- В каком смысле?

- В смысле, напиленное там можно спускать на тачке под горку, затем подниматься с пустой тачкой и снова. Буи?

- Буи-то буи, но надолго ли там хватит дерева?

- Навсегда! - уверенно цокнул Хем, - Гора огромна, Дарушка. Килошагов семь в длину, точно.

- Ну, это мы растреплем, - заметила белка, - Куда да откуда. А вот как печку сделать, грызо? Ты умеешь обжигать кирпичи, прямо цокнем?

- Я нет. Но в цокалище кто-то да умеет, ибо там кирпичные погребы.

- Ущщ. Это опять доцокиваться придётся?

- Оо, грызо. Тут нам придётся постоянно доцокиваться, так что крепись.

Однако в самую первую очередь они отправились именно на выбранное место, называемое среди пушей Лягушачьей Ямкой - оно находилось возле слияния рукавов речки, и порядочно заросло болотными травами и ольхой, конечно. С обоих сторон речка подмывала высокие берега, образуя эту самую яму внизу, шага на три ниже уровня грунта; однако на самом деле треугольный полуостров между речками был не так уж низок, и судя по наплывам песка, в половодье не заливался. Что же до растительности, то на поверку там оказывались штук пять ольх и много гнилых колод, которые нечего беречь; то есть место оказывалось практически пустым. В длину площадка была шагов сто, заканчиваясь уже настоящей заболоченной низиной, а ширина в среднем равнялась тридцати шагам, уменьшаясь к пересечению русел. Хем с интересом оглядел место, думая о том как будет выглядеть устроенное сдесь погрызище - это было довольно приятное ощущение, заглядывать собственными ушами в будующее.

- Мосты придётся городить, - заметила Дара.

- Ой, не смеши кур. Тут ширины два шага.

- Уге. А помнишь обезовский мост? Там тоже не очень-то много шагов было.

- Это да. Но всё равно, речка узенькая, одним бревном обойдёмся запросто.

- Бревном, ладно. А вот где брать глины?

- Вот, - Хем спрыгнул под нависающий берег на песок и копнул его, - Видишь, сверху песок, дальше глина. Отсюда и можно наковыривать.

Таким образом план приобретал чрезвычайно конкретные черты, оставалось только взяться за инструмент. А уж такая перспектива пушей напугать ну никак не могла; правда, приступили только через два дня, ибо требовалось умять возню с кормом насущным. Умяв, грызи схватились за клюшки и топоры, дабы расчистить площадку, пересаживая пуки растительности в другое место и выкорчёвывая старые пни. Собственно, как это всегда делалось, площадка для строительства должна была быть очищена до песка. Сгрести слой почвы, хоть и не толстый, но переплетённый корнями - делишко не быстрое, так что на эту операцию ухлопали два полновесных дня. Зато после этого пуши смогли точно увидеть, как будут располагаться постройки, прочертив линии по песку.

- Как-то немассивно выглядит, - цокнула Дара, прохаживаясь по площадке, - Маленько.

- Пыщ. Ты что, гнёзд никогда не строила?

- Хм? Получается что да, никогда не.

- Тогда понятно. Дело в том что основание всегда кажется маленьким, а как нагородишь на него - сразу будет густо. Так что считать тут надо не на слух, а тупо по шагам.

- У, - кивнула белка.

Был изъят план-схема, на котором отмечались постройки погрызища, и применён к местности. Как показалось более хрурным, занимаемое место расширялось от гнезда-хранилища, а следовательно его-то и следовало располагать в самом узком месте, на глинистом возвышении между руслами рек. После него следовало немного отступить ради нескученности, и устанавливать печь с тремя прилегающими к ней грызницами - в одной складировались и готовились клубни, в другой дрова, в третьей горшки. Самым критичным было именно возведение печи, как цокали "жёлтой" - мало кто знал, почему именно жёлтой, но Хем с Дарой сами добазаривались с этим Жёлтым. Надо зацокнуть что в околотке кирпичи почти не использовались; та печка, в которой обжигали горшки, была сложена из сырых кирпичей и ей вполне хватало. Упомянутые кирпичные погреба хоть и имелись, имелись уже десятки лет и даже мало кто помнил, как их строили. В итоге пушам пришлось размять ухи, взять чистую мысль и издумать её.

