"Действительно! Тома права, - поддержала про себя ее Люсьен, хотя та, вслух ничего и не сказала. - Как оборотни какие-то встречаемся в подворотнях, закрытых ресторанах, соседних городах, на дачах и много еще где, лишь бы сосед не видел. Стараешься ради них, ни сил, ни времени не жалеешь, а чуть что претензия, что мы чуть ли не половину бюджета на себя спускаем. Бюджет - не сперма, много не высосешь, прежде обосновать количество надо. Хотя... хотя новая генерация пошла. По уму стырить не могут, в открытую тащат! Даже то, что опасно тырить!"

2.

Все обошлось. Снова начались утомительные нудные будни. Раньше хоть скрашивали дни рожденья сотрудников, но сейчас надо было ждать конца ноября, когда кое у кого намечался юбилей и свадьба сына Люсьен.

Гондон попросил, но все его просьбы звучали как приказы, уничтожить танцевальную студию. В смысле не сжечь и поубивать, а тихо и незаметно закрыть. Чем насолить могла Пичугина Гондону - непонятно.

Ладно бы не дала. Гондон - кликуха. Одного роста и формацией, даже повадками как Скопалев, и такой же скандальный и холуйный - просто невыносимо. Терпеть невозможно и послать нельзя. Поднимет всю голубятню - заклюют. Не стесняясь, пока лижет чужую задницу - свою подставляет. Ладно бы только полизать... и молодежь такую-же то ли вырастил, то ли скопил вокруг себя. Теперь он в культурке авторитет. Сам себя смотрящим назначил. А она, Люсьен, должна всячески его людей и идеи продвигать. И все из-за того, что сына упустила. Гондон завлек мальца, еще в детстве, в свой театральный кружок и сделал таким же как он сам. Теперь для сына главные не материнские ласка, нежность, а Гондона. Из-за этого и свадьба. Узнай в городке, кто ее сын, греха не оберешь. Гондон пошел ей навстречу и подобрал сыну такую же девочку - нетрадиционную. Вот позор-то! До нее дошел слух, судя по которому и решил Гондон разделаться с Пичугиной. Она назвала его пи в кубе. Но он обиделся не за этот математически-геометрический термин, а за то, что посчитал, что это обозначает общеупотребительное народное название вагины. А кто же он ещё, если пассив?

Те, кто не знал подоплёки, обзавидовались из-за её невестки. Стильная московская штучка. Вроде и по-русски изъясняется, но не совсем понятно. Из Европы не вылазит, в Германии подолгу проживает. Дизайнер-перфекционист, создающая инсталяции суперфлета, рейди-мейда оп-артированного модернизма с примесью сюра в абстрактном авангардизме.

Людмила Никодимовна первоначально и двух слов выговорить не могла, но её так часто спрашивали, что пришлось заучить. Виктория - невеста очень обижалась даже на то, что эти термины пропускали или меняли местами. А уж за коверканное произношение! Иностранная шелуха сразу спадала с её речи и простой язык громко звучал на всю округу. Вика была зачинателем этого нового, непонятного, но проклюнувшегося течения в современной культуре. Гондон, как оказалось, очень влиятельный в своей среде, раз из Москвы такую гламуру прислали.

Тут неожиданно несчастье свершилось. Старого главу района область задвинула. Абрич Николай Карсакович за двадцать лет вывел район хоть не в первую линию, он к ней и не стремился, но в доходную группу. Это при том, что ни гигантских колхозов, ни актуальных заводов не было. Так, всего по чуть-чуть. Областному, а иногда и даже кому-то повыше, земелькой благодарствовал и они его - инвесторами. Артсиск незаметно стал, если не местной Рублёвкой, но и не копеечной рухлядью, добивавшей старосоветское наследие, а что-среднее.

Потом и бизнес повалил, чиновники разных уровней одни поближе к областной, на отдыхе власти, другие - подальше от московского начальства. Тишина, природа, а озера! Правда, теперь к воде, простому человеку только через камыши можно пробраться. Но можно же! Начали поговаривать что в район может прийти первый крупный инвестор. Аж из Вьетнама! Молочку делать на местных чудо-травах. Коровы во Вьетнаме, из-за климата плохо приживаются, поэтому те здесь и объявились. И вот тебе...

