Обед прошел в привычной непринужденной атмосфере. Алиса - теперь вся в синем, клеила жреца. Жрец, в отличие от предыдущих жертв, клеился плохо. Пытался, как особа официальная, 'держать лицо'?
Какое там лицо! Я ведь знаю, что он, собака, служанок пользует почти, как я! Только предпочитает постарше и попышнее - так что тут мы не пересекаемся.
Вот, кстати, наверное - и причина. Не доросла ещё ведьмочка до его стандартов. Ни возрастом, ни габаритами...
Женушка, как и следовало ожидать, выдержав для приличия паузу, принялась меня расспрашивать о выявленном воришке. Я вкратце рассказал то, что услышал утром от управляющего, и сообщил, что вечером буду присутствовать на допросе в пыточной, после чего, наверное, смогу рассказать об этом деле больше.
Баронесса как-то отстраненно кивнула, и больше вопросов не задавала. Остальных, похоже, вопросы расхищения феодальной собственности особо не волновали. Разве что жрец буркнул что-то на вечную тему 'куда катится современная молодёжь!', а сотник заметил, что казнь злодея будет неплохим развлечением и поучительным мероприятием для всей челяди замка.
Никто за столом не возразил ни против первого, ни против второго замечания.
Хотя - вру. После сентенции жреца о 'молодежи' Алиса фыркнула и, задрав нос, отвернулась от своей несостоявшейся жертвы.
После обеда я поспешил обратно в свою комнату - мне ещё с делами местных уголовников разобраться надо.
Дел, кстати, оказалось много. Примерно с полсотни. С другой стороны, за время пока мой предшественник отлынивал от вершения правосудия, могло бы накопиться и больше.
Слава Богам, уголовные дела в этом мире (по крайней мере, в отношении простолюдинов) не представляют, как у нас, несколько томов по сотне страниц. Один преступник - один клочок пергамента с описанием преступления, списком улик и свидетелей, плюс обязательная фраза внизу: 'вину признал' (Угу, в пыточной и я бы всё, что угодно, признал), и пустое место под словом 'приговор'. Состав преступлений - в основном воровство (в том числе и в виде браконьерства в угодьях Моей Милости) и относительно немного убийств. По большей части так называемые 'бытовые'.
Когда все листы были переложены из одной стопки в другую, я задумался. В памяти барона нашелся местный 'Уголовный Кодекс', и, сверившись с ним, я признал, что Финдис был прав: многие из сидельцев что-то зажились на этом свете. Но с некоторыми, кому барон подписал бы смертный приговор быстро и без единого угрызения совести, мои земные гуманные понятия о соразмерности преступления и наказания, не позволяли обойтись столь сурово.
И что же делать? Для улучшения мыслительного процесса я даже поднялся на ноги и походил немного туда-сюда по комнате. И решение пришло:
Отложить решение. Как минимум, до завтра. Утро вечера мудренее, глядишь - к утру что-то само и придумается. А если нет - будем думать дальше...
Да, так и сделаю. Хотя... В общем - почти так.
Всё, хватит думать. Вообще: поели - теперь можно и поспа... в смысле, помедитировать. Где тут мой камешек для тренировок в 'преобразовании'?
Наверное, сегодня не мой день. 'Слиться' с камнем опять не получилось. Как определил? Легко. Если для контроля над ходом преобразования нужен индикатор, то для сигнализации о том, что процесс идет, никаких приборов не нужно. Преобразуемый предмет в процессе просто нагревается в руке. В смысле, нагревается выше температуры человеческого тела.
Так вот, судя по температуре камешка к концу моих мучений, все мои потуги и на этот раз оказались безрезультатны. Ну, хоть не заснул, и то хорошо. Хотя с другой стороны - лучше бы поспал. Ночью ещё кувыркаться с очередной служаночкой.
С такими мыслями я снова отложил алмаз и принялся приводить себя в порядок. Пора топать на на допрос нечистого на руку помощника управляющего. Вот, и в дверь уже стучат.
