-- Старый я, умирать от своих ушёл, да вот шестой год как один, да всё никак не приберёт меня Виноки. Я -- дряхлый, никому ненужный старик, изъязвлённый гнойной коростой калека. И самое ужасное то, что Виноки, видимо, забыл про меня и умирать мне предстоит ещё долго, может быть, очень долго.

   -- Так сколько ж тебе лет, Паук? -- презрительно спросил Халога.

   -- Сорок два стукнуло...

   -- ...сколько? -- вырвалось у Мигоса, самого молодого воина в отряде.

   Халога насторожился, внимательно, с брезгливым интересом и подозрением рассматривая древнего старичка.

   -- Куда ты ползёшь, Паук? -- сощурившись, спросил Халога.

   -- Да решил вот, коль Богам я не нужен, домой пора возвращаться.

   -- А по второму разу в Раг-рисс зайти не пробовал?

   ...Случалось, что Божьи Врата отвергали пришедшего к ним в поисках загробной жизни верэнга. Но случаи эти были редки и являли собой либо факт вопиющей безответственности любимых Богов, либо свидетельствовали об их тайном замысле относительно зажившегося подопечного и его исключительной роли в их божественных планах. Как относиться к проявлению божественной воли, верэнги не определились (как-то всё не до этого было), а потому относились к "переспелым" собратьям с настороженной снисходительностью...

   -- Думаешь, это так просто? Я в первый раз страху натерпелся. Выплюнул меня Раг-рисс -- не пропустил к Виноки...

   Высоко в небе прокричала птица. Видно было, как она, сделав два больших, постепенно сужавшихся круга над отрядом, сложила крылья и спикировала вниз.

   Рысь насторожилась, вильнула хвостом.

   -- Мой ворон! Мой, не трогайте! -- поспешил выкрикнуть Кланг, подсаживаясь в коленях и размахивая ладонями, тем самым остановив сразу несколько рук, дёрнувшихся к лукам.

   Большая белая птица мягко опустилась на плечо старика. Потёрлась клювом о его щёку. Лицо онталара расплылось в умильной улыбке.

   -- Белый! -- восхищённо воскликнул Халога, не обращая внимания на последние слова Кланга. -- Вот так птица. Давай меняться, старый: я тебе паука найду, самого большого в Валигаре, а ты мне ворона отдашь. Пауку паук, Ворону ворон. А?

   Белый красавец был куда как крупнее своих собратьев, с огромными, как ятаганы, когтями и тяжёлым иссиня-чёрным клювом. Он с недоверием посмотрел на Халога и перешагнул с одного плеча онталара на другое.

   -- Ты его спрашивай, хоть я и стар, сдаётся мне, Виго таких, как я, с пяток пережил. Так что, не очень-то понятно -- он при мне или я при нём?

   -- Да вы, похоже, оба землёй пахнете! -- Халога продолжал тянуть к ворону руку.

   Виго встрепенулся и тревожно захлопал крыльями. Кланга дёрнул плечом -- ворон взмыл вверх и начал набирать высоту.

   Халога качнулся, запрокидывая голову; его рука инстинктивно взлетела вверх, лицо расплылось в улыбке:

   -- Хорошая птица. Верный друг. Если ты не против, старик, я буду кормить его змеиным мясом -- как помрёшь, он со мной останется.

   -- Я не против, -- выражая крайнюю степень безразличия, почесал бородавчатую шею Кланга, -- как сдохну, мне ваша возня уж неинтересна будет. Я в Верхних Землях с Виноки буду юху пить, змей есть да девок тискать -- зачем мне там ворон или хуже того паук... Ох, сынок, побыстрее бы уже, устал я. Есть, однако, у меня к тебе одна просьба, вождь.

   -- Что за просьба?

   -- Слышал я, что Великий Ящер -- Битохора -- ведёт верэнгов на запад? Приглядись, может, и я на что сгожусь? Возьми меня с собой под "Воронье" крыло: я хоть и стар, но ещё о-го-го какой! Отдам свою никчёмную жизнь Перьям Ворона, а мне, глядишь, за это Виноки красивую смерть подарит. Что думаешь, вождь?

   -- О-го-го говоришь? Однако. Красивой смерти захотел? Как по мне, так ты хоть какую-никакую задрипанную смертишку у Богов бы вымолил, а уж после на красивую зарился.

   -- Когда после, вождь? Смерть-то, она одна, а я в ожидании натерпелся и потому хочу красивой смерти -- в бою!

   -- Не хочу тебя обижать, но ты, по правде говоря...

   -- ...слишком стар?.. Да, стар, но всю свою жизнь я был воином! Я видел, как погибли все мои друзья. А потом я смотрел, как гибнут их дети... И хотя я бился плечом к плечу с ними, ни один клинок и ни одна стрела не коснулись меня. Все мои друзья давно пируют с Виноки, а я брошен здесь подыхать как бездомный пёс. Поэтому я прошу тебя, вождь, подари мне возможность вернуть благосклонность Великого и с честью погибнуть в битве.

   -- Видать, у Виноки ты на особом счету. А значит, и тебе работёнка найдётся. Так-то ты мне два раза в деды годишься, могу ли я отказать тебе в просьбе. Паче того коли он так про тебя решил, не мне ему перечить. Иди с нами -- живи, сколько Виноки угодно, а умри достойно, когда срок наступит...

   Воины одобрительно загалдели. Халога помедлил немного, что-то прикидывая, и спросил:

   -- Шесть лет в одиночестве, подумать только, целая жизнь. Cкажи, Паук, может, тогда ты и про Нижнюю дорогу знаешь?

   -- Может, и знаю, -- улыбнулся Кланга, осмелев, -- ты мне девку вон ту дай, -- он ткнул дрожащим пальцем в Эдэн, -- и змей корзинку. Отдохну, старость свою потешу, тогда и поговорим о долине Двух Старцев, её же ты Нижней дорогой называешь?

   -- Знаешь, значит, -- лицо Халога расплылось в довольной улыбке. -- Это хорошо!

   -- Су, милая, погляди: у него все пальцы на четверть обрублены, -- зашептала Эдэн, прижимаясь к ней.

   -- Вижу.

   "Умно, Хорбут тебя раздери, -- похвалила старика Сурра. -- Один раз испугался, потерпел мальца, и ничего больше никому объяснять не надо: ни тебе длинных онталаровых пальцев, ни отсутствия ногтей. Паук-то, как я погляжу, тот ещё пройдоха".

   -- Ну что, Майага, -- кивнул старший, -- не жаль те девку для почтенного Кланга?

   -- Как знаешь, Паук, -- процедил Майага, меряя согбенного старца взглядом, и Сурра вздрогнула, ощущая страшный холод и злобу его голоса. -- Забирай, если справиться надеешься. -- Он постоял ещё немного, потом повернулся и с небрежной ленцой пошёл прочь, бросив через плечо: -- Убытка, думаю, девке не будет -- какой отдам, такой и вернётся.

   -- Прости его, Кланга, злится он: жалко девчонку -- вот ядом и брызжет.

   -- Я не гордый, -- наморщил лоб старик, -- давно своё отжил. Мне хорохориться ни к чему, ежели разозлю кого да меня с того пришибут -- за благо почту.

   -- Если ты нам Нижнюю дорогу покажешь, то можешь и старуху забрать. -- От острого взора Халога не укрылись тайные взгляды Кланга, которыми он одаривал Сурру. -- Тебе, Паук, она, поди, молодкой кажется.

   -- Смейся, смейся, сынок, доживи поначалу до моих лет, потом и поговорим.

***

   К вечеру крепко похолодало. Они разбили лагерь на небольшом островке, в ложбинке, по краям заросшей кустарником и кривыми деревцами. Массивные валуны давали неплохое укрытие от ветра, рвавшего танцующее пламя на багряные лепестки. Бархатная чернота неба слабо мерцала песчинками звёзд и светом нависших над Сови-Тава Оллата и Сароса, мелко просеянным сквозь сито древесных ветвей, делавшего окружающее сказочно-нереальным и таинственным.

   Сурра стояла на краю Дужки, привалившись плечом к камню и кутаясь в драную вотолу, смотрела, как под ними медленно растекались гонимые ветром, белеющие отражённым светом облака, когда сзади к ней подошел онталар.

   -- Поговорим?

   Старик неторопливо двинулся к ней, шлёпая босыми ногами по камню.

   -- Чего тебе надо? -- спросила она, не оборачиваясь.

   -- Зови меня Кланг. Мне ничего не надо -- хочу помочь тебе. -- Его голос походил на треск поленьев в костре.

   -- И в чём будет заключаться твоя помощь?

   -- Понимаешь, -- попытался зайти издалека Кланг, -- я не совсем тот, за кого...

   Она повернулась на голос, но там, где она ожидала увидеть онталара, его не оказалось. По бокам, справа и слева, не было ровным счётом ничего, кроме звёзд и чёрного бархата неба.