Священник взял со стола шариковую ручку и со вздохом подписал предложенную бумагу.

– Надеюсь только на ваше милосердие, господин подполковник… – Потом, отодвинув ко мне бланк, начал вертеть в руках дешевую китайскую ручк,у прибывшую с нами из двадцать первого века. – О, какое любопытное новомодное изобретение! И весьма удобное к тому же… – отложив ручку, отец Спиридон магнетическим взглядом посмотрел мне в глаза. – Я слушаю вашу историю, господин подполковник…

– Только слушаете? – я достал из-под стола чемоданчик с ноутбуком. – А как насчет посмотреть? Мы действительно прибыли из ада, и этот ад – ваше будущее. Смотрите, святой отец, что случится в мире, если мы не преуспеем! А вы, Александр Петрович – не в службу а в дружбу – кликните там кого-нибудь из НАШИХ, пусть постоит у палатки и говорит всем, что туман, Шереметьево не принимает.

Полтора часа в палатке не было слышно ничего, кроме звукового сопровождения фильма. Отец Спиридон смотрел – и то, что он видел, доставляло ему такие муки, что он чуть ли не терял сознание. И только безмолвно шевелящиеся губы, да пальцы, методично перебирающие четки, говорили о том, что он еще жив. Вот фильм закончился, и отец Спиридон поднял на меня покрасневшие глаза.

– Да, силен Отец Зла! Изыди, сатана! – батюшка перекрестился. – А вас, господа, значит, Господь сюда направил – упредить и оберечь нас, сирых? Что же, вполне может быть, удар молнии – это тоже знак! И что же вы делать-то собираетесь, дети мои?

– Делать что должно, и пусть свершится что суждено… – я пожал плечами. – Что может делать русский офицер – сражаться, убивать врагов России, и надеяться, что после победы жизнь будет прекрасной и праведной…

– Конечно, конечно, – отец Спиридон встал, держась за крест, – я, с вашего позволения, удалюсь – помолиться под звездами и подумать. Может, господь подскажет мне, что должно делать, а что нет.

И вот утром на построении он стоял за моим плечом, и те, кто видели его со стороны, сказали, что от звуков «Прощания славянки» у него текли слезы. А значит, наш человек, сработаемся. Да, то чем мы занимались с полковником Агапеевым, перед тем как пришел отец Спиридон – это утрясание списков успешно прошедших начальный отбор. И выяснилась удивительная вещь – у нас оказались сверхштатные курсанты, примерно пять сотен рядовых и три десятка офицеров по всем признакам были годны к продолжению обучения, но штат уже был заполнен. И тогда мы плюнули и решили создать пятый сверхштатный резервный батальон. Так сказать, для восполнения потерь выбывшими по ранению или смерти. Теперь можно сказать, что бригада сформирована, и после Пасхи начнет уже основной цикл подготовки. И тогда мне жалко будет всех, потому что времени у нас мало, а сделать надо много. Потом мне будет жаль японцев и всех тех, кто подвернется нам под горячую руку… А пока дела насущные, я удерживаю возле себя отца Спиридона и взмахом руки подзываю своего зампотыла, бывшего старшего прапорщика Качура.

– Значит, так – батюшка и ты, Андрей Борисович, слушайте мой боевой приказ. В связи с отбытием сегодня днем части личного состава, не прошедшего отбор, у нас освободятся несколько палаток. Отец Спиридон, подумайте, что вам нужно, чтобы сделать из одной из них походную церковь. Послезавтра Пасха. Что здесь есть на складах, Андрей Борисович поделится, чего нет, пошлем миноносец в Порт-Артур или Дальний. Я сожалею, что мы так поздно спохватились, но время еще есть больше суток. Что хотите делайте, но у матросов, солдат, офицеров должен быть настоящий Праздник. Все, исполняйте!

Я стоял и смотрел, как кружатся человеческие водовороты, разбиваясь по новым батальонам, ротам, взводам, отделениям. Как черное морское и белое пехотное перемешиваются буквально до однородной массы. Как офицеры с листами бумаги в руках выкрикивают фамилии своих бойцов, собирая вокруг себя взвода и роты. Пройдет еще немного времени – это броуновское движение утихнет и начнется притирка людей в новых коллективах. Но главное – это то, что сегодня фактически родилась бригада морской пехоты, войско нового строя.

26 марта 1904 года 10:05 по местному времени. острова Эллиота, БДК «Николай Вилков».

Павел Павлович Одинцов.

