– Прочесывать надо округу. Родители, получается, знали, что их подожгли и скорее всего уже дали деру. – Предположил Рауль.

– Далеко они все равно не убегут, обязательно вскроется, где бы они ни были. Я предлагаю развесить кругом объявления с розыском этого семейства и наградой за их поимку. – Дал совет Мигель.

– Хорошее дело, но нам нужен пилот в первую очередь. Потому что искать придется всех, с кем он общался, и соответственно лишать жизни.

– Чего там у них в головах творится, наверху. Мы что, букашек здесь топчем? Они не понимают, что эти люди их кормят? – Удивился Рауль.

– А мне интересно, чего такого может рассказать пилот, что после этого приходится убивать каждого, кто с ним разговаривал. Очень хочется найти его и поговорить с ним. Хотя… – Мигель замер на секунду, – получается, что если мы найдем пилота живым, и нас могут раздавить, как букашек. Вот ведь незадача, я только сейчас понял, что мы в ловушке.

– В какой ловушке? – Грубо сказал дуче. – Стреляй, как увидишь и всё, и никакой ловушки, только чисто выполненный приказ.

Когда отец повел дуче и его помощников показывать свои владения, Джулия решила пойти придержать собаку, для которой все человеческие звания и регалии ничего не значили. Дружок отличался особо свирепым нравом к тем людям от которых несло спиртным, а уж от команды дуче пахло предостаточно.

Девушка держала пса за ошейник и нашептывала ему в ухо успокаивающие слова. Дружок понемногу успокоился и прижался к девушке. Время от времени он поворачивал свою морду ей в лицо и часто дышал своим собачьим духом.

Джулия видела, как отец прошел домой, неся в руках лампу. Дуче с товарищами остались на улице. Девушка поняла, что они сейчас будут что-то решать и обратилась в слух. Мужчины подошли достаточно близко к ней. То, что она услышала, напугало и взволновало девушку. Разговор было не для ее ушей. Дружок, как назло, заволновался и попытался начать лаять. Джулия сжала ему пасть руками и принялась прижиматься губами к собачей морде. Именно так умные женщины заставляют заткнуться даже собаку. Прием и Дружок не подвели. Как только тяжелые сапоги застучали по крыльцу, Джулия кинулась к окну своей спальни. Она юркнула под одеяло и сделала вид, что давно лежит под ним.

– Где старшая? – Раздался грозный и подозрительный голос мужчины с разрезанной губой.

Отец с матерю что-то невнятно пробормотали. Раздались шаги в направлении спальни. Откинулась занавеска, и Джулию осветили керосиновой лампой.

– Своенравная у тебя дочь, Хулио! В городе ей отбоя от женихов не будет. Смотри, не упусти шанс заполучить хорошую родню.

Мужчины вышли, оставив после себя тяжелый запах спиртного. Джулию трясло как от холода, словно ранним утром в начале осени, поленившись одеваться, она выгоняла скотину в луга по росе. Ей было страшно за семью, которая чуть не оказалась в опасности по ее вине.

Ночевать в доме остался только дуче. Он лег на кровати Хуана и Лупиты. Хозяевам пришлось ночевать в гостиной, на брошенном на пол матраце, набитым соломой. Два товарища дуче ушли ночевать в своем транспорте, телеге с навесом.

Джулия не могла уснуть. Сознание возвращалось к тому разговору между дуче и его товарищами. Джулия вдруг осознала, насколько хрупка и дешева жизнь простого крестьянина. Девушка подумала про Себастиена, который не по своей воле попал в очень тяжелую ситуацию. В ее рейтинге потенциальных ухажеров он был в первой тройке, наряду с парнями из семейств Хуарес и Гомес. У каждого из них были преимущества и недостатки. Мигель Хуарес был самым крепким из всех, и самым наглым. Его настойчивость и упорство импонировали девушке, но он был тупым. С ним быстро становилось скучно, и все разговоры быстро переходили на его работу, новую сбрую, и здоровье его лошади.

