После пустыря путь к морю шел по песчаному лысому скату с разбросанными семьями низких кактусов в желтых цветах. Нужно внимание, чтобы не наступить.
— Помнишь?
— Помню.
Одно из их «старых» воспоминаний. В прошлом году Нелли вообразила, что можно сорвать цветок кактуса, как всякий другой, и Серго долго возился с ее руками, доставая мельчайшие шипы-волоски, вонзившиеся в кожу.
2
Здесь не было хорошего пляжа: галька, черный песок, в воде большие камни. Зато не было и купальщиков.
— Серго! Смотри! — вскрикнула Нелли. — Какая красота!..
Далеко в море, — отсюда казалось — по горизонту, в одну линию, — вытянулись маленькие лодочки: промышляют рыболовы-любители.
Еще дальше, за лодками, над водой возвышались три облака. Теснясь одно к другому, они сливались внизу, и там, между белым и синим, виднелась темная черта. Медленно-медленно облака поворачивались. Превратились в одну стройную колонну. И вдруг стали таять, исчезать. Скрылись совсем и вновь принялись разрастаться.
— Это «Товарищ», — сказал Серго. — У них парусное ученье.
— Я видела мачты, когда они опустили паруса.
— У тебя хорошие глаза, — без зависти заметил Серго. — Я ничего не рассмотрел.
— И на мачтах черточки, тоненькие, как струнки.
— Это реи.
— Ты не хотел бы быть моряком?
— Нет, Нель. Я буду строить тоннели и дороги, как отец.
Отец Серго был довольно известным строителем.
— А я хотела бы быть простым матросом.
— Женщин не берут в матросы.
— Ну, буфетчицей или поваром. И уехать далеко.
— Да, — грустно согласился мальчик.
— Только бы еще немного вырасти.
На краю моря еще и еще повторялась феерия парусного ученья.
— Они скоро уплывут отсюда.
— Уйдут, — поправил Серго. — Ждут ветра.
Они раздевались, отвернувшись. В купальном костюме девочка казалась старше, чем в платье. Уже намечались формы груди, бедер и талии под стянутым пояском трикотажным костюмом. Еще более зрелым показался мальчик в трусиках. Под смуглой кожей вздувались развитые грудные мышцы, на длинных руках выступали бицепсы, мускулы живота пластично обрисовывались, круглые ноги говорили о развитии, преждевременном для его возраста. Молодой атлет.
Нелли аккуратно сложила платье, придавив его сверху полосатым зонтиком. Не глядя друг на друга, они пошли к воде. На берег чуть-чуть набегала прозрачная волна без пены.
— А часы? — спросила Нелли.
— Опять забыл, что ты будешь делать! — огорчился Серго. — Я тут же, — и он побежал к одежде.
Нелли не спеша погрузилась в море.
— Сегодня опять холодное течение, — сказал Серго.
— Это хорошо, — ответила Нелли не оборачиваясь.
Они рядом поплыли от берега медленным брассом: раз, два и три. И опять: раз, два и три.
Метрах в двухстах от берега Нелли повернула.
— Нас сносит, — заметила она.
— Да, нужно брать левее.
— Сегодня мы не будем уплывать так далеко.
— Почему? — спросил Серго.
— А твои часы? Вдруг их украдут?
— На берегу никого нет.
— Все равно, — ответила она, думая о том, чего Серго не знал.
— Будем плавать у берега, согласился Серго.
Длинная-длинная пауза. В воде хорошо.
Дно Черного моря, в котором нет отмелей и островов, от берегов падает крутыми уступами. На глубине шестидесяти, восьмидесяти метров к скалистым обрывам липнут скользкие, плотные, как студень, сплошные пласты колоний медуз. Дальше — занесенные мыльным илом скалы уходят в мертвые, отравленные сероводородом глубины.
Тела пловцов висели в струе теплой воды над черной холодной бездной. Мальчик и девочка не думали о ней: на глубине легче плыть.
Они плывут.
Раз, два и три…
Раз, два и три…
Долго…
Долго…
— Очень хорошая вода. А сначала мне показалось холодно, — признался Серго.
— И мне тоже.
— А сейчас тебе не холодно? — заботливо спросил мальчик.
— Нет.
— Ты еще не устала?
— Нет.