Сегодня после полудня эскадра прерывает учения и временно возвращается в Порт-Артур. Там матросы и офицеры встретят Светлый Праздник Пасхи, а на кораблях будут пополнены угольные ямы и артиллерийские погреба. Ну и числа тридцатого все вернется на круги своя. Сейчас же на корабли грузятся матросы, солдаты и офицеры, которые из кандидатов так и не стали курсантами. Прошли восемь дней боевой учебы – это не считая семнадцатого числа, дня прибытия, и сегодняшнего дня, дня отбытия. По этому поводу у нас наметилось небольшое совещание в верхах. В кают-компании «Вилкова» собрались: ваш покорный слуга, командир учебной бригады морской пехоты подполковник Новиков Александр Владимирович, постоянно исполняющий обязанности командира эсминца «Быстрый» капитан второго ранга Никольский Антон Петрович, Наместник Е. И. В. на Дальнем Востоке его высокопревосходительство адмирал Алексеев Евгений Иванович, Командующий Тихоокеанским Флотом РИФ вице-адмирал Макаров Степан Осипович. Тема беседы, как я уже сказал, прошедшие восемь дней боевой учебы и кое-что еще.

– Итак, господа… – Наместник взял слово первым, как самый старший по званию из присутствующих, – честно говоря, я не верил в эту затею с учениями, но прошло время и все встало на свое место. Действительность превзошла самые смелые мои ожидания. Вот, Степан Осипович подтвердит, что на первых стрельбах на дистанцию в тридцать-сорок кабельтовых восемнадцатого числа сего месяца, наши комендоры давали залпы с таким разбросом, что просто волосы дыбом вставали. Но капитан второго ранга Никольский, которого мы по вашему совету сделали посредником, рьяно взялся за дело. Антон Петрович, вы бы знали, какими словами материли вас господа офицеры в первые два дня Говорили и то, что на такую дистанцию стрелять невозможно, и что все это пустая трата времени и снарядов. Но потом…

– Потом наши славные офицеры-артиллеристы увидели, что у них стало получаться что-то вроде накрытий, – вице-адмирал Макаров огладил окладистую бороду, – и разговоры сразу притихли. А вот вчерашние стрельбы вообще порадовали!

– Да, да, – вступил в разговор Никольский. – Условный броненосец противника получал бы одно попадание главным калибром в каждом залпе эскадры из трех броненосцев, что составляет примерно восемь процентов, что в три раза выше, чем у немцев и в семь раз выше, чем у англичан. Но! Стрельба пока ведется в два раза медленнее обычного, комендоры пока не могут без уменьшения точности уложиться в нормативы по времени наводки на цель. Очень большие проблемы с координацией огня даже трех броненосцев, а ведь в идеале у нас эскадра из семи линейных броненосцев. Кроме того, господа адмиралы, с кем бы вам ни пришлось воевать в будущем, противник почти никогда не предоставит вам такой роскоши, как равное соотношение сил. Любой неприятельский флот, с которым вы можете столкнуться в завтрашних войнах, непременно будет иметь над нами численное превосходство. Я согласен с Павлом Павловичем в том, что эти войны обязательно будут, и надеюсь, что в этом ни у кого сомнения нет. Мое мнение – после празднования Пасхи необходимо продолжить учения и выполнить учебную программу полностью.

– М-м-м, – Наместник Алексеев пожевал губами. – Согласен, спешить нам особо некуда, «Севастополь» сможет выйти в море тридцатого марта, «Пересвет» будет готов к середине апреля, а ремонт самых лучших наших броненосцев – «Ретвизана» с «Цесаревичем» – затянется до середины мая. Павел Павлович не устает нам повторять, что возможны британские провокации, которые вынудят нас вступить в сражение с их эскадрой. Что ж, возможно. В таких условиях я не считаю возможным рисковать и выводить в море ослабленную эскадру. Если уж британские джентльмены желают нас провоцировать, то пусть провоцируют все семь броненосцев, команды которых прошли полный курс вашей учебы. А пока меня вполне устраивают результаты наших совместных крейсерских операций. Так что предварительный план остается неизменным – тридцатого числа в рейд пойдут броненосный крейсер «Баян» и ваш эсминец «Быстрый», к которым уже в море присоединится «Богатырь», выводимый из состава Владивостокского отряда крейсеров. Вы уж, Антон Петрович, тряхните там микадо за бороду. Полная блокада японских островов – дело трудновыполнимое, но вполне желательное. Но только что вы будете делать, если англичане начнут эскортировать торговые пароходы с грузами для Японии своими крейсерами?