Об этом ещё в конце 1960-х гг. писал З. Бжезинский, указывая: «Возрастут возможности социального и политического контроля над личностью. Скоро станет возможно осуществлять почти непрерывный контроль за каждым гражданином и вести постоянно обновляемые компьютерные файл-досье, содержащие помимо обычной информации самые конфиденциальные подробности состояния здоровья и поведения каждого человека… Соответствующие органы будут иметь мгновенный доступ к этим файлам. Власть будет сосредоточена в руках тех, кто контролирует информацию… Это породит тенденцию на несколько последующих десятилетий, которые приведут к технотронной эре — диктатуре, при которой почти полностью будут упразднены существующие ныне политические процедуры»[707].

С тех пор западное общество продвинулось так далеко по пути установления электронного контроля над человеком, что поставило вопрос о возможном изменении самой концепции человеческой личности. В этом отношении крайне показателен документ Евросоюза, принятый в марте 2005 г., представляющий собой заключение Европейской группы по этике в науке и новых технологиях (№ 20), в разделе пятом которого записано: «Современное общество встало лицом к лицу с изменениями, которым необходимо подвергнуть человеческую сущность. Вот очередной этап прогресса — в результате наблюдения с помощью видеонадзора и биометрии, а также посредством внедрённых в человеческое тело различных электронных устройств, подкожных чипов и смарт-меток, человеческие личности изменяются до такой степени, что они всё более и более превращаются в сетевые личности. Они должны постоянно иметь возможность время от времени получать и передавать сигналы, разрешающие передвижение, привычки и контакты, подлежащие отслеживанию и оценке. Это должно изменить значение и содержание автономии человека. При этом изменится само понятие человеческого достоинства. Некоторые нарушения фундаментальных, естественных прав личности, происходящие с ней по мере трансформации тела, не умаляют её достоинства, а также её конституционных прав и свобод»[708].

Таким образом, «архитекторы» Единой Европы сами признают, что при сохранении «конституционных прав и свобод» происходит нарушение «фундаментальных, естественных прав личности». Поскольку же последние исходят из данной человеку свыше свободы воли, речь идёт об узурпации этой свободы, осуществляемой путём понижения человеческого духа и установления добровольного духовного рабства. Фактически в общемировом масштабе воспроизводится модель управления человеком, разработанная в недрах оккультных сект. Это касается и самого содержания внедряемого мировоззрения, и методов подчинения сознания и воли человека. На это работают большинство современных религиозных систем, главную роль среди которых играют, казалось бы, соперничающие между собой, но на самом деле тесно связанные друг с другом, во-первых, оккультное движение «Нью эйдж», во-вторых, современный католицизм и, в-третьих, талмудический иудаизм. Каким же образом они встраивают человечество в этот новый глобальный порядок?

1. Человеческое сознание нивелируется с помощью всеохватной «последней мировой религии», видимой, поверхностной формой которой является экуменизм, а реальным содержанием — мировоззрение «Нью эйдж», являющееся восприемником многовекового оккультизма и составляющее основу учений большинства ныне существующих так называемых новых религиозных движений и сект. Это движение претендует на создание последней мировой синтетической религии, призванной заменить собой христианство и создающей новый тип духовности, приспособленный ко всему и дающий каждому то, что его может удовлетворить. Главными чертами его являются плюралистический универсализм и глобальное мышление, с помощью которых можно объединить все религии и расы и воплотить идею «коллективизации» души и нивелирования личности, при которой люди станут, как выразился один исследователь, «рябью на поверхности потока постоянно меняющегося сознания».

В идейном плане ньюэйджевское течение неуловимо, оно представляет собой скорее образ мышления, направление ума и состояние духа. Оно вроде бы ненавязчиво и терпимо, но это лишь психологическая иллюзия или тактический ход, призванный привлечь на свою сторону как можно больше приверженцев. В реальности под видом многообразия скрывается удивительное внутреннее единство мировоззрения, определяемое даже не столько общностью взглядов, сколько особым мистическим отношением к жизни. В основе этого особого отношения — идея всеединства, главными положениями которой являются монистический пантеизм, гностицизм, синкретизм, ожидание «эволюционного скачка» и реинкарнация.

Вытекающие из учения «Нью эйдж» представления о Боге, о человеке и о смысле жизни формируют такую этическую систему, которая совершенно не соответствует не только христианскому, но и просветительскому гуманизму. В силу того что ньюэйджеры отрицают идею Творца, человек у них ищет божественное в себе самом, в своём глубинном внутреннем «я». То есть личностный Бог подменяется обожествлённым человеком, а значит, ответственность он несёт только перед самим собой, творя собственную реальность, не будучи подотчётным высшим нравственным законам. Цель ньюэйджера — добиться с помощью различных методик «расширения сознания» до космических масштабов, при которых он уже не ощущает границ собственного «я» и достигает состояния «божественного всемогущества». Переживание подобного мистического опыта представляет высшую истину, всё остальное отступает на второй план. Оно не связано с нравственностью, с представлением о добре и зле, т. е. происходит вне моральных категорий, вне этики. Обещая выдвижение человека до божественного состояния с помощью его собственных сил, «Нью эйдж» выводит на первый план эгоизм и идею личного успеха, что полностью вписывается в ценности современной культуры с её потребительской моралью, сакрализацией свободы, индивидуализмом и вместе с тем с жаждой сверхъестественного и модой на «духовность».

Основным достижением «Нью эйдж» можно считать то, что те идеи, которые на протяжении веков были принадлежностью эзотерических, т. е. тайных обществ, оно превратило в экзотерические, т. е. открытые для широкого распространения. Благодаря этому таким понятиям, как «всеобщая интеграция», «терпимость», был придан определённый сакральный характер, который не позволяет осмысливать их в рациональных терминах и, значит, не допускает какого-либо критического подхода к той генеральной линии развития, которую навязывают в наше время мондиалистские круги.

То, что сегодня происходит в сфере духовной жизни Запада, можно выразить девизом «Оккультизм — в массы!». Оккультно-сектантские идеи и понятия перестают восприниматься как нечто чуждое или скандальное, превращаясь в набор стандартных мыслей. Общество становится всё менее разборчивым, активно заимствуя и интегрируя и язык, и способ мышления оккультного сектантства, относясь к ним как к норме. Почти повсеместно оккультные идеи присутствуют в массовой культуре, в музыке и особенно в киноиндустрии. Достаточно назвать такие фильмы, как «Звёздные войны», «Бэтмен», «Полтергейст», «Индиана Джонс», не говоря уже об экранизированных книгах о Гарри Поттере.

Мировые элиты широко внедряют не только оккультное учение, но и технику управления людьми, разработанную в оккультных сектах и движениях. И в том, что опыт тоталитарных по своей природе организаций нашёл крайне благоприятную среду в условиях неолиберальной экономики с её культом жёсткого индивидуализма, нет ничего удивительного, поскольку у оккультного руководства сектантства и корпоративных бизнес-элит наблюдается общность исходных посылок в оценке человеческой личности и конечных целей. И для тех, и для других проблема тотального контроля за сознанием имеет ключевое значение, поскольку от этого зависят успех и само выживание и секты и корпорации. Это дало основание некоторым исследователям назвать современную секту «лабораторией управления будущим» — термином, впервые примененным П. Ариесом в отношении сайентологии[709]. Что же именно в управленческом опыте сект представляет наибольший интерес для корпоративных элит?