Annotation
Ничто... человеческое... не чуждо и им.
Ларин Эдуард
Ларин Эдуард
Бытиё. Гор. Ад.
Бытиё. Гор. Ад.
a persona ad ...
(цикл новелл)
Любые совпадения с кем-то, чем-то, как-то, почему-то и пр.пр.пр. - всего-навсего неожиданная случайность.
ОКТОБЕРФЕСТ
1 сентября. Начало учебного года. Как бы...
1.
- Люся! - Ласковый мамин голос звал какую-то Люсю, но трясли за плечо почему-то ее. Ей хотелось посмотреть, что это за неведомая Люся пришла к маме, но веки, предательски, не хотели открываться. Даже ресницы на веках пошли в отказ - только дрожали. Тогда ее ласково похлопали по щекам.
"Да что же это такое?" - Вяло возмутилась она. - "Люся пришла, а меня так бесцеремонно будят!"
Тут-то она и вспомнила, что сегодня с утра экзамен, а она до сих пор дрыхнет. Невероятное усилие воли... медленно, но верно щелочка света становилась все шире и шире, пока яркий свет не ударил по глазницам.
- Тома? - Удивилась она. Воспоминание о студенческой попойке резко отвалилось в прошлое, а на нее неудержимо накатывала нынешняя реальность. В этой реальности она осознала себя вызываемой Люсей, а Тома, это подруга по управлению небольшим кусочком России.
- Ну наконец-то очухалась! - В поле ее зрения появилось еще одно лицо. Хотя и расплывчатое, но с каждым мгновением все более узнаваемое, которое через несколько секунд, превратилось в лицо Натахи - ее подчиненной. Та уже держала наготове пластиковый стаканчик с жидкостью, напоминавший по цвету чай.
- Люсьен Никна! - Протянула она его. - Прими за здоровье!
Она махнула. От завызганного куска шоколада гордо отказалась. Жидкость, обжигая горло, провалилась в желудок, в котором, через некоторое время, стало расходиться оживляющее тепло. Сосудики начали расширяться, лед, сковывавший тело, начал трескаться и таять, а в горле уже раздалось не хрюканье, а вполне понятные для понимания звуки.
- Кто я? - Спросила Люся.
- Ну ты даешь Клазавская! - Удивилась Тома. - Польскую границу проезжаем!
- Вспомнила! - Кровь потекла в мозг. - Мы же едем на Октоберфест в Мюнхен пивка попить!
- Ошиблась подруга! - Как-то помрачнела Тома, Натаха, как подчиненная, идей не высказывала. - Мы уже оттуда!
- Как оттуда? - Подпрыгнула Клазавская. Если бы не крыша микроавтобуса, мягко преградившая путь в пространство, она бы могла оказаться и под дождем. - А подарки на свадьбу? - Еще с надеждой произнесла она, инстинктивно догадываясь, что подарков - не будет.
Натаха поднесла еще полстаканчика той же коричневатой жидкости, но теперь с успокоительными целями. Пришлось махнуть и рухнуть в кресло. Она закрыла глаза и пыталась вспомнить и понять, откуда начался такой провал в памяти.
Все время проявлялась только одна картинка: Скопалев, другой зам. главы города, случайно встретил ее при отъезде и на дорожку притащил трехлитровую бутылку коньяка. Знал стервец что она предпочитает. А может он её не случайно встретил? Может у него было такое задание? Взбодренный мозг, не получивший от артерий очередной порции энергии, не успев пройти на перезагрузку, упал в гибернацию. Но мысли никуда не ушли, а просто за-мед-ли-ли с-с-вой хо-о-о-д. Это было на руку, пусть думают, что она спит. Заодно послушает, о чем говорят, а это поможет узнать то, о чем она не помнит и о чём, при ней, они не говорят.
Скопалев. Странный человечишка странно появившийся в их городской администрации. Чужачок. Пытается так или иначе втереться в доверие, пристроиться. Огромные букеты ко дню рождения, подарки. Помощь оказывает мало что не просимую, так и ненужную.
