Витька подумал – не заорать ли? Как-нибудь уж так, пострашнее, раздавленным зайцем, чтобы Жмуркин соскочил с печки и треснулся лбом обо что-нибудь, покрепче треснулся. Но этого и не понадобилось – Жмуркин показался из лаза сам.

Сначала быстро высунулся и спрятался, как сторожевой сурикат совсем. Убедившись, что Витька и Генка живы-здоровы, вылез уже окончательно, отряхнулся и, стараясь не глядеть в сторону гроба, подошёл к друзьям. Как ни в чём не бывало. Спросил:

– И что же дальше делаем?

Генка не стал ему отвечать, продолжил осматривать трубу. Витька знал, что надо делать в первую голову. Согреться. Затем думать, как выбраться. Подать знак, или строить плот, или ещё что. Но сначала согреться. Есть, конечно, ещё гроб… Но с гробом потом, гроб… Неприятная всё-таки штука, и не смотришь на него, а всё равно думаешь. И знаешь, в какой стороне он находится. Точно наблюдает…

Витька потряс головой, чтобы вытряхнуть опасные мысли.

– Трясучка делу не поможет, – заметил Жмуркин. – Последний мозг повредишь, осторожнее с этим, Виктуар…

Генка пнул трубу и выбил из неё кирпич.

– Гений дзюдо просто, – заметил наглеющий на глазах Жмуркин. – Теперь головой попробуй…

Витька опять покосился на гроб.

Гроб и гроб, если его не трогать, то и он не тронет. Глупость какая…

Генка снова пнул трубу, выбил ещё один кирпич.

Витька стал помогать. Вдвоём они быстро распинали ещё половину трубы, после чего Генка сложил из получившихся кирпичей небольшую печурку. Подходящей древесины вокруг было полно, Генка надёргал дранки из крыши, оторвал от стропил доску, расщепал, зажёг. Загорелось весело, дым потянуло в сторону, почти сразу стало тепло и уютно, Витька и Генка устроились вокруг печурки, приложились спинами к теплеющим кирпичам. Жмуркин хмыкнул и тоже сел поближе.

– Зачем всё же здесь гроб? – спросил Жмуркин.

Генка не ответил.

– В молчанку играть будем? – Жмуркин говорил шёпотом. – Вы надо мной смеялись там, но я был прав ведь. Это дом колдуна.

Генка подкинул в печку дранки.

– Мы вляпались, – продолжал Жмуркин. – Я хотел вас предупредить, но вы же не слушаете…

– Гробы дорожают, – сказал неожиданно Витька.

– Что? – переспросил Жмуркин.

– Похоронные принадлежности с каждым годом дорожают, – объяснил Витька. – В доме жила одинокая старушка, запасала на крайний день соль, крупу, макароны, масло растительное. Ну и гроб купила по случаю на распродаже.

– Гроб на распродаже? – не поверил Жмуркин.

– Ты что, мимо похоронных контор никогда не ходил? – спросил Витька. – Там перед каждым праздником распродажи устраивают. Невидимая рука рынка.

– А на чердак одинокая старушка сама гроб затащила? – хмыкнул Жмуркин.

– Жмуркин-Жмуркин, – покачал головой Генка. – Всё-таки ты серьёзно оторван от народа. Сейчас в этом сегменте серьезная конкуренция: если ты покупаешь гроб – тебе его доставляют на дом, без вопросов. А если ты покупаешь пять гробов, шестой тебе дают бесплатно.

– Кому здесь нужны пять гробов? – спросил Жмуркин.

Витька снова поглядел на гроб. Он был не очень хорошо виден, но мозг как-то сам угадывал и его расположение, и его форму, и бордовый цвет. Бордовый цвет Витьке нравился меньше всего. И вообще, слишком много они сегодня о гробах думают.

– Старушкам и нужны, – ответил Генка. – Старушки решили сэкономить…

– Бред! – перебил Жмуркин.

Витька с трудом не рассмеялся. Представил предприимчивых старушек, покупающих оптом похоронные причиндалы.

– Совсем не бред, – поддержал Витька. – У меня рядом с домом похоронный бутик, я же говорю, там всегда реклама висит. Там тем, кто покупает еврогроб, в подарок теплицу дают. Теплицы сейчас дорогие, так что многие пенсионеры сразу двух зайцев убивают – и гроб впрок, и теплицу на дачу. Удобно, выгодно.

– Теплицу? – спросил Жмуркин недоверчиво.

– Угу.

– Ну не знаю…

– Сам посуди, – улыбнулся Витька. – Зачем колдуну держать гроб на чердаке? Если бы он спал в гробу, то, наверное, делал бы это в подвале.

Жмуркин промолчал.

– Вот видишь – никакой мистики. В стену стучало бревно, гроб про запас…

– А он точно пустой? – поинтересовался Жмуркин.

Витька закашлялся. Ему, если честно, в голову не приходило, свободен ли гроб или нет. А что, если не свободен? Вот дело будет…

Витька в очередной раз осторожно поглядел в сторону гроба, и гроб показался ему темнее, чем был, почти чёрным.

Генка поворошил угли. Тепло разбегалось от самодельной печки, Витька чувствовал, как его тянет в сон и что с этим сном бороться тяжело. Генка зевнул, Жмуркин приложил ладони к разогретым кирпичам. Про содержимое гроба он больше спрашивать не стал, спросил про другое:

– Когда ваши родители спохватятся?

– Дня через три, – ответил Генка. – А твоя мать?

– Тоже. У неё там связь не всегда… Плотненько мы здесь застряли. Ничего не поделаешь, будем ждать.

– Кого?

– Спасателей.

– Каких спасателей? – не понял Витька.

– Доблестных. – Жмуркин пристроился поудобнее к печке. – Всё-таки телевизор надо смотреть хоть иногда, Витька. Каждую весну наши спасатели спасают.

– Кого?

– Как кого? Народ. Летом пожары, зимой бураны, весной разливы, народ надо спасать. Осенью, конечно, спасатели вздыхают свободно, а весной…

Жмуркин вздохнул и поморщился.

– Весной наш народ особенно нуждается в спасении, – закончил он. – Он сидит на крышах, грызёт сухие макароны и ждёт оранжевый вертолёт. Нам надо тоже вылезти на крышу и ждать.

Витька поглядел на крышу.

Они едва согрелись возле трубы и выбираться на утренний холод не хотелось. Когда ещё оранжевый вертолёт прилетит? Лучше посидеть. Да всяко до утра надо сидеть, утро весной быстро наступает.

– Не наш вариант, – возразил Генка. – За нами оранжевый вертолёт не прилетит точно.

– Как это не прилетит?! – возмутился Жмуркин. – Разве мы не народ?! Разве нас не надо спасать?!

– Мы, конечно, народ. Вот только МЧС не работает по заброшенным деревням. Зачем сюда присылать вертолёт?

Жмуркин уставился на Генку с непониманием.

– Вертолёт не прилетит, – объяснил Генка. – Нам надо выбираться самим.

– Но как?

– Пусть Жмуркин в гробу плывёт, – сказал Витька. – За подмогой.

Все поглядели на гроб. У Жмуркина задёргался нос, то ли от отвращения, то ли от испуга.

– А что? – спросил Витька. – Гроб похож на лодку. Кстати, если мне память не изменяет, изначально гроб – это лодка и есть.

– Точно, – подтвердил Генка. – Ещё в Древнем Египте усопших перевозил на небо Ра в лодке из золотого тростника. Потом викингов ещё клали в лодку, эскимосов в каяк зашивали и, кажется, пиктов тоже…

– Пиктов? – с подозрением спросил Жмуркин.

– Пиктов, – подтвердил Генка.

– Почему тогда он квадратный? – прищурился Жмуркин. – Лодки же не квадратные?

– Ты про плоскодонки слыхал? Реки не везде были глубокие. Постепенно лодка-плоскодонка трансформировалась в гроб. Но своего функционала не утратила.

Все трое снова посмотрели на гроб.

– А чем же я буду грести? – спросил с сомнением Жмуркин. – Руками, что ли?

– Вот видишь, Ген, он уже согласен.

– Я не согласен, просто…

Жмуркин взглянул на гроб уже благосклоннее.

– Иногда у людей просто нет выбора, – сказал он.

Витька вдруг представил. Разлив, вода повсюду, между деревьями обычный мусор и сучья, и сухие кочки с немногочисленными зайцами и белками, пластиковые бутылки во множестве, и дохлая корова копытами врозь, льдины откуда-то, и между всем этим во гробе, как в чёрной байдарке, плывёт Жмуркин. Зрелище, раздирающее своим безумием душу.

– Наш Жмуркин хочет плыть в гробу, – сказал Витька. – Ха-ха.

– Я не то чтобы хочу, я…

– В гробу, – повторил Витька. – Как Мазай за зайцами.

– Разве Мазай в гробу плавал? – спросил наивный Генка.

– Мазай? Конечно, в гробу. Откуда у него лодка?

Генка задумался.

– Мазай плавал, вот и Жмуркину нашему охота. – Витька кивнул. – Он сам в душе тайный Мазай.