Во-первых грызи последовали правилу, которое знало любое белко: прежде чем ставить что-то неподвижное, осмотри заросли вокруг места, воизбежание и воимя. Обнаружилось много всего: упавшие ёлки огромного калибра, пригодные для строительства, много валежника поменьше, но главное - несколько больших кусков гранита, валяющиеся на склоне у реки шагах в ста от места. Это были точно такие же плиты, как ранее в Глыбном - глыбы, точнее. Камень отличался слойчатостью, отчего его можно было откалывать именно плитами.

- Да, раз цокнуть, - фыркнула Дара, поглаживая глыбу.

- Раз не раз, грызо, - посмотрел на неё одним глазом Хем, - Но от этой глыбы можно сколоть плоские камни и из них сложить хотя бы часть печи.

- Надо посмотреть, насколько часть. И стоит ли возиться с ними, или гнать кирпичами.

- О. Кумекаешь, Дарушка.

Замер глыб и их обсчёт выявил, что пожалуй возиться действительно не стоит. Следовательно, предстояло исхитриться и наладить обжиг кирпичей. Двое грызей вполне могли сделать это лично - не так уж много нужно. Однако в первую очередь они пошли в Глыбное и подробно расспросили о том, кто всё же делал кирпичи для погребов; получив достоверный ответ, отправились в нужный околоток, как его называли Подъеловник - там действительно исключительно бурно разрослись ёлки, закрывавшие всё своими пушистыми ветками. Путём довольно длительных перецоков вышли на старого грызя, который действительно лично присутствовал при обжиге кирпичей. Тот с радостью стукнулся об воспоминания, начертив когтем по песку, как всё это должно выглядеть: чаще всего обходились канавой, которая углублялась и набитая дровами, превращалась в вертикальную печь, дающую высокие температуры, пригодные для обжига. Самое главное тут было - поддерживать температуру в течении...

- Долго, - фыркнула Дара, - Гуг-пуш, долго понятие растяжимое.

- Цокнем так, когда мы это делали летом, мы жгли с самого восхода солнца до того времени, как солнце начнёт снижаться. На самом деле это время разное в начале лета и в конце, но не настолько чтобы ошибиться.

- Пыщ, - цокнул Хем, - Мер квохтал про то, как они там у себя измеряют время.

- И как же?

- Вспоминаю! - показал на голову грызь, - А, дырявый горшок с водой. Если один раз из маленькой дырочки вода выльется за десять килоцоков, к примеру, то следующий раз тоже за десять. Ы?

- Ы, - прикинула Дара, - Это может понадобится, если солнце будет за облаками.

- Вот вы мозги, - помотал ушами Гуг, - Вам уши не жмут?

- А? Нет, хруродарствую.

Грызи взялись за дело с намерением разбиться в лепёшку, так что пошли искать горшок. Не найдя, решили что пух с ним - можно сделать и обжечь в этой же самой печке. Канаву для обжига стали рыть в крутом склоне, обращённом к реке, там где был большой зазор между деревьями. Из-за того что деревянный заступ был довольно туп, хорошо копалось по глубине, где мягкий песочек, а верхний слой с корнями шёл из лап вон плохо; на прокопку даже вдвоём грохнули целый день. Далее предстояло заготовить дров, глины и песка. С дровами в ближайшие пол-года в этом месте проблем возникнуть никак не могло, ибо лес был завален валежником в таком количестве, что на три свежих дерева приходилось по одному сухому бревну. Для брёвен в запасе имелись пилы, натащенные откуда-то издалека через цокалища. Тогдашняя пила представляла из себя бронзовую полоску с зубьями и ручками сбоку. В отличие от железной, бронзовая пила была толще и быстрее тупилась; впрочем в обратку, она быстрее и затачивалась. Чтобы сточить же пилу до непригодности, требовался минимум год непрерывной интенсивной работы.

- Тупь какая-то, - заметила Дара, наблюдая за распилкой.

- Поч? - уточнил Хем.

- Ну, слушай: лап у грызя четыре, а пилишь одной, причём постоянно. Тупь.

- Да, это точно! - цокнул Хем, - Но как ты схватишься за пилу четырьмя лапами?