Килоцоков через пять-шесть рычаг орудия сорвался с креплений, едва не придавив Дару, так что его предстояло исправлять. Однако угля, перешвырянного в форт оказалось вполне достаточно - дым стоял там, как кисель в кастрюле, и скоро с лестницы спрыгнула белка, без никакого оружия, и замахала лапами. Ратыш выслушал её и отправил обратно.

- Готовы сдаваться, - сообщил он, - Я им обещал что зверств не будет... Цокнул выходить по одному.

- Ты спросил, сколько их там всего? - цокнула Дара.

- Бакланят что четырнадцать, из них пять не особо крупных.

- Дыых. Верёвок не хватит! - фыркнул Хем, - Хотя, мне кажется там их было немного больше.

Бурые действительно стали выходить с поднятыми лапами и под прицелом ратышского крестолука шли в лес, где их увязывали к длинной жерди - все порядочно испуганные, с прижатыми ушами и бегающими глазами, особенно самки. Хем и Дара работали спокойно, как могли успокаивая огрызков. Спустя два килоцока все заявленные четырнадцать единиц сидели на мхе, недоумённо пялясь на грызей - они начали подозревать, что их именно трое.

- Говорят, форт пустой, - цокнул Ратыш, - Думаю, будет лучше занять его?

- Пустой, - прищурился Хем, - Не думаю. Помнишь там был такой с оборванным ухом? Его тут нет.

- Думаешь, спрятались где-то там и ждут нас?

- Как грызть дать.

- И что делать?

- Я думаю, уводить огрызков. Лезть в ловушку глупо, а сжечь форт Жаба не даст, столько дерева. Давайте я останусь покараулить...

- Фигу, - цокнула Дара, - Ты сонный сурок, всё проворонишь. Тащите их а я покараулю.

- Пфф.. ладно, - мотнул ухом Хем, - Не так долго, дня в два обернёмся.

Целую пачку огрызков подняли на лапы и повели через лес по уже знакомым тропам; вроде бы бурые вели себя смирно, и Хем стал усиленно делать вид, что не смотрит на них вообще. Это возымело некоторое действие, и резко обернувшись, он уставился на молодую белку, которая извернувшись, вцепилась зубами в верёвки. Они мило улыбнулись друг другу, а Хем неспеша раздумывал, как предотвратить такие действия в дальнейшем... тут ему в голову пришла идея. Грызь снял со спины клевец и с хорошего размаху ударил по стволу сухого дерева, выбив в твёрдой древесине глубоченную вмятину. Затем он показал на клевец и на голову белки; та округлила глаза и тяжело сглотнула.

- Грызть вдоль, - негромко цокнул Хем, - Рат, ты видел? Она поверила что я могу так сделать!

- Потому что у них так могут сделать, - резонно заметил тот.

Это дало большую пищу для раздумий, пока грызи вели огрызков; на привале им щедро наваливали корм, так что они опять не понимали, что происходит. Ратыш по мере сил объяснял, что во-первых напух корм есть и его не жалко, а во-вторых они довольно ценные тушки, чтобы их плохо кормить. Бурые не понимали, откуда столько корма - по их цокам выходило, что в шняжестве корма всегда не хватает. Когда стало смеркаться, Хем без труда уловил перемигивания огрызков - видимо, они рассчитывали что-то отгрызячить ночью. Они не знали, что у Ратыша был очень приличный запас белой сон-травы: в отличие от сон-травы других цветов, белую нужно было именно выпить в отваре, зато действовала она замечательно и отключала на всю ночь. От пуза напившись, бурые через килоцок уже храпели, как январские сурки, так что грызям оставалось только охранять тушки.

На следующее утро двое, ведущие сонную толпу, встретились с грызями, возвращавшимися после сдачи первой партии. Те поругались, но согласились отвести ещё и этих до кучи.

...

Подрёмывая, Дара устроилась недалеко от форта, за заросшей кучей песка - там было и удобно, и отлично видно если кто-нибудь вылезет. Солнце начало пригревать основательно, вокруг ещё струился дым от снарядов, но за частоколом было тихо. Теперь белка точно припомнила цоки Хема про рваноухого и была уверена, что он там. Жалко не просматривается вторая сторона, завозилась она, а ну как сбегут? Нет уж, не для того было столько возни, пуши. Пораскинув, Дара огляделась, распласталась по земле и быстро перебирая лапами, от куста к кусту добралась до опушки. Сдесь она быстренько набрала хвороста, не забывая оглядываться вокруг, очистила песочную площадочку и развела два небольших костерка. Это должно было убедить бурых, что на опушке кто-то есть. Сделав так чтобы горело подольше, белка быстро обошла поле по низине у речки и засела на опушке с противоположной стороны. Теперь если вылезут, то скорее в эту сторону, а не к кострам. Частокол даже подгорал, но потом затух сам собой, и более никакого движения не было заметно, так что Дара начала сомневаться в выводах: глуповато караулить пустой сарай. Ещё глупее получить топором из-за угла, поправилась она. Пробаните пересидеть меня, хмыкнула белка.

