-- Страшно?

-- А мы здесь редко ночуем. Больше остерегаемся фаланг и скорпионов. Один раз фаланга заползла мне за пазуху. Хорошо, что почувствовал и раздавил. А то б укусила, проклятая!

Мишени -- силуэты самолетов-бомбардировщиков лежали на песчаной равнине. Каждая мишень была высыпана шлаком и обрамлена белыми камешками для того, чтобы лучше выделялась на местности. Осмотрев мишени, майор и ефрейтор вернулись к вышке, где один из солдат полигонной команды развлекал радистов поединком фаланги и скорпиона.

Насекомые сидели в стеклянной банке, разделенной кусочком картона. В одной половине -- фаланга, в другой -- скорпион.

-- Сейчас мы увидим, кто из них сильнее, -- сказал солдат и вытащил из банки картон.

Противники, вооруженные ядом, бросились друг к другу. Скорпион, опираясь на ноги, взметнул вверх свой длинный хвост с ядовитым наконечником, очевидно целясь фаланге в голову. А фаланга -- желтый продолговатый мохнатый паук -- насторожено сжался и, улучшив момент, впился своими сильными челюстями скорпиону в хвост и перерезал его.

-- Видите, -- комментировал поединок солдат, -- теперь исход борьбы ясен.

Обезоружив своего противника, фаланга принялась пожирать его.

-- Да, интересно, только смотрите, чтобы этот паук не схватил вас за палец, -- предостерег Поддубный, заглядывая в банку.

-- Не схватит! -- с мальчишеским задором ответил солдат.

Радисты установили связь с СКП.

-- Я -- Верба-2, -- передал Поддубный в эфир. -- Как слышите меня, Верба?

-- Отлично, -- отозвался полковник Слива. -- А ты готов к работе?

-- Я готов, -- ответил Поддубный.

Вскоре над полигоном появился первый самолет, пилотируемый лейтенантом Калашниковым.

-- Я -- 79, разрешите работать? -- радировал летчик.

-- Я -- Верба-2. Работу разрешаю, -- ответил Поддубный. -- Ваша мишень номер один.

-- Вас понял -- мишень номер один.

-- Работайте.

Летчик провел самолет над своей мишенью и начал описывать над полигоном круг.

Нелегкое это дело -- попасть с самолета в мишень. Маневр должен быть исключительно точным. Высота, скорость, угол пикирования -- все это влияет на качество стрельбы. А если летчик опоздает с выводом самолета из пикирования, может и в землю врезаться. Боясь этого, майор Гришин редко планировал полеты на стрельбу по наземным целям, а молодые летчики до приезда в полк Поддубного совсем не бывали над полигоном. Поддубный лично "провозил" их на "спарке", чтобы быстрее наверстать упущенное.

Калашников правильно выполнил первый и второй развороты, но с третьим явно поторопился. Очевидно, не хватило выдержки.

-- Я -- Верба-2. Повторите заход. Третий разворот начинайте, когда мишень на два размера приблизится к балансиру. Как поняли?

-- Вас понял правильно.

В этот раз молодой летчик правильно выполнил и третий разворот, но допустил ошибку на четвертом -- не полностью убрал крен, самолет отнесло в сторону, летчик выпустил из поля зрения мишень, снаряды легли за ней.

Поддубный зло выругался в адрес Гришина и обратился к Калашникову:

-- крен! Крен надо было убрать! Я ведь учил вас! А ну, делайте очередной заход. Не волнуйтесь, выполняйте спокойно!

-- Вас понял, -- передал с борта самолета Калашников.

На третьем заходе он попал в мишень. Солдат-наблюдатель доложил:

-- Есть попадание!

В четвертом заходе летчик весь маневр также выполнил правильно, но стрелять было уже нечем. Он израсходовал все патроны.

-- Идите на аэродром и впредь учитесь стрелять короткими очередями.

Калашникова сменил над полигоном лейтенант Скиба. У него были свои недочеты. Поддубный заносил их в журнал, чтобы затем проанализировать на разборе полетов.

Последним из молодых летчиков стрелял лейтенант Байрачный. Этот чересчур много болтал по радио.

-- Я иду, товарищ майор, -- сообщил он руководителю полетов на полигоне сразу, как только поднялся в воздух. -- Как слышно меня?