Из столицы, в глушь, в Саратов! Кто поверит в его солдафонские басни? Глава его лично пригласил... Своих будто мало. Все так и хотят в администрацию либо сами пристроиться, либо детишек пристроить. Из армии давно, а человеком, как другие, так и не стал. Ладно от Натахи Петровой можно такое ожидать, так она всю жизнь по мячу лупила. Клазавская одно время была помощником депутата и знала, что управа в Москве равнялась кой-какой области в остальной России, а тут, к ним, из московской управы, чувачок, который хвастался, что он этой, чуть ли не у Кремля, управой и рулил. А тут десантировался экономику мелкого провинциального городка спасать! Да их Артсиск даже на карте Саратовской области не найдешь! Ха-ха! Причем за первые две недели выпустил двести служебок и предписаний. В штате администрации и тридцати человек не найдется, включая дворника и уборщицу. А если эту хрень еще и читать? Никто и не читал. Она сама проглядела наискось. И это московская штучка! Сплошные понты, замешанные на некомпетентности.
"Мы же провинциалы добрые. Обкатается. Поможем. Даже Ильич-дворник. Семьдесят, а ум ясный. Экономистом сорок пять лет на кирпичном отбабахал. Не зная кто автор, он самому Скопалеву читал его же собственные пёрлы как анекдоты. Скопалев и на Ильича записку написал ... мол дискредитирует власть... Посмотреть на него, так он сам всем своим видом дискредитирует, а уж когда говорить начинает... натуральный дядя Сэм с плакатов Кукрыниксы, только без шляпы. Хотя шляпа бы ему не помешала, выше бы казался".
- А как же мы не заметили? - Неуверенно и осторожно начала Натаха, опасаясь, что Тома разговор не поддержит. Тома разговор поддержала. Видать накипело, а высказаться некому. Хотя, возможно, она специально посвящала Натаху. Если Люсьен, узнает, что знает о том, что произошло на Октоберфесте, не только Тома, то...
- Да все этот коньяк! - Доверительно, тихо, чтобы не услышал водитель, начала освещать события Октоберфеста Тома. - Она же за хороший коньяк маму продаст, а папой закусит. Мы же, как Минск проехали, раскупорили её бутыль, если ты помнишь. Ты удрыхлась, после пересечения границы, еще по сто пятьдесят и тоже вслед за тобой. Когда выехали из Польши ещё, заехали в Германию - снова накатили, потом в отеле. Вот эта недокусанная шоколадка и есть вся закусь ещё оттуда. Я-то коньяк - так: по чуть-чуть, за компанию, я водку пью, ну а Люсьен...
- Я столько накупила, а дешево-то как! - Обрадованно вскинула руки Натаха, стараясь не услышать опасные для нее сведения.
- Ты за этим и ехала, а мы-то пивка попить. Все ради Октоберфеста и было затеяно. Она же не закусывала. Пиво на коньяк наложилось. Ну и понесло ее. Мужиков за яйца хватать, а потом пьяного мальца на себя под столом натянула, пока я в туалет ходила. Фотосессию устроила, мать ее! - Тома сама себе плеснула дьютовского "Хенесси", который везла в подарок мэру, одним глотком махнула и тоже откинулась в кресло, закрыв глаза.
Как наяву: у их стола толпа и все под стол с мобилами, айфонами, фотиками. Это она, Тома организовала поездку. Если про это всё - дома узнают? Ведь комерссов трясли на благое дело, а тут? Хорошо Люсьен кричала "ес"! Может за англичанку примут, тем-то к такому непотребству не привыкать! А может "ещё", а не "ес"? Интернет этот вездесущ, хуже КГБ. Хорошо, что в госдуме депутаты приняли закон, что можно все собственные непотребства стирать. Понятно, что не о них - простых, а о себе беспокоились, так хотя бы в этом от них какая-то польза.
Тома, конечно, прикупила не только для себя, но и для детского дома. Поставленная задача как бы выполнена. Но... Их чиновничья жизнь необычна. От этого таинственна и трагична. Обычный человек что? С продавцом полаялся, соседу морду набил, а потом и выпили вместе на мировую и забыли. На берегу реки нельзя посидеть, шашлычку пожарить, да и просто напиться и в канаву свалиться! Сразу будут в спину плевать, да пальцем показывать: "Смотрите, какая власть у нас!"
