Анатолий «Джордж» Гуницкий

МЕТАМОРФОЗЫ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ

Автор, он же Эндор

Бари

Диц

Катруэн, он же Сигроуз, он же Акастр, он же Тар

Фанни

Виктория

Зелио

На сцене Автор.

Автор: Итак, пьеса! Пьеса! Стоит лишь только нашему слуху уловить это слово, и сразу же нас окружает пёстрая стая ассоциаций и воспоминаний. Узенькая полоска бумаги – билет – дающая нам возможность проникнуть под таинственные своды театра, возбуждённые лица зрителей, торопящихся к заветной цели, постепенно заполняющийся зал, в мягких креслах которого тонут людские разговоры, медленно гаснущий свет, обрывающий речи на полуслове, первые слова актёров, подобные неторопливому раскручиванию колёс набирающего скорость локомотива, который едет в далёкую и неведомую страну. Пьеса! Пьеса! Женщин бы называть этим именем, прекрасных, гордых и своенравных женщин, ласковых и неприступных, тело которых то послушно твоим прикосновениям, то недостижимо и загадочно, как сфинкс, у ног которого ты бьёшься, страдающий и жаждущий.

Чёрт возьми! Сколько их, этих крутобёдрых ветрениц с головой Паллады прошло сквозь мои руки, и кому, как не мне, Автору, знать их пьянящий запах. Как они хитры и как порою бывают коварны! Притворяются дурами, идиотками, а потом – хоп! – и ты стоишь на дороге, разинув рот, а она, эта обманщица, бежит от тебя прочь и уже претендует на что-то.

По-разному бывает. Иногда захочешь поразвлечься и выпустишь из-под пера такую чертовщину, что сам сатана пожалеет, что на свет родился.

Это я о пьесах абсурда.

Вообще-то глупое название – пьеса абсурда. Но увы... Ярлык повешен, и, нравится нам это или нет, термин уже существует и живёт своей нелёгкой жизнью. И с этим ничего не поделаешь.

Итак, пьесы абсурда... Их можно долго ругать и возмущаться ими, но всё же стоит сказать о них особо, ибо они этого стоят. У них есть могучее оружие – это неподчинение обычным обстоятельствам и закономерностям. Герои могут ходить по воде, раздваиваться, умереть и воскреснуть, они говорят странные слова и совершают непонятные поступки. Они не завоёвывают королевств, но звук телефонного звонка может всколыхнуть спокойно текущие воды их существования, рождая при этом волны страстей, ассоциаций и философских размышлений. Таковы уж эти пьесы. Пусть они загадочны и мистичны, но в беспорядочном переплетении их волос всегда есть суть. Но...

Недостатки этих пьес, слабость их в том, что суть, та самая всегда имеющаяся суть, сердце, двигатель и первопричина, порою не ясна, расплывчата, неумолима. Смысл присутствует, но как часто он задавлен, загромождён и пассивен! Как часто Автор старается закрыть доступ бедняге смыслу в свои владения, но тот всё равно вылезет, оборванный, искажённый, мало уже похожий на самого себя. Власть в свои руки берёт символ, но обычно это символ умирающий, а то и вовсе мёртвый. Всё вроде бы сделано, и вместе с тем, это лишь половина работы. И печальный итог – рождение непонимания, а вслед за ним – и отрицания. И по-своему это справедливо. Из самой мрачной ситуации, из самого глубокого тупика человек хочет найти выход и никому уже нет дела, что драматург – такой же бедолага, как и все остальные, пусть и наделённый даром божьим, но так же боящийся сырости, смерти и холода, так же любящий поваляться на горячем песке и спрятаться летней ночью в опьяняющие женские объятья. Корни питают дерево. (пауза). Впрочем, драматурги, как и все люди, бывают разные. Лично я писание абсурда ради абсурда не признаю. В жизни случается многое, но надо же думать головой. Всё же я иногда пишу подобные вещи, но для развлечения, и никогда не выдаю их за шедевры драматургии. Абсурд для меня не самоцель, а забава, но вместе с тем плацдарм для обработки навыков и приёмов, которые могут пригодиться в дальнейшем. Гротеск, сказка, водевиль, фантастическая комедия, драма – мало ли где можно пустить в ход сильное оружие. Я...

