тайника. Шкатулку поместили в нишу, затем заложили её кирпичами и
замуровали. Всё, дело сделано. Скоро придётся прощаться с Москвой и
Россией, где я встретил настоящих и преданных друзей. Оставаться в
российской столице не имело больше смысла. На каждом шагу нас
подстерегали опасности. На следующий день мы решили подготовиться к
отъезду и ближе к вечеру покинуть Москву, но сделать этого не удалось.
Прибежал взволнованный Шарль и чуть не плача сказал, что Настенька
заболела, и отъезд придётся на время отложить. Я пошёл проведать девушку.
Она вся горела, и я испугался, уж не лихорадка ли это. Около девушки
хлопотали дворовые девки, но ничем помочь ей не могли.
На следующее утро положение Насти стало угрожающим: девушка металась
в бреду, никого не узнавая. Шарль осунулся, под глазами залегли тёмные
круги. Он подошёл ко мне и, заглянув в глаза, спросил, верю ли я, что Настя
поправится? Я лишь кивнул и отвернулся, чтобы друг не заметил моих слёз.
Мне казалось, что надо готовиться к худшему. От грустных мыслей меня
оторвал один из слуг, сообщивший, что прибыла девушка, когда-то
проживавшая в этом доме, и просит встречи со мной.
Я вышел во двор узнать, кто пришёл.
Увидев девушку, вспомнил, её звали Зинаидой, и видел её в компании
Женевьевы.
-Что вам угодно сударыня? Сейчас не лучшее время для визитов, - я был не в
настроении вести беседу.
Однако она не обиделась, а сказала, что видела странный сон, будто бы Настя
захворала. Она так и выразилась – захворала. Я с удивлением взглянул на неё.
Ещё одна пророчица? Не похоже, слишком уж серьёзный был у неё взгляд.
-Что вы молчите, сударь или я ошиблась?
-Нет, - с трудом выдавил я, - она при смерти. Идите, взгляните, если не
верите.
Зинаида поторопилась войти в дом и, нигде не задерживаясь, словно знала,
где находится Анастасия, влетела к ней в комнату. Я попытался остановить
её. Напрасно. Она подошла к кровати, пощупала лоб больной, покачала
головой и велела принести тёплой воды.
-Идите же, Поль, поторопитесь. Дорога каждая минута.
Я ретировался на кухню. Когда вернулся, застал странную картину. Зинаида
наклонилась над Настей и держала в руках какую-то странную прозрачную
колбу. Затем похлопала девушку по руке и приложила эту колбу к локтевому
сгибу. На кончике колбы виднелась металлическая игла, Зинаида ввела её в
вену, нажала на поршень и жидкость, находившаяся в трубке, вошла внутрь.
Где-то я подобное уже видел. Да это было в моём странном сне, когда мне к
руке присоединили какие-то трубочки, и по ним жидкость попадала в вену.
Неужели то был не сон? Вначале я хотел помешать Зинаиде, но потом ко мне
пришло спокойствие и понимание того, что всё должно кончиться
благополучно. Закончив, моя гостья поднялась, подошла ко мне и протянула
нечто, похожее на белые пуговицы, только очень маленькие.
-Вот это, - она вложила мне в руку пуговки, - давайте Насте по одной штуке
три раза в день. Вечером приготовьте ей чаю с малиновым вареньем, а там
всё образумится.
Я не успел поблагодарить Зинаиду, поскольку Настя приоткрыла глаза и едва
слышно спросила, где Шарль. Я был на седьмом небе от счастья: жена моего
друга пришла в себя. Надо скорее найти его и сообщить эту радостную весть.
Я выбежал из комнаты, чтобы найти друга. Его обнаружил в беседке, где он
впервые заговорил с Анастасией.
-Что, что случилось? - увидев меня, обеспокоенно вскрикнул он.
Я поспешил обрадовать Шарля:
-Настя пришла в себя и спросила о тебе.
Шарль, закрыв лицо руками, зарыдал. Я обнял его и стал успокаивать.
Наконец он пришёл в себя и поспешил к жене, а я, вспомнив о гостье,
постарался найти женщину, но та исчезла.
