-- Есть, товарищ полковник! -- проговорил польщенный отцовским вниманием солдат.

Не найдя, к чему бы еще придраться, Семен Петрович зашел в кабинет и тоже начал готовиться к встрече. Убрал со стола лишние бумаги, набил табаком трубку и послал посыльного за бутылкой минеральной воды.

За окном просигналила "Победа" -- это Челматкин предупреждал командира о приезде гостя. Семен Петрович подошел к окну. Блеснув на солнце Золотой Звездой Героя, Удальцов бравым шагом вошел в штаб.

-- Здравия желаю, Семен Петрович! -- приветствовал он Сливу еще из коридора.

-- Здравствуйте, Иннокентий Михайлович! -- воскликнул Слива и бросился навстречу гостю с распростертыми объятиями.

-- Как живем-можем в царстве песков?

-- Так и живем. А ты чего тут летаешь, гудишь, варанов и тушканчиков пугаешь?

-- Дело есть, сами же затеяли, Семен Петрович!

-- Какое дело?

-- Забыли?

-- Нет, в самом деле?

Удальцов хитро прищурил глаз.

-- Не прикидывайтесь, Семен Петрович, казанской сиротой.

-- Ну садись, садись, а то еще обидишься! -- примирительно сказал Семен Петрович. -- Я вот холодной водицы для тебя припас. Не то что некоторые мои друзья...

Удальцов погрозил пальцем:

-- Грешите, Семен Петрович! Когда ж это я негостеприимно принимал вас?

-- На-ка, выпей с полета холоднячка!

Удальцов наполнил стакан.

-- Так, так, Семен Петрович, высоту, значит, набираете?

-- Да где уж нам! -- отнекивался полковник, начиная догадываться, на что намекает собеседник.

-- Так, так... По стрельбам обогнали? Обошли? По ночной подготовке вплотную приблизились к моему полку! А полеты под колпаком на боевых самолетах! А полет на предельную дальность. Вон какую шумиху поднял тот полет! Сам генерал Щукин обратил внимание: "Так нужно летать, как Слива" -сказал.

-- Правда? -- обрадовался Семен Петрович.

-- Сам слышал. Прилетал ко мне генерал Щукин, рассказывал. И я очень за вас рад, Семен Петрович. Очень рад. Теперь мы с вами еще потягаемся. Я вижу: есть порох в пороховницах! А ваше предложение относительно воздушного боя между двумя полками -- это идея! Этой идеей вы просто утерли нам нос. У меня, правда, не раз возникала такая мысль, но, к сожалению, как говорится, -- руки не дошли. Текущие дела задушили, вот и опередили вы нас.

"Какой бой?" -- чуть не вырвалось у Семена Петровича. И тут же сообразил: "Да ведь это очередное предложение помощника по огневой и тактической подготовке!"

-- Весьма ценное предложение, Семен Петрович, -- продолжал Удальцов. -Вот я и прибыл сюда с тем, чтобы договориться, когда, где, какой группой и как будем драться. А драться надо между собой так, чтобы чужие и духу боялись. Не будем драться меж собой -- нас побьют.

-- Черта с два! -- возразил полковник. -- Мы уже не те, что были!

-- Правда ваша, Семен Петрович, но надо смотреть в оба. Это не помешает.

-- В той войне нас не побили, а ныне тем более! -- не уступал Семен Петрович.

-- Я тоже уверен, что нынче тем паче не побьют. Но в сорок первом нам намяли бока -- и здорово намяли! Вот и надо заботиться, чтобы старое не повторилось. Поэтому и нужно быть начеку. Давайте уславливаться.

Тут выяснилось, что Удальцов привез и наметки организации воздушного боя. Рассматривая их, полковник Слива размышлял вслух:

-- Так, так... Значит, локаторы будут наводить.

-- А как же? По всем правилам бой...

-- Согласен, вполне согласен.

-- По рукам, значит? -- вскочил Удальцов.

-- По рукам.

Согласовали дату и на том поставили точку.

Подполковник Удальцов принял решение возвратиться и собрался в обратный путь.

-- Так скоро?

-- Не располагаю временем. Надо готовить людей к ночным полетам. Разрешите откланяться, Семен Петрович, и надеяться, что победа будет за моими летчиками.

-- А это еще увидим, -- возразил Семен Петрович. -- У меня, брат, помощник по тактике и воздушному бою -- лучшего не сыщешь. Обведет. Ей-богу, обведет!

