– Прекрасно! – Марыся тянет гласные, разглядывая отель, к которому они подъезжают. – Как красиво отреставрирован дом! И старый город рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ох! Можем ли мы остаться на неделю?
Она задает риторический вопрос, потому что и двухдневный выезд был причиной обиды мамы, а что бы было, если б любимые гости оставили ее на более долгий срок.
Портье открывает дверь, а консьерж вытаскивает небольшие ручные чемоданчики прибывших. Рецепция чистенькая, во всем холле пахнет свежестью и какими-то прекрасными блюдами, приготовленными на обед в ресторане. Милая пара служащих суетится, ведь не каждый день приезжают к ним заграничные гости. Они очень стараются правильно говорить по-английски, подражая британскому произношению, но облегченно вздыхают, когда Марыся переходит на польский.
– Вот купон. К каждому обеду в ресторане у нас специальное предложение для наших постояльцев – бокал потрясающего литовского пива «Гратис». Обычно оно стоит целых десять злотых! – рецепционистка вручает клиентке два жетончика.
– Да ты что? – Парень оттягивает вежливую девушку в сторону и шепчет ей на ухо: – Это же арабы, не видишь? Мы таким не даем бонусов, особенно алкогольных. Я от тебя с ума сойду! Вынула у меня изо рта два пива, ты кретинка!
– Мы можем заплатить, а вам приятного аппетита.
У Марыси тут же портится настроение, и от бешенства она сжимает зубы.
– Вам нельзя, да?
Вместо того чтобы извиниться, наглый рецепционист продолжает в том же духе.
– А вы кто? Имам или муфтий? – спрашивает Марыся язвительно. – Кто вам сказал, что нельзя? Я не помню, чтобы в Коране пророк Мухаммед запрещал пить пиво. Сказано так же, как и в вашей Библии, что нельзя усердствовать.
Она иронично кривит полные губы.
– И в одной, и в другой святой книге подчеркнута такая очень существенная заповедь: не укради, – с этими словами она отходит от стойки и направляется в апартаменты.
– Я хочу извиниться за коллегу.
Обаятельная служащая, пожалуй, возраста приезжей, подбегает и всовывает гостям в руки купоны.
– Когда вы арендуете апартаменты, то вам даже не должны никаких купонов давать. Помните, вам должны дать по бокалу бесплатно и безропотно. А он хам, только и всего, – подытоживает коллега. – Он долго тут не проработает, потому что не только обманывает гостей на пиве, но и вообще жульничает. Аферист и все! Но таких полно во всем мире, что делать?
Она лукаво улыбается, пожимая в знак беспомощности плечами.
– В чем дело? Снова какие-то проблемы?
Хамид ничего не понял из разговора, и Марыся очень этому рада. Зачем портить ему настроение? К черту! «Действительно, везде полно таких прощелыг, но почему именно мы постоянно на них нарываемся?» – мысленно проклинает она свое невезение.
– Ты всегда должен сходить с ума и выбрасывать столько денег на отель?
Ей нравятся апартаменты, особенно вид из окна на старинное здание. Но, как обычно, она должна немного поворчать.
– Любимая, я заплатил гроши, – смеется муж, не обращая внимания на прижимистый характер жены. За немногим большие апартаменты в Мекке я заплатил почти полторы тысячи долларов, а здесь только сто пятьдесят.
– Ну что ж, наверное, потому, что из окна гостиной нет вида на Каабу, – иронизирует Марыся.
Муж, будучи в хорошем настроении, хватает ее и осторожно бросает на большое ложе.
– Может, я пойду немного позже, а сейчас… – мурлычет он женщине в ухо. – Что ты на это скажешь, любимая?
– Я только за, но если ты договорился на час, то должен там быть в час.
Марыся с неохотой отвергает заигрывания. Живя у матери, они чувствуют себя скованно и вообще не занимаются любовью. Боятся, что Дорота может каждую минуту войти или будет подслушивать через стену, все ли у них в порядке. Такова уж мама!
– Я не придерживаюсь ни аскезы, ни целибата. Я уже едва хожу, – жалуется муж, делая жалостливое лицо.