Очень странно, впервые я увидел её с подругами в лесу, когда пытался спасти
Шарля. Видел я её и с Женевьевой. Оставалась одна ниточка, связывающая
меня с прошлой жизнью, но сегодня и эта хрупкая связь оборвалась: Зинаида
пропала, и я не знаю, где она и где моя невеста.
С этого дня Настенька пошла на поправку, Шарль ходил сам не свой, радуясь
жизни.
Наше пребывание в Москве становилось всё более небезопасным.
Участились набеги мародёров на усадьбу. Пока нам удавалось сдерживать эти
дикие вылазки солдат некогда могучей и непобедимой армии.
Кремль был окружён целым морем пламени; оно угрожало всем воротам,
ведущим в город, который был объят волнами огненного моря. Городские
улицы невозможно было узнать, они исчезали в дыму и развалинах. Лишь в
отдельных местах оставались островки былого благополучия. Удушливый
воздух, горячий пепел и вырывавшееся отовсюду пламя спирали дыхание,
короткое, сухое, стесненное и подавляемое дымом. Император пытался
выйти из Кремля, но это ему не удавалось. Пламя подбиралось и к нашему
мирному островку. Надо было срочно покидать город. В одну из ночей, была
середина сентября, мы собрали самое необходимое. Нам удалось вывезти
Настю с родителями в безопасное место. Сами же с остатками армии решили
пробираться во Францию, чтобы завершить все свои дела, а затем вернуться в
Россию и отыскать Анастасию. Та, как я уже знал, ждала ребёнка. Друг
светился от счастья. Как же, скоро он должен стать отцом. Я надеялся, если
не встречу Женевьеву на родине, вернусь в Россию и приложу все усилия,
чтобы найти её там. Мы отправились в усадьбу и стали готовиться к отъезду,
вернее, к позорному бегству. Не так я представлял свой поход в Россию.
Думал вернуться триумфатором, а вернусь жалким, беглецом».
На этом запись оборвалась, и я отложила дневник. Значит, Зинаида осталась
там, в Москве. Смогла ли она выжить во время пожара? Думаю, да, если на
выставке мы видели её портрет. Надо будет ещё раз съездить в музей и
поподробнее расспросить о картине. Вскоре вернулась Женевьева и мы,
позвав наших мужчин, приступили к составлению планов на будущее. Надо
найти постер, заимствованный мной в Пушкинском. Он - наша надежда на
конструктивный разговор с сотрудниками музея. Однако его нигде не было,
словно кто-то специально спрятал картинку от нас.
Мишель попросил посмотреть привезённый Женевьевой перстень. Та
достала его из сумочки и протянула юноше.
-Неплохо было бы сравнить с книгой, – рассмотрев внимательно
драгоценность, предложил он.
Мы отыскали рисунок, и тут нас ждал сюрприз: под рисунком появилась
новая надпись «Возьми кольцо с собой. Оно покажет верный путь».
Так, становится всё интереснее. Перевернув страницу назад, я заметила, что
произошли изменения и на рисунке с изображением женщины. Она опустила
руку, оставив лицо открытым, но самого лица не было видно, можно было
лишь угадать отдельные черты, чем-то напоминавшие Женевьеву.
-Значит, так, послезавтра едем в усадьбу и идём в церковь, - начал Сергей
Павлович, - мы тут с Женевьвой решили венчаться и следует договориться о
дне бракосочетания с местным священником.
Я посмотрела на подругу, та утвердительно кивнула.
-Думаю, на месте всё прояснится, - продолжил Сергей, - следует взять с
собой и книгу. Возможно, появятся новые рисунки и надписи.
На том и порешили. На следующий день, так и не обнаружив постер с
портретом Зинаиды, всей компанией отправились в музей Пушкина на
Волхонке. Выставка французской живописи 19 века всё ещё
функционировала. Дождались одиннадцати часов и первыми вошли в
выставочные залы.
-Давай, скорее, нигде не задерживайся, - поторопила Женевьева, - мы всё тут
уже видели, а нам нужен Зинкин портрет. Вот он, долгожданный зал. Я
замерла в ступоре: портрета на стене не было. Подойдя к смотрительнице,
