Решение было принято. Я бросил последний взгляд в сторону людей, убеждаясь, что с ними по-прежнему все в порядке, и поплыл к кораблю.

Сидя на краю люка, я прислушался, пытаясь понять, кто находится на борту, и чем они занимаются. Голоса смотрительниц я уловил без труда, похоже, они сидели прямо надо мной.

Вместе? Это удивляет. Да еще и говорят спокойно! Когда я уплывал, тут такой крик стоял, что стены дрожали. Лита пыталась убедить коллегу, что мне не обязательно знать все подробности ее личной жизни.

Скорое примирение не могло не изумлять. Знаю, подслушивать плохо, но я поддался искушению. Я устроился на лестнице, поближе к потолку, и замер.

- ...Где-то год назад, когда у меня уже был солидный опыт работы с Оскаром, - это Юлия говорит. - Он подозревал, что я ему изменяю, вот и подал на развод. Видел бы он, с кем я изменяю, так вообще повесился бы!

- И все равно это мерзко, - со смешком отозвалась Лита. - Я понимаю твоего бывшего!

- Да ладно тебе, святоша! Неужели у тебя не было таких мыслей?

- Никогда. Юлька, это же животные! С таким же успехом я могла бы засматриваться на обезьян, они тоже людей отдаленно напоминают!

- Это твое отношение к зверям первой серии. Да, тебя не подловишь, на них ты всегда смотрела по-другому. Да и потом, ты уже любила, тебя и человеческие мужчины не интересовали, за исключением объекта твоего внимания. Но с Каролем все иначе, я видела, как ты смотришь на него.

Я ожидал услышать поспешное и уверенное отрицание, но вместо этого последовало молчание. Я чуть с лестницы не свалился.

- Не так, как ты на Оскара, - наконец сказала Лита.

Такое впечатление, что она долго выбирала то, что могла произнести с уверенностью.

- Нет, не так. Гораздо, милая моя, серьезней, - фыркнула Юлия. - И я даже знаю, почему.

- Не льсти себе.

- Все элементарно. Кароль отличается от зверей первой серии, он гораздо больше похож на человека. Причем на одного конкретного человека! Я даже под броней это вижу. Взять хотя бы нос. У зверей наших нос какой? Ты видела. А у твоего мальчика прямо таки патриция профиль. Это рыбье? Нет! Я уже молчу про эти карие глаза. Смотрю в них - и будто снова с Володькой разговариваю! Кстати, такое сходство подозрительно, ты не находишь? Вижу, знаешь причину. Поэтому ты вызвалась стать его наставницей? Поэтому не дала его убить?

Я боялся даже дышать, чтобы случайно не пропустить хоть слово.

- Не только поэтому, - прошептала Лита. - Когда я вызвалась, я еще не знала, как он выглядит. А когда узнала, стало только тяжелей.

- Ну так чего ты мучаешься? С Володькой, как это ни печально, у тебя не было ни шанса. Он свою жену любил, на тебя не смотрел. А этот мальчик - полностью твой. Он может быть умнее зверей первой серии, но в этом смысле он такой же ребенок. Ты ведь знаешь, что нужно делать! Пальчиком помани, и он сразу же твоим станет! Разве это не подходящая замена Володьке? Разве ты не хочешь этого?

- Хочу, - голос моей смотрительницы звучал сдавленно. - Но не всегда, нет, иногда. Когда я вспоминаю о нем, а потом смотрю на Кароля... и это их сходство... Но я никогда не сделаю этого. Это будет несправедливо. Да и потом, он ведь все равно не человек!

- Ай, да ну тебя! Сама мучаешься, ему во многом отказываешь! Странная ты. Ничего, подольше вместе поработаете, и ты не выдержишь!

- Может быть, но вряд ли. Скорее, то, что я до сих пор чувствую, остынет. Хватит об этом, надоело. Не знаешь, как прошло последнее задание Женьки и Лино?

Последнее задание Женьки и Лино меня интересовало меньше всего, поэтому я перестал слушать. Несколько минут я сидел без движения, пытаясь понять все, что я только что услышал. В итоге остался только один вопрос, важный, решающий: кто такой этот Володька?

Я не рискнул бы спросить Литу напрямую. Она могла не обратить внимания на то, что я подслушал ее беседу с Лименко, но этот разговор она мне не простит. Выход один - поговорить с Юлией. Перспектива меня не радовала, поэтому я решил отложить это решение. Сейчас нужно заняться тем, ради чего я и пришел сюда.