Рамон Гомес был противоположностью Мигеля Хуареса. Хрупкого телосложения, с большими голубыми глазами и манерой тихо разговаривать. Сделать для него комплимент девушке было настолько трудно, что казалось он собирает в кулак все резервы своего организма. Зато когда Джулии удавалось подавить смущение парня в нем открывался кладезь острословия и широкого кругозора. Ей было интересно с Рамоном, но родители ьтакого жениха не жаловали. Мать считала, что их ждет несладкое будущее, в котором они будут только разговаривать, а дела семейной фермы будут валиться из рук.

Себастиен Алонсо сочетал в себе качества и того и другого жениха. Но у него не было перекосов. Он мог и поговорить, но не так красноречиво, мог и поработать в поле, но без фанатизма. Умеренный характер вызывал и умеренные чувства к Себастиену. Он не будоражил ее воображение по ночам. Не заставлял думать о себе перед сном. Он был неплохим парнем и сделка в виде супружества гарантировала нормальную и сытую жизнь Джулии и ее потенциальным детям.

Но в этот вечер все переменилось. Статус скрывающегося преступника вдруг придал Себастиену ореол некоторой загадочности и образ плохого парня, который так нравится девушкам. Джулии вдруг захотелось помочь ему и даже разделить с ним судьбу. Девушка в мыслях представила, как их истерзанных, но не сломленных везут на виселицу. Перед тем, как потерять опору из под ног, они в последний раз смотрят друг другу в глаза и умирают. С мыслями о героической смерти Джулия и уснула.

Себастиен, за неделю жизни в лесу, приспособился просыпаться в тот момент, когда ночные птицы уже умолкали, а дневные еще не начинали свой гам. Получалось вставать перед самым рассветом. Юноша очень любил это тихое время. Он оббегал вокруг лагеря, сбивая росу с травы, затем набирал небольших сухих веток в лесу и разводил костерок. На костре он делал чай, или правильнее сказать отвар из ягод и некоторых трав. Получалось ароматно и сладко.

Немного одичавшие, коренные представители разбойничьей банды от долгой жизни в лесу совсем потеряли интерес к раннему подъему и регулярной готовке. Они во сне принюхивались к ароматам исходившим из котелка, и все же находили в себе силы проснуться и подойти к костру, с выдолбленным из клена небольшим ковшом, заменявшим им всю домашнюю утварь.

– Влей, немного. – Попросил Педро, спросонья смотря на мир одним глазом. Из под усов у него торчал одинокий и длинный передний зуб, за что он получил в банде кличку Старый Вампир.

Себастиен металлическим половником набрал отвар, пропустив ягоды и откинув листья. Довольный Вампир сжал свой ковш двумя руками, словно греясь об него. Осторожно ступая и одновременно дуя на горячий отвар, он прошел к своей лежанке.

Такой образ жизни, когда у тебя практически весь день нет никакого занятия начал утомлять Себастиена, не говоря про отца с матерью. Они вообще томились и только вздыхали о своем потерянном урожае. В лесу их ничто не радовало. Впрочем, выбор у них был не большой, и они это прекрасно понимали.

Орлик, так и не назвал своего настоящего имени. К его чести, он смог быстро сделать из банды некую упорядоченную структуру со своей иерархией и обязанностями. Да и самим разбойникам, после первого недовольства стало нравится. Орлик придумал для них новый статус. Теперь они были не дикие разбойники, а не согласные с властью оппозиционеры. Звучало это гораздо весомее и значительнее. Чем будут заниматься новоявленные оппозиционеры, кроме грабежа осмелевших забраться в лес крестьян, Орлик не объяснил.

Сам вожак был немногословен и часто по ночам уезжал с парой разбойников-оппозиционеров на разведку. Себастиен просился с ним, но Орлик его не брал, объясняя это тем, что он виновен в той ситуации в которой оказался Себ и его семья, поэтому он обязан сохранить им жизнь.

Отец Себастиена, Хосе поднялся со своего лежака, прошел к своей телеге и достал из сундука, который чудом уцелел во время пожара, большую деревянную кружку, с вырезанной на ней гроздью винограда. Он молча подошел и подставил ее сыну, гоняющему по котелку ягоды.

– Плесни, сейчас сон расскажу, какой видел.