Его прерывает Некто.

Некто: Послушай, что скажу тебе я.

Автор: А кто ты?

Некто: Меня зовут Бари.

Автор: Бари. Хорошо, ты Бари, а я...

Бари (прерывает его): Ты не знаешь, кто ты. Знай же, тебя зовут Эндор.

Эндор: Эндор...

Бари: Тебе предстоит многое узнать. Слёз будет больше, чем смеха.

Эндор: Зачем ты пугаешь меня? Я ничего не боюсь.

Бари: Дело не в этом. Слушай меня. Никого не интересует твоя жизнь от начала и до конца. Всё будет гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Эндор: Я не успею постареть?

Бари: Это так. Листья не упадут с деревьев, как всё кончится. Но весь вопрос – чем?

Вбегает Диц.

Диц: Я ухожу в даль семи морей.

Эндор: А меня вы с собой не возьмёте?

Диц: Моя палатка достаточно вместительна, но вдруг ты не любишь запаха крови.

Эндор: А при чём здесь кровь?

Бари: Я забыл тебе сказать. Он вампир, ну и соответственно.

Диц: Верно. Когда-то я был им. Но теперь меня занимает другое. (Уходит).

Бари: Пошёл и я. Прощай.

Эндор: Какие странные люди. Мне трудно их понять.

Входят Зелио, Виктория и Фанни.

Зелио: Эй, приятель! Погляди на этих красавиц.

Эндор: Они прекрасны.

Зелио: Ты хотел бы иметь таких?

Эндор: Как иметь?

Зелио: Ну, как, как. Они бы готовили тебе пищу, стирали бельё, отмывали бы от блевотины брюки, а ты в знак расположения пускал бы их иногда к себе в кровать.

Эндор: Я бы мог только любить их.

Зелио: Любить? А ты знаешь, что они предельно глупы, что мозги их подобно булыжнику на мостовой?

Эндор: Нет, я не знаю этого.

Зелио: Спроси вот у Фанни, что такое книги.

Эндор: Милая Фанни! Скажите мне, будьте добры, что такое книги?

Фанни: Книги – это разновидность рыб. Они едят гору.

Эндор: Как?.. Гору?..

Зелио (смеётся): А у Виктории спроси, у Виктории!

Эндор: Прелестная Виктория, скажите мне, пожалуйста, что та-

кое книги?

Виктория: Книги – это летающие тарелки. Они полны звенящих водовозов.

Эндор: Что? Звенящих?

Зелио: Вот, видите, какие дуры.

Эндор: Но они прекрасны!

Зелио: Что в этом толку? Это красота животных, самок. Я даже жалею, что они умеют говорить. Приходится выслушивать всякий вздор. И мне это порядком надоело. Хотите купить их у меня?

Эндор: Я? Но...

Появляется Бари.

Бари: Хоп!

Появляется Катруэн.

Катруэн: Эндор. Я помогу тебе достать денег.

Эндор: Но...

Катруэн: Будь решителен, не бойся сумраков, ищи в поле зарю.

Эндор: Как поэтично!

Катруэн: Дурак! При чём тут поэзия! Я могу тебе помочь достать денег.

Эндор: Но, купив их, я унижу их. Я не могу так.

Катруэн: Хорошо. Но ты отказался. Запомни, ты отказался. Повторяй кошмарными бессонными ночами: я отказался, я отказался, я отказался. (Исчезает).

Бари: Хоп! (Исчезает).

Фанни: Зелёная шкатулка летит над горизонтом.

Эндор: Как ты красива.

Зелио: Ну так как, покупаете?

Виктория: Купи меня, я съем твой мозг.

Эндор: Это сон. Это бред. Они притворяются, и вы (показывает на Зелио). Я люблю их, они прекрасны. А их глаза! О, я люблю их глаза! Они смотрят на меня, зелёные и серые, они сковывают и очаровывают меня. Их глаза мудры и полны неразгаданных тропинок. Их губы. О, я люблю их губы. Это спелые губы Венеры и нежные очертания девичьих губ. О, я люблю их! Люблю в них всё целиком, от трепещущих от ветра волос до изящной миниатюрности мизинцев их стройных ног!