Судя по всему, Вьетнам и похоронил главу района.

Тома, как глава самого крупного сельского поселения, сидела, как и все остальные главы городов и сёл, в первом ряду. Клазавская, как заммэра пристроилась за её спиной во-втором. Представляли какого-то Безенчука, который спланировал из неведомо каких высот. А может и из темных глубин вынырнул. Он был полная противоположность Скопалеву. Внешне. Выступил c короткой речью. Рефрен которой был один: все остаются на своих местах, ничего не меняется.

Тома, с презентации нового начальства, вышла опечаленной. Когда кто-то обещает, что ничего не изменится, означает что, в лучшем случае, обдерут по самое... в худшем - заберут всё. Но не всё и не у всех. Она шла к машине тоскливо рассуждая: уйти сразу или подождать? Новые, а ясно, что Безенчук притащит кучу своих, а если у него своих нет, то ему окружение создадут те, кто его сюда вставил, церемониться не будут. В открытую грабить будут, чтобы отбить назначение Безенчука. Ведь неизвестно сколько они здесь проторчат. А деньги нужны здесь и сразу. Лучше замереть. Шевелиться начнешь - собственной заднице больно будет.

Она неприятно вздрогнула, когда на её плечо, неожиданно, опустилась чья-то рука.

- Ты чего дергаешься? - Удивилась Клазавская. - Ощущаешь, что и я?

- А что ты ощущаешь? - Несколько презрительно спросила Тома.

- Неопределенность! Что с нами будет?

- С тобой, если не засуетишься и не засветишься - ничего не будет. А я уже чувствую кол в заднице.

- А я-то думала, что за странные слухи по городу ползли, что у Абрича сто мильенов, не долларов, а даже евро в панаме какой-то. Как это он умудрился столько в летней шляпке заховать?

- Не прибедняйся. Кто мэру Ксавеюху откаты от проведения всех городских мероприятий, ремонтов всяких, носит? Только не говори, что не прилипло! Почему нищая Москва разбогатела и всю Русь под себя подмяла?

- Почему? В смысле Москва!

- Да, Люся. Как была безграмотной секретаршей, такой и осталась. Хорошо, что я посоветовала тебе, ничего не подписывать. Лучше быть простым замом без подписи, чем по дури под собственным делом подписаться.

- Можно подумать, что ты пушистый одуванчик! - Взъерепенилась Клазавская.

- Хорошее сравнение. Спасибо. Только я отвечаю за территорию. И никого не волнует откуда мне взять деньги, для приема делегаций!

- Каких делегаций?

- Местных! СЭС, пожарных, административного надзора, полиции. Прокуратура регулярно заглядывает... приходится оброком обкладывать, барщину отрабатывать. Все понимают, поэтому помогают, кое-что и у меня остается! А ради чего тогда всё это? Ради этой своры халявщиков? Ситуация изменится, они не вспомнят сколько я им принесла - сразу к ногтю! Думаю, новые начнут отжим с ЖКХ. Быстрые деньги!

- Ты мне лучше насчет Москвы скажи, вдруг пригодиться!

- В школе ты историю не учила?

- У меня пятерка была! - Похвасталась Клазавская.

- Тогда скажи отличница, зачем князья за ордынский ярлык бодались?

- Чтобы татары их не трогали!

- Ярлык позволяет дань со всех собирать. А если денег нет - земельку, деревеньку, тому кто за тебя вложился! А кто, кроме сборщика дани, за тебя будет вкладываться? Вот почему князя Ивана московского Калитой прозвали.

- Так это что, с тех времен ничего не изменилось?

- Вот и нас Безенчуку отписали. Поставили его в наш район на кормление. В очень богатый район не сунешься - яйца отстрелят, а к нам можно.

- Давно мы так откровенно по душам не говорили! Может коньячку с водочкой и в школу не пойдем? - Предложила Клазавская.

- С Октоберфеста! Можно, но нельзя. Не сейчас. Прознают - запишут что мы заговор сочиняем против баскака. Так что давить нас будут как спелый виноград в сок превращать.

- А почему не в вино?

- Скиснет. Мы уже ягоды порченые, если вообще не тухлые.