-- Слышу отлично, меньше разговоров.

-- Вас понял -- меньше разговоров. Да разве я так много говорю?

-- Замолчите!

-- Есть, замолчать!

-- Обращайтесь кодом!

-- Вас понял -- обращаться кодом.

-- Короче! -- рассердился майор и занес в журнале: "Лейтенант Байрачный -- приучить к радиодисциплине".

Байрачный, однако, попал в свою мишень с первого же захода.

-- Хорошо, так продолжайте.

-- О, за меня не беспокойтесь, товарищ майор! -- сразу начал бахвалиться молодой летчик.

-- Прогоню с полигона, если будете болтать!

-- Больше не буду!

Отстрелялся и Байрачный.

На мишени начали пикировать старослужащие летчики. Дела пошли лучше.

-- Есть попадание! -- то и дело докладывал солдат-наблюдатель.

Оно и невооруженным глазом было видно, что "есть". Снаряды, попадая в мишень, вздымали черную пыль.

В назначенное время прилетел старший лейтенант Телюков.

-- Разрешите работать? -- коротко обратился он к руководителю полетов, и уже по радиообмену ясно было, что это -- опытный воин. Действовал он проворно, точно, четко. Вот он уже ведет свой самолет на участке от третьего до четвертого разворота. На этом участке летчик за какие-то секунды выполняет целый комплекс работ -- выпускает воздушные тормоза, гасит скорость, проверяет установленную по прицелу базу, вводит минимальную дальность и в то же время следит, чтобы не пропустить момент четвертого разворота -- вывести самолет точно в плоскость мишени.

Летчик заложил крен, выполняя первую половину разворота. Самолет, как и положено, идет без снижения. Вот оно, мастерство!

-- Хорошо! Очень хорошо!

Вдруг...

-- Ой! -- вскрикнул солдат-наблюдатель, выпустив из рук бинокль.

-- Выводите! -- теряя самообладание, закричал в микрофон Поддубный.

Самолет, казалось, врезался в землю, подняв тучу пыли.

Поддубный соскочил с вышки, подбежал к автомобилю.

-- Скорее, давайте! -- крикнул он водителю, дремавшему в кабине.

Но что это?.. Самолет Телюкова набирал высоту. Выходит, что летчик вырвал его у самой земли...

Поддубный влез на вышку, взял микрофон.

-- Я -- Верба-2. Как чувствуете себя, Телюков? Как чувствуете себя? Прием.

Летчик не ответил. Очевидно, с перепугу. В таких случаях испуг наступает после того, как опасность уже миновала. Возможно, что и радио отказало.

-- Я --Верба-2! Я -- Верба-2! Как чувствуете себя, Телюков? Прием!

-- Нормально чувствую, -- послышался ответ.

-- Что с вами произошло? Отвечайте.

-- Вы же видели -- низко вывел самолет. Вот и все.

-- Я -- Верба-2. Работу запрещаю. Приказываю идти на аэродром. Как поняли?

-- Разрешите продолжать работу.

-- Я -- Верба-2. Работу категорически запрещаю. Приказываю идти на аэродром.

-- Вас понял! -- сердито ответил Телюков.

-- Что там у вас такое? -- послышался голос полковника Сливы.

-- Телюков низко вывел самолет, -- резко ответил Поддубный. -- Я категорически запретил работу. Послал на аэродром.

-- Правильно сделали. Свертывайте радиостанцию и возвращайтесь на аэродром.

Поддубный послал в воздух красную ракету -- закрыл полигон и вместе с солдатом-наблюдателем пошел осматривать мишени и подсчитывать пробоины. Мишень, в которую стрелял Телюков, вся рябила воронками от взрывов снарядов. Если бы не ее месте стоял настоящий самолет -- его разнесло бы на куски.

Правду говорил полковник Слива -- Телюков способный летчик. Это подлинный воздушный снайпер. Но как могло случиться, что он столь низко вывел самолет? Наблюдал за результатами стрельбы? Весьма возможно. Так и он, Поддубный, когда-то стрелял по мишени, увлекся наблюдением и чуть было не врезался в землю. Самолет дал просадку на выводе из пикирования и в каких-нибудь трех-четырех метрах пролетел над землей.

То же самое, очевидно, получилось и с Телюковым. Тут сказался азарт воздушного бойца.