Судя по тому что начало смеркаться, а ничего так и не произошло, бурые именно решили пробануть. Дара сообразила, что скоро станет темно и она ничего не увидит; такой вариант её не устраивал. Вывернув плащ тёмной, как раз ночной стороной вверх, грызунья осторожно подобралась к частоколу - стрел она не боялась из-за щита, кроме того чтобы выйти из укрепления, следовало опустить лестницу - она перекидывалась через верх и опускалась частью со ступеньками. Сейчас была опущена только одна из трёх, но она скрипела так, что не услышать трудно - скрип слышали на опушке, когда выходили сдавшиеся. Тем не менее Дара, ступая неслышно босыми лапами, обошла частокол и посмотрев на лестницу, вынула ступеньку из крепления - как совсем стемнеет, не заметить никак. Так, подумала она, что ещё они могут отгрызячить? Цокнем, спуститься втихоря по верёвкам? Всё равно будет слышно. Чуткое беличье ухо различало, как на опушке возится заяц, так что уж. Тем не менее грызунья не сидела всё время на одном месте, а периодически обходила форт - в сумерках она запомнила дорогу, и продолжала уже в почти полной темноте. В отличие от темноты в джунглях, сдесь совсем уж не бывало из-за звёзд, а нынче на небо полез и месяц, пробиваясь сквозь облака, так что кое-как виделось. Особенно неплохо виделось на фоне облаков вверх, и наверняка лучше чем оттуда вниз, в тень под частоколом, так что в комплекте с плащом белка чувстововала себя уверенно.

Все эти операции не прошли даром, пардон за каламбур, для Дары: посередь ночи за забором всё же послышалась возня и приглушённые цоки, так что она усмехнулась - не осилили пересидеть. По звуку белка определила, где бурые подошли к частоколу, и прижалась к нему спиной, держа наготове косу. Через немало времени шняжники всё же притащили лёгкую лестницу, и стараясь не шуметь, опустили её с частокола на землю. Бурый, опасливо перевалив верх забора, полез... И не думайте, цокнула про себя Дара, чтоб вас отпустила пропушиловка, щаз! Сняв с ремня крестолук, она замахнулась им, и когда бурый слез достаточно низко, бросила за песчаную кучу подальше от забора; избавившись от балласта, белка обеими лапами разогнала косу и ударила по лапам бурого, так что тот сказал громкое "ААА" и грохнулся на землю. Не тормозя, Дара в два прыжка оказалась за песчаной кучей, тут же поставила перед собой щит и схватив крестолук, взвела его. На фоне неба над частоколом появились две фигуры, и она тут же всандалила стрелу в головную часть одной; в ответ стрелы тюкнули в песок рядом и фигуры убрались. Раненый как следует по ногам начал орать, но сотрапы не спешили его вытаскивать, так что через некоторое время Дара поняла, что сидеть так всю ночь и ждать выше её сил. Прикрываясь щитом на всякий случай, она вытянулась из-за насыпи, выбросила вперёд косу, и зацепив тушу, утянула в укрытие. Несмотря на отчаянные вопли из-за забора никто не высунулся, так что бурый оказался за кучей. Дара отвесила ему оплеуху, чтобы не царапался, и посмотрела на собственнолапно нанесённые раны по лапам: кожанные налапники были пробиты, как и сами ноги, которые были располосованы очень глубоко. Вздохнув, белка достала тряпку, которую использовали как узел для переноски, оторвала кусок и им перемотала раны на предмет того чтобы хотя бы остановить кровотечение. Вот тупость, подумала она, резануть по ногам и через пол-килоцока перевязывать! Но оставить бурого дохнуть от потери крови она никак не могла, да и кроме того ей было гораздо лучше, чтобы бурый лежал тихо, а не орал. После того как белка ухитрилась вытащить фляжку с водой, размешать там порошок соответствующей травы и влить в пасть грызуна, дело пошло лучше, так как раненый отключился и более не отвлекал. Впрочем особо отвлекать было не от чего, за частоколом сидели тихо, видимо решив что вокруг полно грызей. Сидючи в укрытии, Дара раздумывала над тем, куда девать подранка и как дальше выковыривать засевших из форта. Над ночным полем плыли неплотные куски тумана, просвеченные лунным светом, и надрывались какие-то птицы.