Выворачивающие, полные боли рыдания вырвались из груди Кейлы. Вновь и вновь они сотрясали её тело, открывая лазейку потоку слёз, которые, казалось бы, поступали из некого бесконечного источника глубоко в душе. Девушка плакала, уткнувшись лицом в землю, спрятавшись во тьме и холоде, пока опять не провалилась в сон.

Когда она очнулась, медикаментозная дурь практически выветрилась из головы. Кейла уже могла сжать руку в кулак, а каждый шаг не требовал больше диких усилий. Желудок девушки заурчал: последний раз она ела ещё в квартире Зэкиела.

В кармане пиджака что-то лежало, так что девушка выудила содержимое наружу: это оказалась электронная кредитка на имя Джона Джеймса. Интересно, будет ли он возражать, если Кейла купит себе еды на деньги с кредитки? Скорее всего. Но ей нужно поесть.

До круглосуточной забегаловки вниз по реке идти было пару миль. Когда девушка добралась туда, она вдруг почувствовала неловкость из-за собственного внешнего вида, но всё же голод загнал её внутрь.

– Вы принимаете электронные кредитки? – спросила она женщину за стойкой регистрации. – Папа дал мне свою.

Блондинка лет двадцати смерила её подозрительным взглядом:

– Нет татуировки?

– Мне исполнится семнадцать только в следующем месяце – отозвалась Кейла. Она показала кредитку, и женщина кивнула:

– Присаживайся вон туда.

Девушка заказала себе гамбургер, картошку фри и баночку колы. Еда никогда ещё не казалась ей такой вкусной. В кабинке позади женщина разговаривала по мобильному.

– Привет, это Кейти. Слушай, я уже еду. Просто остановилась перекусить. Я доеду до Роско по трассе Суперлинк, а потом двинусь по автостраде Траувэй, – говорила она. – Я к полуночи уже буду на месте. Ага. Увидимся.

Кейти поднялась и достала из кошелька электронную кредитку. На запястье её не было татуировки.

Кейла собрала всю волю в кулак. У этой женщины было честное, доброе лицо.

– Простите, – обратилась к ней Кейла. – Мне нужно добраться кое-куда. Не могли бы вы меня подвезти?

– И куда ты направляешься?

Кейти была привлекательной женщиной с длинными тёмными волосами, стянутыми на затылке в конский хвост, но кожа её была выветрена и уже подёрнута морщинами. Должно быть, ей было чуть больше тридцати.

– Эмм… в городок рядом с Роско, к тётушке.

Кейти устремила на Кейлу долгий взгляд, подмечая мужской костюм, с который та была облачена, и покрытое синяками лицо.

– Сколько тебе лет?

– В следующем месяце будет семнадцать, – это казалось неплохой отговоркой, почему у неё нет штрих-кода.

– Ты сбежала из дома?

– Нет.

– Уверена?

– Мои родители умерли, – на этих словах голос девушки дрогнул. Хотя ей нельзя было думать о смерти родителей. Если Кейла сейчас погрузится в траур, то не сможет думать, выживать. Так что все печали необходимо погрести под слоем здравого смысла.

Даже если Кейти и заметила, как дрогнул голос девушки, она не показала виду.

– Хорошо. Тогда оплачивай счёт и пошли, – бросила она. – Мне нужно ехать.

Кейти сидела за рулём тяга с прицепом, а Кейла, щурясь от света фар несущихся по встречке машин, расположилась на пассажирском сидении.

– Ездила раньше по Суперлинк? – спросила её женщина.

– Однажды, несколько лет назад. Мы с родителями ездили к Лейк-Джордж на пару дней.

– Довольно далековато отсюда. Когда-то шоссе Трауэй было единственной дорогой, по которой можно было быстро добраться на север страны, но теперь есть Суперлинк. Здесь можно ехать с такой высокой скоростью, что на путь потребуется вдвое меньше времени.

Да, спидометр показывал, что они передвигались со скоростью 140 миль в час.

– Где оно оканчивается? – спросила Кейла.

– У Канадской границы. Зачем тебе это?

– Просто интересно.

– Ты во что-то вляпалась? – поинтересовалась у неё Кейти. – Бежишь от чего-то?