Я тихо, чтобы не потревожить смотрительниц, прошел в комнату Литы, закрылся в душе. Там, перед зеркалом, я убрал чешую с груди.

Так и есть, я не ошибся: примерно над солнечным сплетением, между пластинами ребер, белел тонкий, исчезающий уже шрам. Ран у меня там никогда не было, Антон ломал мне кости, но не смог пробить броню. Так что этот шрам мог появиться только по одной причине.

Мне следовало догадаться, что они поместят контролирующие меня датчики возле жизненно важных органов, чтобы точно убить меня, если понадобится. Я провел рукой по шраму, почувствовал под кожей, ближе к кости бугорок. Вот он!

Я знал, что нужно делать, причем делать сейчас. Если я начну размышлять, взвешивать все факты, то никогда не решусь. Я должен был избавиться от него.

Быстрый осмотр шкафчиков возле зеркала обеспечил меня повязками, в том числе и непромокающими, предназначенными, как я знал, специально для зверей на опасных заданиях. А больше я ни в чем не нуждался.

Обеими руками я уперся в стены, чтобы избежать лишних движений, а шипом на хвосте разрезал кожу по линии шрама. Странно, но боли почти не было. Не могу сказать, что я не чувствовал ничего, но от подобной раны я ожидал большего. Кровь лилась по мне ручьями, убегала в сток на полу, а боли не прибавлялось.

Резкая вспышка была, когда я запустил под кожу когти, когда нащупал датчик и рванул его на себя. Но это уже была не та обессиливающая волна, которая лишала меня возможности управлять собой, когда я был в клетке. Думаю, мне следует поблагодарить Антона, ведь благодаря его школе я смог выдержать все это.

Дрожащей рукой я положил датчик на полку под зеркалом. Забавно! Этот крошечный комочек из пластика и металла способен разорвать мне грудь... был способен. Теперь уже нет.

Рана все еще кровоточила, когда я стал под ледяную воду. Как я и ожидал, холод приостановил алый поток, остальное тоже скоро прекратится. Я заклеил рану повязкой, которая тут же начала пропитываться кровью. Я не придал этому значения, ведь боли не было.

Я убрал следы крови из душа и поплелся к кровати. Спать не хотелось, но у меня кружилась голова. Час отдыха не повредит ни мне, ни тем, кого я должен охранять.

Я забрался под одеяло как раз вовремя - в коридоре послышались знакомые шаги. Чтобы избежать ненужных объяснений, я закрыл глаза, притворился спящим.

Лита вошла, на мгновение остановилась на пороге, явно удивленная моим здесь присутствием. Очевидно, она поверила, что я сплю, потому что постаралась двигаться как можно тише. Очень скоро она наклонилась надо мной, я чувствовал запах ее духов.

Я попытался понять ее настроение, но не смог разобраться...

Когда она осторожно прикоснулась губами к моим губам, я чуть не выдал себя. Не знаю, каким чудом мне удалось остаться неподвижным. Она погладила кончиками пальцев мой лоб, висок, щеку, прошептала:

- Если бы ты только знал, как я по тебе скучаю!

Потом она ушла, а я остался лежать, глядя в потолок широко распахнутыми глазами.

***

Я задремал ненадолго, однако крепко уснуть не мог, все мое тело сопротивлялось этому. В груди засела тупая боль, не позволяющая мне перевернуться на бок. Наконец такое состояние мне надоело, я отбросил одеяло, намереваясь одеться и вернуться в воду, но тут же замер от удивления и страха.

На внутренней стороне одеяла расползлось внушительное алое пятно, в источнике которого сомневаться не приходилось. Повязка на моей груди давно уже пропиталась насквозь, хотя не должна была, теперь с нее сбегали мелкие капельки, впитывавшиеся в постельное белье. Рана продолжала кровоточить, не сильно, но и без остановки.

Такого поворота я не ожидал. Обычно любые ранения заживали на мне быстро, быстрее, чем на человеке, проблем с кровью тоже не было. Иначе я бы не пережил те шесть месяцев в клетке! Я не мог найти причину происходящего. Лишь одно я знал точно: одному мне уже не справиться. Я понятия не имел, что нужно делать.