Лицо слуги, которого Финдис выделил мне в провожатые до пыточной, оказалось мне незнакомо. И не только мне, но и старому барону. Ничего удивительного. Слуг много, а барон один. Всех не упомнишь. Особенно если, даже проживая почти рядом, практически с человеком не пересекаешься. Так что я даже имени его спрашивать не стал, а только кивнул, когда он доложил, куда и по чьему приказу прибыл меня проводить.
Последовавшее за этим путешествие в застенки папаши Финдиса напомнило мне фразу из известного мультика 'И пошли они до городу Парижу...'. В смысле долго и нудно. И пешком. Спуски, повороты, двери, коридоры, снова спуски... Лифт, конечно - великое изобретение человечества. И это такие мысли мне приходят в голову при спуске. Что же будет при подъеме?
Кстати, сам бы я, используя 'недокументированные возможности' Замка, мог бы добраться до нужного места куда как быстрее, но - конспирация, будь она неладна... Вот и пришлось проделать на треть более длинный путь вместе с сопровождающим и охраной.
Слава Богам, всё когда-нибудь кончается. Закончилось и это путешествие. О приближении к его конечной точке можно было догадаться заранее, даже если бы я действительно не знал, куда меня ведут. По всё более отчетливо слышным истошным крикам.
Наконец мы остановились перед тяжелой окованной железом дверью, из-за которых эти крики и доносились. Пыточная - неизменный атрибут любого 'средневекового' замка, наверное, в любом мире.
Сопровождающий с натугой потянул на себя тяжелую сворку, после чего приглашающе повел рукой. Угу... Ещё бы сказал 'Добро пожаловать'.
С этой мыслью я вошел в местный филиал ада.
Ну что сказать? Пыточная как пыточная. Не очень большая комната с каменными стенами, заставленная разнообразными орудиями, призванными как минимум доставлять попавшему суда боль, а как максимум - причинять и телесные повреждения различной степени тяжести. В дальнем углу печь. Одновременно служит источником и тепла, и головешек. На стенах в колеблющемся свете факелов видны непонятные разводы, по поводу происхождения которых в голове возникают мрачные предположения. Что ещё? Палач - одна штука. Финдис - одна штука, писарь - одна штука, клиентов - две штуки. Один из клиентов зафиксирован в хитромудром приспособлении, и над ним как раз и склонился палач с, мягко говоря, неприятно выглядящими щипцами в здоровенных лапищах.
Мдя... Видок у клиента ещё тот. Можно сниматься без грима в фильмах ужасов. А кричит-то как громко... Молодец палач, дело знает.
Нет - я не садист, которому доставляет удовольствие наблюдать мучения людей. Но этот - заслужил. Читал я его 'дело' среди остальных. Ему и смертная казнь - слишком легкое наказание. Но в пыточной он сейчас оказался по другому поводу. Надо освежить в его памяти несколько эпизодов... По которым следствие, как мне показалось, отработало недостаточно глубоко. А заодно и морально подготовить к допросу следующего 'клиента' - того самого , аккуратно подвешенного сейчас на дыбе. Именно аккуратно - чтобы было больно, но без членовредительства.
Финдис, увидав меня, молча кивнул на свободный стул рядом с собой. Ответный кивок с моей стороны, и я направился к указанному месту. Пока усаживался, из ответов пытаемого на вопросы Финдиса понял, что пришел как раз вовремя - 'вступительная часть' уже заканчивалась.
Так и получилось. Буквально через пару минут Финдис удовлетворенно проскрипел: 'Так. С этим на сегодня всё. Следующий.', после чего палач неторопливо подошел к бледному и дрожащему, как осиновый лист, Тагису, и окинул того многообещающим взглядом.
Этим взглядом его работа в данном случае и ограничилась. Напуганный Тагис 'посыпался' и начал подробно отвечать на все вопросы без всякого внешнего воздействия. Так что довольно быстро мы с Финдисом знали что, когда и сколько было украдено, где это украденное лежит, и даже на какие цели неправедный заработок предполагалось потратить.
Вот тут я немного удивился. Тагис собирался оплатить украденными деньгами лечение той самой дочери экономки, о которой мне рассказывал Финдис.