Вляпалась ли она? Не так чтобы. По крайней мере, девушка так не думала. Всё, что она сделала – сбежала из больницы. Разве это преступление?

– Я теперь сама по себе. Вот и всё, – отозвалась Кейла.

– Понимаю, – сказала Кейти. – Планируешь сделать татуировку в следующем месяце?

Кейла перехватила взгляд спутницы, отражающиеся в зеркале заднего вида. Был ли этот вопрос ловушкой?

– Я тут увидела, что как раз у вас нет татуировки, – подметила Кейла.

– Не-а. Но это не даёт ответа на мой вопрос.

– Просто мне интересно. Почему вы не сделали её?

– Рак. Он часто встречается в нашей семье. Потому я решила, что куда лучше не разгуливать по улице, демонстрируя данный прискорбный факт в виде татуировки на руке.

Кейла решительно взглянула на женщину. Та знала, что в тату заложены гены. Но как?

Кейти улыбнулась, словно бы смогла прочитать невысказанный вопрос девушки:

– Я когда-то работала в ГлобалСтраховании. И слышала кое-что. Вся генетическая история человека в одном штрих-коде. Ты знала об этом?

– Да. Узнала недавно. Это объясняет многие вещи, творящиеся на моих глазах, – отозвалась девушка.

– Многие даже понятия об этом не имеют, – заметила Кейти. – Страховым компаниям удобней держать это в большом секрете. Как ты выяснила?

– Отец работал в ФБР. А мама была медсестрой. Они и узнали.

– Когда они умерли?

– Папа покончил жизнь самоубийством. В марте. Мама погибла прошлой ночью, – одинокая слеза скользнула по её щеке.

– О Боже, прости за вопрос, – сочувственно откликнулась Кейти. – Но ты, конечно же, справишься, правда?

– Пожалуй, – кивнула Кейла.

Тогда, в марте, не получив стипендию для художественной школы, девушка думала, что мир её рухнул. Каким же нелепым это казалось теперь, два месяца спустя. С тех пор она пережила столько потерь. До смерти отца Кейла даже помыслить не могла, что жизнь, какой она её знает, может так сильно измениться за столь короткое время.

– Забавно, что происходит с человеком, когда он вырывается из привычного мира, – произнесла Кейти.

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, ты скоро сама это поймёшь.

Ещё через час пути они были в Роско, и Кейти порадовала девушку куском пирога и молочным коктейлем в местной кафешке.

– Вы кому-нибудь рассказывали, что в штрих-коде содержится вся генетическая информация о человеке? – спросила Кейла, разделавшись с пирогом.

– Пыталась, – ответила Кейти. – Я отправляла статью в газету. Но она никогда не увидит свет.

– Удивительно, почему, – скептически заметила девушка.

– У Глобал-1 огромное влияние на СМИ, особенно на газеты. Подобная информация может испугать народ, – сказала Кейти, стирая с губ усы из молочной пены. – Скорее всего, правительство желает, чтобы все сделали татуировки прежде, чем они сообщат эту информацию публике. Мир меняется, сильно меняется.

– Это неправильно. И так жестоко, – заявила Кейла. – Никто не может контролировать гены.

– Пока не могут, – отозвалась Кейти. – Но учёные разрабатывают дизайнерские гены и с каждым днём они всё ближе и ближе к этому открытию. Скоро, если у вас достаточно денег, появится возможность выбрать гены своего нерождённого ребёнка. И вы не просто сможете сделать ребёнку прекрасную генетику, но более того – нечеловечески идеальную. Он сможет видеть в темноте или бегать быстрее ветра. Гены богатых станут ещё богаче.

– А как же настоящее? – спросила Кейла. – Если сегодня ты упадёшь на дно общества, то никогда не сможешь вновь взобраться на вершину.

Кейти кивнула:

– Это дивный новый мир, детка. И пугающий, – она вытянула из бумажника электронную кредитку. – Стоит ей попользоваться, пока ещё могу. Кредитки продержатся не так уж долго, и когда их не станет, все мы окажемся в полнейшей заднице.

После этих слов она достала из кошелька какой-то листок. Женщина положила его на стол, но руку убирать не спешила. Кейла подняла на неё вопросительный взгляд, и Кейти, сперва коротко оглядевшись, пояснила: