– Да, чистая, – ответила одна из женщин с сильным скандинавским акцентом. – Я все время прихожу сюда.
Другая пожала плечами.
– Я тоже не в восторге, что приходится полоскаться здесь с другими людьми, но все-таки думаю, что тут чисто.
Джорджия любезно улыбнулась им.
– Большое спасибо за информацию, – прощебетала она и погрузилась в воду еще глубже, до самого подбородка.
Элис оглядывалась по сторонам.
– Так странно здесь находиться. Сегодня должна была состояться моя первая брачная ночь…
Я постаралась поддержать ее.
– Но ты ведь понимаешь, что все сделала правильно?
Элис медленно покачала головой.
– В этом я не уверена. Совсем не уверена. А что, если это был мой последний шанс? Что, если у меня больше никогда не будет постоянного парня, не говоря уже о муже?
И снова никто не знал, что на это ответить. Ну как угадать будущее? Здесь, в Голубой Лагуне, каждая из нас залечивала свои боевые раны, и ни у кого не было лишнего оптимизма, которым можно было бы поделиться с подругами.
Первой нарушила молчание Джорджия:
– Главное, чтобы ты понимала: ты старалась, ты сделала все, что могла, но у тебя не получилось. Вот и весь ответ. У тебя просто не было другого выбора.
Элис закивала, как будто соглашаясь. Но затем вдруг скривилась, и на ее глазах появились слезы.
– Но почему не получилось? Что со мной не так? За что я цепляюсь, к чему стремлюсь?
Вдруг заговорила Серена, которая до этого в основном молчала:
– Наше время бесценно. А стремишься ты к тому, с кем тебе действительно хочется провести всю свою жизнь. Иначе нет смысла вступать в брак.
Элис это не убедило.
– Может быть, и есть смысл. Чтобы не остаться навсегда одной.
При этих словах расплакалась уже я. После звонка Томаса я сдерживалась, а здесь и сейчас накопившиеся эмоции вырвались наружу.
– Какие мы несчастные. Мы все. Нам так не повезло, потому что мы стали поколением женщин, которые так же одиноки, как и остальные, но при этом нам мало просто взять и выйти замуж. Мы отказываемся пойти на компромисс, чтобы избавиться от этого состояния. Мы тупо ждем, ищем иголку в стоге сена – парня, которого бы мы полюбили, который полюбил бы нас, с которым мы познакомились бы в тот момент, когда оба свободны, и с которым мы к тому же еще и живем в одном городе. – Теперь уже слезы лились по моим щекам ручьем. – Просто проклятье какое-то.
Руби тоже расплакалась.
– О господи, ты все правильно говоришь. Ты абсолютно права.
На лице Серены тоже были слезы. Джорджия, глядя на это хныканье, попыталась разрядить обстановку:
– Ни фига себе медовый месяц! Не такого я ждала.
Мы попробовали рассмеяться, но все равно продолжали плакать. Сидевшие рядом с нами женщины поглядывали на нас встревоженно и озадаченно, разговаривая между собой по-исландски. Здесь, на краю мира, мы выставили себя на посмешище и окружающие обратили на нас внимание. Джорджия заметила это и почему-то посчитала необходимым объясниться.
– Просто у нас сейчас очень трудные времена. У нас у всех.
Такой выброс неконтролируемых эмоций здесь, в расслабляющих геотермальных источниках, посреди сдержанных скандинавов и счастливых туристов со всего мира – думаю, со стороны все это выглядело просто шокирующе.
– Может, вам чем-то помочь? – спросила рыжая.
Джорджия покачала головой.
– Нет, с нами все будет хорошо… хм… когда-нибудь… наверное… будем надеяться, что скоро.
Блондинка не удержалась:
– А можно спросить, что у вас произошло? Если, конечно, не секрет.
Джорджия окинула нас всех взглядом, а затем, показывая на нас по очереди, начала объяснять:
– Элис только что отменила собственную свадьбу. У Джулии был роман, который закончился очень плохо. Серена стала свидетелем смерти хорошего человека. У меня едва не отобрали моих детей. А у Руби клиническая депрессия.
Женщины закивали и заговорили между собой; кажется, они были уже не рады, что спросили. Выглядели они, кстати, довольно сурово, с этими темными глазами и жесткой линей скул. Потом они отвернулись и принялись тереть камни, соскабливая с них грязь и нанося ее себе на лицо. После чего откинулись спиной на скалу и предоставили пару и лечебной грязи выполнять свою волшебную работу.
На Джорджию это произвело впечатление.
– Вау, а эти леди знают толк в своих лагунах.
В бассейне мы просидели еще час. Хотя необходимости в лечении кожных проблем или в косметических масках для лица из натуральной вулканической лавы у нас не было, нам определенно нужно было хорошенько поплакать. С чем мы и справились.
Когда мы вернулись в раздевалки, туда же вошли сидевшие с нами женщины. Они оглядели нас. Мы как раз снимали свои купальники. На мне был топ от бикини и шорты для серфинга. По выражению их лиц и исходя из собственного здравого смысла я сделала заключение, что даже здесь, в Рейкьявике, вдали от дамского тщеславия, супермоделей и чудес пластической хирургии я в своих сумасшедших пузырящихся панталонах выглядела просто клоуном.
Джорджия, казалось, была очарована этими женщинами и не сводила с них глаз. В конце концов, когда они уже надели свои пальто и приготовились выйти на мороз зимнего дня, она снова заговорила с ними:
– Прошу прощения. Не могли бы нам подсказать, куда можно пойти в Рейкьявике сегодня вечером?
Блондинка кивнула.
– В отеле «Борг» есть одно очень приятное место, прекрасный ресторан, называется «Силфур». Мы сегодня собираемся там с друзьями. Там немного дороговато, зато всегда подают отличную fis. – Я догадывалась, что fis – это рыба, но уточнять не стала, чтобы ее не перебивать.
– Есть еще одно местечко под названием «Мару» – там очень хорошие суши, и ресторан «Лэкьярбрекка» – он попроще, более демократичный, но там отлично кормят.
– О’кей, большое вам спасибо! – Джорджия благодарно кивнула им, после чего они ушли, вежливо попрощавшись с нами со всеми.
– Не знаю, с чего бы это, но эти две леди мне очень понравились, – сказала Джорджия.
Мы облачились в свои пальто, шапки, перчатки и шарфы и внутренне собрались перед выходом на морозный зимний воздух, покидая теплую и уютную, как материнское лоно, Голубую Лагуну, где мы на славу успели пожалеть и самих себя, и весь мир.
Немного вздремнув в гостинице, к ужину мы надели свои лучшие наряды в северном стиле – водолазки, теплые жилетки и зимние сапоги. На улице было ветрено и холодно, где-то минус десять-пятнадцать. Хорошо хоть снега не было. Мы собрались в моей комнате, всем своим видом выражая твердое намерение как следует, не теряя времени даром, отметить вечер знаменательного дня, когда Элис должна была выйти замуж. Для начала мы выпили немного белого вина и попытались приободриться.
– Слава богу, что мы не поехали в Финляндию. Я слышала, что органы у тамошних мужиков похожи на чурки из рокфора, – неожиданно заявила Джорджия.
Мы дружно прыснули со смеху.
– Это как? – спросила сбитая с толку Руби.
– Точно, мне моя подруга рассказывала. В том смысле, что с виду они у них как будто сделаны под мрамор.
– Господи, теперь эта картинка весь вечер будет стоять у меня перед глазами! – охнула Элис, которая чуть не захлебнулась вином.
– Так выпьем же за то, – сказала Серена, с улыбкой поднимая бокал, – чтобы никто из нас не ездил в свой медовый месяц в Хельсинки!
Мы стояли, собравшись в кружок посреди гостиничного номера, и хохотали. Настроение у Элис улучшилось, и все мы немного захмелели.
До ресторана мы добрались на двух такси. Мы выбрали «Силфур» – в основном потому, что там должны были быть те две женщины, а Джорджия хотела снова их увидеть. Едва мы вошли, как сразу поняли, что одеты не в тему: ресторан блистал элегантностью в стиле ар-деко, а мы выглядели так, будто выбрались поужинать в иглу. Пусть и в модном иглу, но сути это не меняло. Мы заняли свои места и первым делом заказали белого вина. Все официантки в этом ресторане были красавицы-блондинки. Они предложили нам заказать fis, особенно лобстеров. Пока мы листали меню с этими сумасшедшими исландскими словечками (куриная грудка, например, тут звучит как «куу-кинкаблинка»), в зал вошли те две дамы из Голубой Лагуны, с которыми было двое мужчин и две женщины. Я заметила, что, увидев нас, они переглянулись. Я кивнула Джорджии, указывая в сторону дверей, и та обернулась. Пока официант усаживал дам и их спутников за соседний с нами столик, Джорджия приветственно помахала им рукой:
