– Я не знаю людей, которые это организовали, никогда в жизни ни в чем таком не участвовал, – саудовец врет и не краснеет.

Марыся как хорошая жена не возражает.

– Успокойся, мы об этом знаем!

Амир открывает бутылку французского белого вина, разливает по пластиковым стаканчикам, вбрасывает по кубику льда и наполняет газированной водой.

– Моя искренняя до боли жена только хотела вас предостеречь от близкого контакта с ними, правда, Кеня?

– Видите, как мой старый меня знает и понимает? Именно об этом и шла речь. А сейчас присоединимся к этому чертовому обществу, обменяемся визитками и едем уже домой, а то у нас ребенок в машине сварится.

– Не бойся, там у нее кондиционер и фильмы на DVD. Минуту еще выдержит.

– Приветики, Грейс, привет, Григорий! – сладким, как мед, голоском Кинга здоровается с нелюбимыми знакомыми.

Марыся удивляется. «Однако она тоже может притворяться. Такой я ее не знала. Может, у меня привилегия быть ее подругой, поэтому она со мной такая искренняя», – радуется она мысленно.

– Мэри, познакомься – Ян… Энн, Маргарет и ее муж… Стив, как дела?

Женщины входят в толпу, а у Марыси просто кружится голова от новых лиц.

Амир и Григорий вводят саудовца в мужское общество.

– Это Хамид, мой друг!

– Господин посол, хотел бы представить нового человека в нашей группе, – украинец подобострастно смотрит в глаза мужчине с загоревшим прямоугольным лицом.

– Ваше превосходительство, меня зовут Хамид.

– Хамид какой? – дипломат достаточно бесцеремонен с гостем. – Саудовец или араб?

Он говорит громко, раскатистым голосом военного, как будто находился на плацу или же полигоне, а все вокруг испуганно умолкают и смотрят в его сторону.

– Хамид бен Ладен, саудовец.

У стоящего навытяжку мужчины сереет лицо, и видно, как дергается щека.

– Кто сюда бен Ладена пригласил? А? – грозно хмурится посол.

Вдруг как из-под земли вырастает Стив.

– Это мой работодатель. Свой человек, – объясняет он, нервно сжимая кулаки. Неизвестный никому американец, стоящий тут же за дипломатом, наклоняется и шепчет нервному послу несколько слов на ухо.

Тот, успокоенный, садится на стул и уже с улыбкой приглашает гостя.

– Так пусть господин расскажет что-нибудь о своей необычной семье. Все охотно послушаем, так как до сих пор из СМИ мы знаем только одного бен Ладена, Усаму.

Экспатрианты смотрят на Хамида как на феномен и с беспокойством думают: такой же ли он, как и его родственник.

– Дайте-ка нам что-нибудь выпить, а то в горле пересохло!

Посол обращается вникуда, но тут же получает виски со льдом, а остальные участники, держа в руках запотевшие банки с пивом «Хайнекен», более крепкие напитки или вино, рассаживаются вокруг на свободных местах.

– Что ж, с чего бы начать?

Хамид для успокоения делает большой глоток спиртного, запрещенного в Саудовской Аравии напитка и начинает рассказ:

– Мой дедушка, Мохаммед бин Авад бен Ладен, приехал в Саудовскую Аравию из Южного Йемена как бедный строитель. Но это был очень ловкий парень. Он осел в Джидде[60], у Красного моря, недалеко от Мекки и Медины, и основал строительное предприятие, которое со временем стало самой большой фирмой такого рода в стране. Она строила королевский дворец, и мой дядюшка завязал близкие отношения с правящим семейством. Близкие отношения дошли до того, что король издал декрет, на основании которого предприятие бен Ладена стало получать правительственные заказы как монополист. И так делаются деньги, мои дорогие! – смеется Хамид, невинно пожимая плечами, а все слушатели согласно кивают головами.

– Ну и, ну и?.. – подгоняет посол, заинтересовавшись.

– Кроме того, что он был неплохим бизнесменом, он, увы, был страшно богобоязненным мусульманином.

– Почему увы? – удивляется какая-то женщина, похожая на мусульманку.