– Как все уладишь, у нас будет свободная вторая половина дня и вечер, – обещает молодая жена, глядя при этом кокетливо. – Еще эти пару часиков выдержишь, мой ты зверек.
Она весело смеется.
– Ну, хорошо, хорошо. Но готовься к сексу столетия.
Хамид игриво строит глазки.
– Потом ты не сможешь ходить! – грозит он ей на прощанье пальцем.
Саудовец заказывает такси и просит довезти его по записанному на листе бумаги адресу. Он сам никогда бы в жизни не смог ни расшифровать это название, ни произнести. Там слишком много дифтонгов «c» и «z», «s» и «z» и много других букв, характерных для польского языка. «Что за невезение, – смеется он мысленно, – арендовали жилье именно на улице, название которой я не в состоянии артикулировать».
«Интересно, как мои молодые земляки справляются с этим», – думает он, проезжая старинные районы и современные богатые кварталы. По дороге он просит, пользуясь самыми простыми словами и применяя язык жестов, чтобы водитель задержался у магазина, так как он хочет купить пару банок пива. «Сделаю парням сюрприз к обещанному саудовскому обеду, который они наверняка стряпают уже пару дней». Он довольно улыбается, видит бетонный одиннадцатиэтажный дом, который находится практически на краю города. «Почему они здесь живут? – удивляется он. – Или стипендия слишком маленькая? Или семьи не помогают? Это же страх! Гнездо и рассадник преступности!» Хамид с ужасом смотрит на мускулистых, стриженных наголо мужчин, сидящих на скамейках в замусоренных скверах и прилюдно обжимающихся с вульгарно одетыми, громко смеющимися девицами. Вокруг на тротуаре открытые бутылки с пивом и вином. «Наверное, эти саудовские парни сошли с ума! Это все равно, что нарываться на проблемы! Еще сегодня они должны отсюда выехать! – решает он. – В Эр-Рияде тоже есть районы, в которые порядочный человек не ступит. Логово «Аль-Каиды» и всякого зла. Только сумасшедший бы туда въехал, не говоря уже об аренде жилья. Это, пожалуй, что-то в этом роде, только в Европе нет местного терроризма». Хамид нервничает, думая о насилии. Здесь другие болячки и другая организованная преступность. Он вспоминает рапорты, которые когда-то изучал: о торговле наркотиками, оружии и живом товаре. «Мир становится все хуже», – приходит к выводу он, тяжело вздыхая.
– Это здесь, – таксист говорит по-польски и таращит глаза на богато одетого парня на заднем сиденье. – Are you sure? – хочет убедиться он по-английски.
– К сожалению, название и номер совпадают, – подтверждает Хамид со вздохом и платит, давая водителю огромные чаевые.
– Подъедь за мной через два часа, – говорит он медленно, чтобы поляк его понял. – Two hours, okej? – повторяет он.
– Окей, окей, но не знаю, будет ли кого забирать, – шофер искренне беспокоится, оглядываясь вокруг. – Жаль тебя, братец, и good lack[56].
Заканчивая говорить, он хлопает араба по плечу.
Хамид буквально пробегает узкий тротуар, отделяющий проезжую часть от лестницы. Он сильно жмет на кнопку домофона, постоянно оглядываясь и ожидая нападения. Он чувствует, как пот течет по спине, напрягаются мышцы ног и рук, дрожат щеки. «Старею, – признается он себе мысленно. – Раньше я был смелее. Но когда у мужчины рождается ребенок, он становится бабой. Особенно если это такая красивая крошка-девочка».
Он растроганно думает о дочери и не снимает пальца с кнопки. «Что они там, к черту, делают?! – он бесится не на шутку. – Сейчас возьму ноги в руки и свалю отсюда». Он поворачивается, ища взглядом такси, которое уже, конечно, отъехало.
– Ajla[57], – наконец слышит он родной язык. – Кто там?
Голос доносится, как с того света, шорох, треск.
– Хамид! – выкрикивает он, не сдерживая эмоций. – Вначале меня приглашаете, а потом не хотите впускать?!
– Извините, уже лечу!
Гость хмурится. Откуда этот парень будет идти. Хватит жать на кнопку?
– Что ты говоришь?! – орет он, наклоняясь к грязному домофону.
