-- Больше никого нет?

   Она удивлённо посмотрела на него и, надув губки, недовольно буркнула:

   -- Никого.

   -- Это хорошо, -- Древорук ловко выскользнул из её объятий и, перевесившись через край кровати, схватил одну из кружек. Покрутил её, заглянул вовнутрь, понюхал и, удостоверившись в отсутствии внутри живительной влаги, принялся оценивать содержимое бутыли, а затем и второй кружки. Вся тара, к его великому сожалению, оказалась пуста.

   "Утро добрым не бывает!" -- в очередной раз поразился он глубине народной мудрости и, превозмогая ломоту и тремор, сполз с постели.

   Поход к зеркалу подтвердил самые печальные его догадки: он выглядел осунувшимся и усталым. Белки глаз, покрытые красными трещинами, тонули в сине-фиолетовых провалах, набрякли мешки под глазами, глубокие морщины пробороздили лицо.

   "Как же меня так вчера угораздило?"

   Всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, он тщательно ощупал себя от пят до макушки и, удовлетворённый результатом обследования, облегчённо выдохнул -- телесных потерь не наблюдалось, всё было цело и находилось на заведомо отведённых для этого местах. Затем он с особым тщанием осмотрел правую -- деревянную -- руку. Огладил кожу-кору кончиками пальцев и раздражённо сковырнул народившуюся у локтя почку. Подцепил ногтем застывшее смоляное пятно на запястье и обнаружил под ним свежие раны -- следы глубоких, до луба, ножевых порезов.

   Подняв ладонь на уровень глаз, он поработал пальцами, пытаясь восстановить утраченное сокообращение. Достигнув желаемого результата, довольно крякнул:

   -- Порядок!

   И в который уже раз мысленно поблагодарил мастера Ро'Гари -- что ни говори, а рука вышла как настоящая.

   Были, конечно, и у неё свои недостатки, как то: слабые чувствительность кисти и плохая подвижность в локте. Но и достоинств было не мало: во-первых, сила; во-вторых, выносливость. В-третьих, главное и неоспоримое -- она (рука) у него была!!! Не какой-нибудь там железный крюк или дубовый дрын, а настоящая полноценная рука!

   "Всяко её наличие гораздо приятнее отсутствия. Сухое дерево для растопки опять же всегда с собой".

   -- Тьфу ты, какая же чушь в голову лезет.

   -- Что ты сказал, милый? Тебе помочь? -- томно отозвалась Виретта.

   -- Ничего не сказал. Лежи.

   Закончив процедуры, он потянулся к стоявшему на каминной полке вазончику. Освободил его от пучка повядших ромашек и коротко вбросил сомнительное содержимое, не касаясь сосуда губами, прямиком в глотку. Затем, повернув голову на бок, могуче выдохнул перегорелым вайру. Крякнул. Поморщился. И, передёрнув плечами, направился к окну.

   -- Кстати, милый, ты вчера обещал свозить меня в Триимви, помнишь?

   "Кстати? Это кому как... Кому "кстати", а кому и не очень!"

   -- Угу, -- нехотя буркнул он.

   -- Свозишь?

   -- Считай, что уже свозил.

   -- Постой-ка, это как понимать?

   -- Как хочешь, так и понимай. Отстань.

   Поразительно, но вопросов больше не последовало.

   Какое-то время Крэч щурился. Затем неистово моргал и, наконец, обретя всю полноту визуального восприятия, принялся вертеть головой по сторонам в поисках чего-либо, что напомнило бы ему о событиях предыдущей ночи. А когда память начала к нему возвращаться -- ужаснулся. И было от чего: накануне вечером он, решив отдохнуть после сытого ужина, вышел на балкон, дабы выкурить трубочку...

   ...Устроившись поудобнее в кресле-качалке, Древорук укрылся покрывалом и, набив трубку марочным гольфу, приготовился наблюдать за движением звёзд на небосклоне.

   Так вот, поглядывая на звёзды, он стал неожиданным свидетелем интересной сцены, произошедшей в аккурат под его балконом: из дверей "Лиса", по-видимому, решив прогуляться на сон грядущий, вышел молодой онталар.