– Он был, говорят, чрезмерно религиозным и свой дом открыл для паломников со всего мира, которые прибывали на хадж в Мекку. Его любимчик, Усама, с детства общался с известными и подчас одержимыми духовными представителями всевозможных мусульманских ответвлений. С юности он примкнул к консервативной ортодоксальной ассоциации «Братья-мусульмане», созданной в Египте. Движение это по сей день считают одним из наиболее ортодоксальных. Вся семья, как и другие жители Саудовской Аравии, исповедовала ваххабизм – наиболее радикальное ответвление ислама. Усама собрал разные ортодоксальные идеи и эффект был потрясающий. Мы все это понимаем и знаем об «Аль-Каиде» и ее методах. Не поможет убийство вождя, потому что лавина уже двинулась и, к сожалению, захватывает весь мир.

– Твой папа, мама и ты тоже там воспитывались? – спрашивает кто-то тихо.

– Нет, Боже избавь! – восклицает Хамид. – Дедушка Мохаммед, которого я не имел удовольствия знать, кроме того, что был очень религиозен, был еще и Дон Жуан. Просто кобель какой-то, – иронизирует он. – Представьте себе, что он был женат сразу на двадцати двух женщинах! Моя бабушка была красоткой и образованной, как на то время, интеллектуалкой. Старый богатый сладострастник на нее запал. Разумеется, ее родители выдали ее за него, потому что такая партия казалась прекрасной. Ни она его не любила, ни он ее, поэтому после короткого периода супружества они расстались без сожаления. Он, однако, был честолюбивым сукиным сыном, поэтому регулярно платил алименты и оплачивал обучение отца. После развода бабушка выехала в Эр-Рияд, где вышла замуж и до конца жизни была уже очень счастлива.

– Это хорошо.

Заинтересовавшись рассказом, все вздыхают с облегчением, потому что им стало сразу жалко обиженную богачом женщину.

– Старик тот был очень непрост: своему любимцу, Усаме, он оставил самое большое наследство. Более двухсот пятидесяти миллионов долларов. Тем самым он спонсировал фундаменталистов и всю «Аль-Каиду».

– О, черт! – выкрикивает Григорий. – Я очень неплохо зарабатываю, но не в состоянии представить себе такого количества денег!

– Так, значит, возвращаясь к происхождению фамилии, мои милые слушатели, когда один из семьи, состоящей из двухсот человек, взбесился, трудно изменить фамилию всем остальным или прятаться по кустам. Большинство из нас Усаму в глаза не видели.

– Это хорошо, – шепчет с облегчением посол.

Марыся опускает взгляд, потому что знает кое-что другое о своем муже. «А он до сих пор мне об этом случае не рассказывал! – удивляется она в душе. – А может, лучше не разгребать старую грязь, а то начнет вонять? Ведь сейчас он не может всем сообщить, что был у дядюшки-террориста в Афганистане и увековечился на фотографии с американским оружием за поясом! Сообщение об этом, особенно в таком отборном обществе янки, было бы смерти подобно».

Она ехидно улыбается и смотрит на искренние, открытые лица слушателей.

– Сейчас наша семейная фирма строит по всему Ближнему Востоку, а два года тому назад мы сдали в Дубаи самое высокое здание в этом регионе, – с большим воодушевлением, красноречиво рассказывает Хамид. – Я, например, работал какое-то время в Йемене. У нас там филиал, который действует на волонтерских принципах.

– В качестве благотворительности там строят школы, дороги, больницы, – с гордостью говорит Марыся.

– Мы сотрудничаем с ЮНЕСКО при реставрации старинных достопримечательностей, которых в той необыкновенной, но бедной стране в изобилии. И там я познакомился с моей красивой женой, которая была самой дорогой жемчужиной в старом городе Саны.

Хамид подходит к Марысе и нежно целует ее в лоб, а она счастлива, что муж не стыдится публично выказывать чувства.

– Прекрасная история, – подытоживает американский посол.

Стив же, который знает Хамида и то, чем тот действительно занимался в Йемене, прикладывает указательный палец ко рту и сильно его прижимает.

– Но Усама был исключительный сукин сын! – подводит итог его превосходительство. – Хорошо, что его все же выследили и убили, как гадюку!