В современных условиях диктата массовой информации власть капитала в политике становится угрожающей. Происходит молниеносное перетекание влияния капитала из экономики в политику. Схватка экономических группировок приводит не к органическому воспроизводству государства, а к механическому разрыванию его на куски, – государство рассматривается как пирог, а не живое целое.
Пока демократия в России не сделала нашу социальную систему более совершенной, чем она была раньше. Произошло упрощение и разъединение: фабрику разобрали на части, но не добились постиндустриального качества, напротив, опрокинули Россию по существу в доиндустриальную стадию, в «базар», на котором старые ценности обесценились, а новые просто не создаются.
Наш современный «базар» замкнут на воспроизводстве старого и даже на понижении его качества (рынок переполнен дешевым ширпотребом, быстро изнашиваемым товаром). По сути, вопреки либеральным догмам, рынок развивается не интенсивно, выступает как одна из форм социальной энтропии. Иными словами, для подлинного развития России «свободного рынка» оказалось явно не достаточно. Рынок представляет собой экономическое болото, и без импульсов извне лишь преумножает сам себя, но не созидает нового и высшего качества. Происходит наводнение рынка иностранным барахлом при затормаживании собственной индустрии.
Рынок развивался бы по-настоящему не через циклическую саморегуляцию, но через прорывные стратегические проекты, которые сообщали бы ему инновационные импульсы и способствовали бы повышению качества товаров и интенсификации производства. Так же как и в любой другой системе, рынку необходимо волевое начало, вносящее в него динамику, меняющее его вертикальный объем.
Предрассудок четвертый:
Политическую жизнь у нас строят как аналог рынка, и это воспринимается как норма. Покупка и продажа статуса, сделки между группами интересов, наконец, сама власть как руководство холдинга, оказывающего «услуги населению»; выборы всех уровней осуществляют как инвестиционные проекты, – необходимо исправить эту аномалию.
Неорганическое восприятие России нашими политиками и чиновниками, неорганическое восприятие ее хозяйства «хозяйствующими субъектами» – тесно связаны между собою. Эта неорганическая стагнация декларирует себя как некую стабильность, на самом деле ложную. Олигархическая псевдостабильность в экономике воспроизводит себя и в псевдостабильности политической: с середины 90-х годов в России практически отсутствует вертикальная социальная циркуляция, связанная с демократическими институтами. Выбирают депутатами одну и ту же когорту людей, не способных предложить ничего нового. Новые люди рекрутируются во власть через систему назначений, но не через систему демократических выборов (исключения из этого правила незначительны). С каждым годом все больше граждан России осознает абсурдность существующей системы выборов, в которых отчуждение избирателей от избранников становится катастрофическим. По существу и для власти, и для народа выборы становятся тягостной формальностью, добровольно взятым на себя ритуалом поддержания приличий.
Еще в 1990 году в своей знаменитой работе «Как нам обустроить Россию» А.И. Солженицын высказывал сомнения по поводу приемлемости для нашей жизни принципов «всеобщего-равного-прямого-тайного голосования». Этот современный демократизм Солженицын охарактеризовал как «торжество бессодержательного количества над содержательным качеством. И еще, такие выборы („общегражданские“) предполагают неструктурность нации: что она есть не живой организм, а механическая совокупность рассыпанных единиц». «Опять же: принцип полного разделения законодательной, исполнительной и судебной власти – не без спорности: не есть ли это распад живого государственного организма? Все три распавшиеся власти нуждаются в каком-то объединяющем контроле над собой – если не формальном, то этическом».
Президент Путин угадывает своим чутьем то магистральное направление, в котором должна двинуться теперь наша политическая система. В своем выступлении на расширенном заседании правительства после Беслана (13 сентября 2004 г.) Путин последовательно проводил метафору «государство – организм», «страна – организм». В речи Путина слово «организм» было произнесено 7 раз, Россия описывалась не как мертвая система, а как живое целое, причем органичность государства воспринимается не столько как данность, сколько как требование и задача: «Органы исполнительной власти в центре и в субъектах Федерации образуют единую систему власти и соответственно должны работать как целостный соподчиненный единый организм». «Мы должны сделать нашу страну эффективным… организмом». В этой же речи прозвучали другие знаковые слова: «Ослабла страна и государство – и все вспыхнуло сразу. Это внутри каждого организма и каждого государства присутствует… Нам нужно наладить систему власти, управления страной, нам нужно создать эффективную экономику, нам нужно оздоровить весь организм российской государственности и экономической системы. Мы действительно идем по сложному, абсолютно неизведанному пути. Нам сейчас не нужно оглядываться назад и говорить, что были наделаны такие-то или такие-то ошибки. Давайте мы сейчас, на уровне нашей сегодняшней ответственности, будем действовать так, как мы считаем нужным… Не случайно мы сегодня много говорим о формировании властных структур. Ведь почему начало происходить заметное перетягивание одеяла в сторону федерального центра от регионов? Да потому что разрыв существует очевидный в этой единой системе исполнительной власти в стране. Ее действительно не было, и нет до сих пор, единой системы. Значит, она должна быть создана».
Ощущение Путина, что мы идем по неизведанному пути, что нужно начать строительство государства как бы заново – говорит о многом.
Идея супранационализма
Построение «органического» образа будущего для России не означает отказа от демократии. Однако мы имеем право на свой длительный и нелинейный путь к формированию политических институтов. Не исключено, что органическая русская демократия вполне сочетаема и с монархией, и с авторитарными институтами власти. Никто не должен навязывать нам свои модели и заставлять нас пробегать свой исторический путь в каком-то неимоверном темпе. Русские не варвары, Россия – тысячелетняя цивилизация, а не стран дикарей.
Президент у нас органицист – но он органицист без организма, который бы слаженно и четко выполнял распоряжения своего центра. Внутри России-организма нужно создать живую систему власти…
Активное творчество новых политических форм выбьет все козыри из рук «революционеров», желающих под видом мнимой смены элит опрокинуть Россию в новую олигархическую стагнацию. У «революционеров» нужно перехватить идеи стратегического национализма, а также стратегии социальной справедливости. Это объединит и соберет народ вокруг власти. Правда ситуации в том, что власть сейчас действительно способна вернуть России идеи здорового духовного национализма и социальной справедливости, тогда как «революционеры» будут лишь использовать «правильные» лозунги, но в реальности ничего нового созидать не будут.
Итак, возвращение к здоровому национализму.
Интересы русских в России не противоречат интересам нерусских коренных национальностей. «Россияне» только теснее объединятся и солидаризуются между собой через признание и утверждение законных интересов русского ядра. Вопрос стоит так: либо вместе с русскими против разрушителей национальных интересов – или с разрушителями России при стыдливом умалчивании о правах, интересах и традициях русского ядра. Не надо умалчивать, не надо стыдиться, не надо бояться темы русского национализма в России. Не стоит бояться тех маргинальных групп, которые начнут кричать о фашизме и диктатуре в России. Они уже и сейчас ворчат то же самое. Гораздо важнее наладить взаимопонимание с народными массами.