   "Саима, -- мгновенно угадал Древорук -- Ты-то мне, дружок, и нужен! -- Он уже начал подумывать, не спуститься ли ему вниз, чтобы прямо сейчас раз и навсегда покончить с делом, ради которого он в Два Пня и приехал, но банальная лень и тяжелый живот помешали ему сделать это. -- Завтра, -- мысленно заверил он себя и скучающего Саиму, -- все дела завтра".

   Молодой онталар постоял немного, посматривая куда-то вдаль, и неспешно направился вдоль улицы.

   -- Славный вечерок.

   Саима, услышав слова приветствия в свой адрес, аж подпрыгнул от неожиданности и покосился на незнакомца, что окликнул его.

   Донёсшийся из темноты голос показался Крэчу на удивление знакомым. Распираемый любопытством, он придвинулся ближе к перилам, пытаясь рассмотреть обоих.

   Саима остановился в пятне света, точно под балконом Древорука, и, хотя лицо скрывалось за спутанными прядями волос, когда он приподнимал голову, были хорошо видны его приплюснутый у основания нос с широкими ноздрями и большие круглые глаза.

   Однако тот, что стоял у стены, оставался за пределами освещённости, что не помешало Крэчу заметить, что Саима уступал незнакомцу в росте, но сложение имел покрепче.

   -- Э... -- осторожно согласился он. -- Разве что свежевато немного.

   -- Ага, и то верно -- свежо, -- зевнул незнакомец и привалился плечом к стене, -- ищешь кого-то, а?

   -- Ну да, -- быстро ответил Саима, -- я... -- он пожал плечами. -- То есть, нет.

   -- Ясно, -- усмехнулся невидимка. -- Послушай, я как раз перекусить собрался. Ты не голоден? Может, поужинаем вместе, выпьем, поговорим? Есть тут одно дельце... Можно хорошо заработать...

   -- Э, нет, спасибо, -- Саима был явно озадачен таким вниманием к своей персоне.

   -- Уверен? Ты не стесняйся, я угощаю, -- настаивал голос из темноты. -- И дело верное.

   Древорук прекрасно видел, что Саима нахмурился, явно недовольный настойчивостью незнакомца.

   "Или знакомца?"

   -- С чего бы это? -- поинтересовался Саима. В его голосе не было ни страха, ни удивления.

   -- Да так, -- демонстрируя полное безразличие, бросил невидимка, и Крэч по звуку понял, что он зевает. Тень двинулась вперёд, и как бы невзначай вынырнувшая из темноты рука легла на плечо Саимы. -- Верное дело, соглашайся.

   -- Нет.

   Было видно, как губы молодого онталара сжались в жёсткую линию. Его пееро пискнул и высунул из складок капюшона обеспокоенную мордочку. Саима отступил, высвобождаясь из-под руки незнакомца, и тут произошло то, что в корне изменило отношение Крэча к ситуации -- "инкогнито" потянулся вслед за отшатнувшимся Саимой и вынужден был выйти на свет...

   "Тэннар и его присные!"

   Крэч сразу узнал его: зигзагообразный шрам поперёк лица, длинные волосы, заплетённые во множество тонких просмолённых косиц, маленькие глазки, бесцветные -- рыбьи, столько раз являвшиеся ему в кошмарных снах...

   Этот шрам, деливший нос онталара на две равные половинки, Крэч не мог видеть раньше. Более того, он не мог даже подозревать о его существовании, но ему прекрасно были знакомы обстоятельства, при которых Вейзо (а именно так звали мерзкого онталара, это Древорук помнил наверняка) получил его. Вспомнил и погибших друзей: Жужку Комара, Весёлого и Кашку, вспомнил любимую Нэму и такую же любимую, уж не меньше, правую руку, оставшуюся в замке Мадара Крата что в Вьёльсе. Он повёл головой в сторону, и дииоровые пальцы непроизвольно коснулись шрама на шее -- следа от Вейзовой же удавки.

   "Ктырь! -- вспомнил Крэч давнишнее прозвище онталара. -- Ну вот и свиделись. Есть на Ганисе Боги! Молись Великим, гадина зеленорожая, теперь тебе от меня никуда не деться!"

   -- Как скажешь, друг, как скажешь, -- прохрипел онталар Вейзо и потёрся шершавой щекой о воротник. -- Не задирал бы ты так нос, парень. Не ровён час...

   Саима повернулся к нему и (одновременно с Крэчем) увидел торчавшее из правого рукава онталара лезвие ножа, нацеленное ему в грудь. Отступил.