-- Вы о Поддубном?

-- А ты разве его знаешь?

-- Слыхал. Командир дивизии превозносит его до небес, да и старшие начальники не раз упоминали его фамилию.

-- Это правильно: помощник у меня, Иннокентий Михайлович, золото!

-- Ну, ну, не думаете ли вы, что у меня люди лыком шиты?

-- Не думаю, а знаю, что летчики у тебя -- сила! Но Поддубный все равно обведет. В этом я не сомневаюсь.

-- Это еще бабушка надвое сказала. Там будет видно!

Удальцов направился к двери, но полковник остановил его:

-- Так скоро? Хоть бы пообедал со мной. Ведь не близко лететь-то!

Удальцов поглядел на часы:

-- В Москву поспею к обеду. А за приглашение весьма благодарствую. Только не могу -- тороплюсь.

Семен Петрович проводил гостя на аэродром, сам выпустил его в воздух. Возвратившись, он застал в своем кабинете штурмана Гришина: тот сидел, углубившись в плановую таблицу, и делал в ней какие-то пометки карандашом. Соображая и обдумывая что-то, он по привычке ерошил шевелюру.

-- Беда, товарищ полковник, -- сказал он. -- Вы только поглядите, что тут планирует ваш помощник.

-- А что?

-- Воздушный бой чуть ли не на боевом потолке самолетов. Допустим, летчики поднимутся на такую высоту. Допустим. Но где гарантия, что кто-нибудь не сорвется?

-- Вот гарантия, Алексей Александрович, -- полковник размашисто подписал плановую таблицу.

-- Вы смертный приговор подписали летчикам, а не плановую таблицу полетов, -- пробормотал штурман, покидая кабинет.

Полковник вернул его назад.

-- Как? Как вы сказали?

Гришина всего передернуло, и он стал похож на драчливого петуха.

-- Я сказал грубо, но правду.

-- Так... Значит, смертный приговор, говорите? А вам известно, на какую высоту поднимаются современные реактивные бомбардировщики? Известно? Какого же черта вы ратуете за то, чтобы наши истребители вели бои на средних высотах? Кого они будут там уничтожать -- воробьев?

-- Подобный вопрос я уже слышал от Поддубного.

-- Так извольте выслушать и от меня! -- запальчиво крикнул полковник и так стукнул кулаком по столу, что чернильница подскочила.

Обомлев, Гришин вытянулся в струнку.

Лиля не знала о случае с Телюковым и поэтому никак е могла разобраться в непонятном поведении Поддубного за последнее время. Он на приходил.

"Разлюбил? Остерегается матери?" -- терзалась она в догадках.

Ей хотелось самой пойти к нему, да как-то неудобно... Рядом, в одном коттедже, молодые летчики живут. Еще пойдет молва, до матери докатится.

Сегодня -- воскресенье. Лиля выпросила у отца машину, чтобы съездить в аул к своей школьной подруге Зейнаб. Таила надежду, что и Поддубный поедет с ней -- это была бы чудесная прогулка! Теперь, оказывается, придется ехать одной...

К двенадцати часам Челматкин подал к коттеджу "Победу". А Лиля и не думала собираться. "Пожалуй, лучше сказаться больной, не поехать", -- думала она. Но ведь ее ждет Зейнаб -- лучшая и самая близкая ее подруга. И, поразмыслив, решила ехать. Оделась, вышла на крыльцо и остолбенела. Поддубный в белом, отлично выутюженном кителе, со свертками в руках стоял перед ней. Она давно не видела его таким веселым и жизнерадостным. Поздоровался ласково с Лилей и повернулся к родителям:

-- Здравствуйте, Харитина Львовна! Здравствуйте, Семен Петрович! Разрешите мне поехать с вашей дочерью в аул? Я поведу машину, а Челматкин пусть отдыхает. Ведь сегодня выходной.

Харитина Львовна промолчала, а Семен Петрович поддержал Поддубного:

-- И то правда, идите, Челматкин, отдыхайте. А вы, Иван Васильевич, все же не забывайте, что "Победа" не МиГ, не больно нажимайте на скорость.

-- Не беспокойтесь, Семен Петрович! -- ответил Поддубный, садясь за руль. А Лилю спросил взглядом: "Не ждали?"

-- Ради Бога, осторожнее, -- только и успела сказать Харитина Львовна.

Машина выкатила на дорогу. Поддубный притормозил, открыл дверцу.