Если она устанет, Серго поможет: силы хватит. Но она еще никогда не уставала так, чтобы признаться.
Хорошо…
Они повернули и еще раз поплыли вдоль берега.
3
— Пойдем на солнце.
На берегу мальчик заметил:
— Ты налепила бы бумажку на нос. Смотри, обгоришь. Дать тебе кусочек?
— Нет. В прошлом году, помнишь, как у меня лупился нос? А теперь я привыкла. Это от возраста. У взрослых не так слезает кожа, как у детей. А в будущем году я буду совсем взрослая.
— И я тоже.
— Нет, Серго. Женщина всегда старше мужчины, если они ровесники. И даже если женщина на целый год моложе.
— Кроме меня. Мне уже сейчас все равно что двадцать. Вчера я победил Ацумяна по очкам. Нам дали четыре схватки. Тренер говорит, что меня скоро можно выпускать на арену. Ацумяну двадцать один год. Или двадцать. Я мог его нокаутировать.
Нелли уже знала о жизни все, что знают взрослые женщины. Серго — мальчик. Очень сильный, но мальчик.
Они лежали на солнце.
— Надень шляпу. Тебе напечет голову, Серго.
— А тебе не напечет? Лучше я раскрою твой зонтик, и мы спрячемся оба. Хочешь?
— Хочу.
Они лежали не рядом, а друг против друга. Круг тени покрывал их головы. Их лица были очень близки.
— Хорошо, что ты не куришь, — сказала Нелли.
— Почему?
— От курильщиков плохо пахнет. Ты никогда не будешь пить водку?
— Никогда.
— Правда?
— Клянусь тебе нашей любовью.
— Помни…
Нелли всегда помнила, что знает больше Серго. Она позаботится о нем. Он не сделается «таким».
— Мне пора обедать, — вспомнил Серго. — Почему ты никогда не хочешь, чтобы я познакомил тебя с папой и мамой?
Мальчик… Маленькая женщина ответила:
— Потому, что ты не должен знать моих. Если я буду ходить к тебе, тебе помешают встречаться со мной. Я же тебе объясняла. — Нелли говорила терпеливо, как старшая.
— Но мы скажем… — мальчик сбился. — Мы что-нибудь придумаем.
— Я не хочу, чтобы ты учился лгать.
Нелли оберегала Серго. Она-то сама умела лгать.
— Но мы все равно… — начал Серго.
— Скрывать, это не лгать, — перебила Нелли. — Когда человек просто молчит, он не лжет. Ты это понимаешь?
Девочка защищала свое маленькое, зыбкое, настоящее счастье.
— Иди обедай, я тебя подожду, — продолжала Нелли.
— Ты не торопишься?
— Нет. Я пойду домой поздно. Отец приехал. Они будут пить. Я вернусь так, чтобы оба уже спали. Беги. Потом я где-нибудь поем.
— Я угощу тебя.
— Нет. У меня сегодня есть деньги.
Мальчик оделся.
— Я скоро, Нель!
Он побежал широкими, упругими прыжками. Сильный, очень сильный мальчик. Скорее бы шло время! В будущем году Нелли кончит семилетку и пойдет работать. И уйдет от «них». Серго любит. Они будут любить друг друга сильно-сильно! Нежно, не так, как «те». «Те» — противно. Гадость, они грязные, мерзкие! Она и Серго будут рядом, только рядом. Только!..
Девочка, которая знала слишком много о жизни, прилепила к носу кусочек бумаги, — при Серго она не хотела безобразить себя, — и повернулась грудью к солнцу. Сейчас костюм окончательно высохнет, тогда можно надеть платье. Это «она» может переодеваться на пляже бесстыдно при всех.
Нелли не помнила, с какого времени она перестала думать об Антонине Филатовне Окуневой как о матери. Но так было уже в прошлом году, когда она первый раз встретилась с Серго.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
— Батька крепко поругался с Ганей, — рассказывала Антонина мужу. — Даже грозился на него написать по старому сендунскому делу. Я их насилу-то развела. Грызлись, как псы.
— Так, так… — Александр Окунев снял пиджак и сорочку. Его загорелая шея казалась приставленной к чужому белому телу. Он передернул плечами — надоедали мухи — и распорядился:
— Прикрой ставни, Тоня, — а сам подошел к умывальнику.
