это и будет Дыра.
– Именно, – кивает Кунг. – Мы же, алхимики, взаимодействуем с Ихором на уровне самой большой матрёшки – матрёшки мира физического.
– То есть, – Рута проводит над головой круг, – вот этого.
– И опять верно. Теперь отвечу на вопрос.
– Да уж, хотелось бы, – вздыхает Рута, – пока я не забыла, о чём спрашивала…
– Терпение, маленькая, терпение, – Кунг смеётся. – У волшебных растений и животных отец один – Ихор, у артефакта же отцов два – Ихор и алхимик, вот в чём отличие. Обработать волшебный камень может и ювелир, изготовить артефакт – исключительно мастер предметного волшебства.
– Ах, вот оно что…
– Да, суть именно в этом. Работая с вещью, алхимик в прямом смысле вкладывает в неё частицу себя, частицу своей силы.
– Значит, – спрашивает Рута, – для создания артефакта высокой силы нужен же и высокой силы чародей?
– В самую точку.
– А вот если слабые алхимики объединятся и создадут один совместный артефакт, разве не возрастёт от этого его сила?
– Нет, силы чародеев не складываются, вещь будет всего лишь на уровне самого из них способного. Такие артефакты называют артельными, многие алхимики – в том числе и я – и артефактами-то их не считают. К этому разряду, кстати, относится и сердце голема, отлично тебе знакомое…
Дальше Рута не слушает, только делает вид. Спустя несколько минут проверяет, сладко потянувшись, не вернулась ли сила в артефакт, данный Кунгу от рождения. Вернулась, никаких сомнений, и вскоре на постельное ложе вновь опускается грифон…
[2]
Рута на пристани, любит здесь бывать. «Люди как корабли, – думает она, глядя с одного из пирсов в бесконечную синь. – Одни маленькие, другие – большие, одни плывут строго проложенным курсом, другие – как придётся». Путешествие от Тёплой Гавани до Синглии снится ей часто, жемчужина воспоминаний. Рута поднималась ночью на палубу из-за звёзд, Кунг – из-за бессонницы, но общий язык нашли быстро. Алхимик не только показал созвездия круга, ещё и рассказал о каждом, затем пришла очередь легенд и хроник. Больше всего Руте запомнилось предание о Кровавом времени.
– Известно, что после Разделения люди пробудились близ Ивинги, величайшей из рек Играгуда, но оставаться там было нельзя.
– Из-за Дыры?
– Именно. Тогда цверги изготовили для людей невероятных размеров корабли – ковчеги, уплывали те в трех направлениях: на север, на восток, на юг…
– Так и получились северяне, южане и ундинионцы?
– Так и получились.
Держава острова Синглия имя острова и носит, ещё её называют Северным Островом, или же просто Островом. По впечатлениям Руты, Синглия всегда с кем-нибудь, да воюет, а если не воюет, то к войне готовится. Взять ту же Северную Ленту: была ведь колонией поначалу, за свободу пришлось платить кровью, и большой. Как рассказывал Кунг, было пять Северных войн, и все очень жестокие. К счастью, теперь между Державой и Лентой союз, незыблемый и нерушимый, грифон и снежный медведь заодно.
Рута наблюдает, как легионеры поднимаются по сходням на палубы «грифов», боевых кораблей, взмахивают короткими мечами, возглас на всех один:
– Слава боеводе, слава!
Зачарованная слитным движением отрядов, она пытается вспомнить, кому объявлена война на этот раз. Какие-то острова в морях Студёного океана – Канаки и Оем, кажется. Один известен птицами с железными клювами, другой – дикарями-людоедами, если она, опять же, ничего не напутала.
– Удачи, – говорит Рута тихо, почти что про себя, – пусть ваши капитаны привезут вас всех назад живыми…
Знакомство с капитаном галеры, Браном, убедило в одном: неизведанного в мире океан, изведанного – капелька. Байками Бран сыпал, как из рога изобилия, а Рута не уставала слушать.
– Эй, красавица, слышь-ка, о Блуждающем острове тебе ещё не рассказывал! А история знатная, да-а.
– Ты бы за штурвалом лучше следил, красавец, – ворчит по привычке Натала.
– Не встревай, женщина, – отмахивается Бран, – не с тобой разговор.
– Стало быть, за красавицу ты меня не считаешь? Ну, хоть за женщину, и то хлеб…
– Не обращай на эту гарпию внимания, – капитан подкручивает ус, – сюда слушай. Сказывают, есть в морях Внешнего океана хитрый такой островочек, на месте ему не сидится, сегодня здесь, завтра – там, да-а…
– Слушательница твоя и сама как тот островок, – усмехается Натала, – сегодня здесь, а завтра – там!
– Не гневи меня, женщина, – рычит Бран, – за борт же сброшу!
– Хорошо, хорошо, уговорил, пойду големов проверю, – Натала воздевает в жесте примирения руки. – А то один с левой стороны совсем унылый, да-а…
– Значится, на чём это я… – капитан поправляет повязку через левый глаз, – а, ну да, Блуждающий остров. Сказывают, талисманов там видимо-невидимо, сокровищ – выше крыши, что на башне, и если тот островок сыскать, разбогатеешь в один миг, да-а…
Рута провожает «грифы» взглядом, время возвращаться в башню. Как же там стало скучно! Кунг занят каким-то важным исследованием, внимания не уделяет ни малейшего. Сбежала бы, да некуда. Почему, ну, почему Натала не взяла с собой?
– А ты неплохо здесь устроилась, как погляжу, – Натала осмотрела комнату, постучала согнутым пальцем по «окну». – Я попрощаться.
– Уплываешь? Так скоро?
– Да, очень выгодное предложение. И, предваряя твой следующий вопрос: со мной нельзя.
– Почему?