– Спасибо! – выкрикивает она. – Мы должны на этот спектакль еще когда-нибудь пойти. Обещай!

Она хнычет, как ребенок, но через минуту хватает его под руку и движется вместе с напирающей толпой.

– Конечно, любимая, – муж просто дрожит от радости. – Но сейчас время для паба. Пойдем в мой любимый. В нем ты почувствуешь атмосферу Великобритании.

– А в какой это? Какой? Мы мимо стольких проходили по дороге! – расспрашивает Марыся, уже возбужденная новым событием.

– Мне по вкусу «Белый лев». Там подают прекрасные британские блюда и наилучший real ale[36].

– Эль, это что?

– Эль – знаменитое пиво с пушистой пенкой и не очень большим содержанием газа.

– Годится! – жена согласна на все. – Правда, я пива никогда в жизни не пила, потому что думала, что, если оно горькое, значит, мне не понравится. Но эль будет наверняка прекрасен. Can you feel the love tonight… – мурлычет она себе под нос мелодию из мюзикла.

– Это хорошо. Кроме того, направляясь в «Белый лев», после «Короля Льва» мы в теме. Хамид радуется своей шутке и великолепному настроению любимой женщины.

Паб как паб, но если кто-то не каждый день имеет дело с такими заведениями, может поддаться настроению этого места. Что, собственно, и происходит с Марысей. Ей нравится толпа, заполняющая все столики, громкие разговоры, смех, расслабляющий новоорлеанский джаз и даже обычный для такого типа заведений запах разлитого и забродившего пива и дыма сигарет, въевшийся с давних времен, когда в пабах можно было курить. Свободными были только места на высоких стульях у барной стойки. Одетый, как художник, юнец, чтобы они могли усесться рядом с ним, не ожидая просьбы с их стороны, пересаживается. Когда девушка с трудом взбирается на высокое сиденье, ее обтягивающее платье подскакивает, открывая худое колено и часть бедра. Хамид сразу же хочет одернуть ткань. Но перебарывает себя, упрекнув в душе за глупую ревность и старомодное воспитание. «А это кому-нибудь мешает? Или кого-то вообще интересует?» Он осматривается и видит смеющиеся, довольные лица, заинтересованные только напитком в высоком стакане, сытной едой на тарелке или собственным собеседником. «Очевидно, во мне какое-то саудовское дерьмо. Мы должны чаще выезжать за границу», – решает он.

Он наклоняется в сторону завороженной местом жены.

– Так что? – спрашивает он. – По пивку?

– А какой будем эль? – наполовину арабка, ничего не знающая о таких напитках, она растерянно изучает перечень предлагаемых напитков.

– Зная твой вкус, предлагаю медово-имбирный. Просто бомба. Если выпьешь один, голова не заболит, но если решишься на больше, то… – шутливо повышает голос.

– Куда там! Такой большой стакан – это и так чересчур! – скромно жмется женщина, которая до сих пор не имела дела с порочным западным миром.

– Увидим, – муж знает о ее тяге ко всяким новинкам, и ему как-то не верится, что она остановится на одном.

– А это вкусно! Кто бы мог подумать? – первый бокал Марыся выпивает почти одним глотком, облизывая поминутно губы и цокая языком.

– А можно еще? – спрашивает она, как ребенок, которому хочется съесть еще одно пирожное. – И я что-нибудь бы съела. Я голодная.

– Конечно! Для чего же мы здесь!

Хамид заказывает для себя темный «Гинесс», а для жены, которая немного уже под хмельком, сладкое женское пивко.

– Что бы ты съела? Fish and chips? Хочешь попробовать самое известное британское блюдо?

– Из этого всего – чипсы? Гулять так гулять! Они должны быть большими, вкусными и хрустящими, – говорит она чувственным голосом, кокетливо щуря красивые глаза. – Такие же, как уплетает этот парень, – переходит она на арабский, незаметно показывая на сидящего за два места от них.

– Welcome[37].

Кругленький и веснушчатый парень, типичный англичанин, пододвигает по столешнице барной стойки смущенным супругам свою тарелку с начатыми чипсами, которые заинтересовали женщину.

– Только с кетчупом, – предлагает он, показывая жестами, так как думает, что женщина не знает английского.

– Thanks[38].

Марыся без смущения берет большой кусок картофеля фри, облизывая пальцы.

– Lovely[39], – восхищается она типично по-английски.

– А ты? – теперь мужчина угощает араба.

– Спасибо, я знаю этот вкус очень хорошо, – поясняет Хамид.

Сосед, расслабившись, не обращает внимания на отказ, забирает свою тарелку с жареной картошкой и молниеносно с большим аппетитом поедает остальное.

– Ну, здесь и жизнь! Ты был прав, я влюбилась в Лондон, – признается она. – Я могла бы здесь жить.

– Если когда-нибудь захочешь, то почему бы и нет, – Хамид принимает к сведению такую возможность. – Ты знаешь, у большинства богатых саудовцев есть в Лондоне апартаменты, или виллы, или резиденции недалеко от столицы. Они проводят в них каждую свободную минуту. Я знаю таких, которые прилетают сюда каждые два-три месяца и утверждают, что без Британии не представляют себе жизни. Они должны приехать сюда, набраться сил, зарядить аккумуляторы в нормальной стране, чтобы быть в состоянии тянуть лямку в нашей пустыне.

– Это тоже вариант, но ведь где-то нужно иметь свой постоянный дом, – Марыся думает и минуту молчит. – Свое место на земле, со шмотками, кроватью, подушкой, любимыми телевизионными программами и любимыми ресторанами. Все в Саудовской Аравии можно найти за исключением свободы. Уже даже к паршивому климату можно было бы привыкнуть!

– Идем? – Хамид прерывает серьезные рассуждения жены, так как не хочет, чтобы она огорчалась, и решает поддерживать веселое настроение весь вечер. – Сейчас организуем тебе индивидуальную экскурсию «London by night[40]». Возьмем hackney cab[41] и проедемся по наиболее интересным местам. Увидишь, как тут все освещено! Лондон никогда не спит!

– Бомба! – радуется Марыся. – Я об этом тоже мечтала! Чтобы, по крайней мере, хоть раз проехаться на черном британском такси! Вау!

Водитель в восхищении от того, что Хамид заказывает у него поездку на пару часов и, не смущаясь, торгуется о цене. Он пакистанец, поэтому спор, касающийся оплаты, его не обижает, лишь приводит его в хорошее расположение духа, напоминая о родной стране. Сторговавшись, они едут по городу. Кружат в тесноте по Трафальгарской площади и мимо Букингемского дворца, где днем видели смену караула. Они стоят в пробке у Вестминстерского аббатства, показывая друг другу пальцами на Биг-Бен и Парламент. Наконец они переезжают через Тауэрский мост, осматривая чудесно подсвеченный Лондонский Тауэр, в котором Марысе больше всего понравились символы королевской власти, а поразили места казни и экзекуций.

– Хочешь здесь выйти и что-то съесть? – спрашивает измученный уже Хамид, когда такси накрепко застряло в чайна-тауне. – Утка по-пекински прекрасна, хоть немного тяжела для этой поры дня.

С удивлением он смотрит на часы, так как не верит, что пролетело столько времени.

– А может, лучше заскочим в паб у дома? – предлагает тоже уже еле живая Марыся. – Я видела, что там подают какое-то блюдо, оно выглядело очень вкусным. Потом уже завалимся в кровать.

Она кокетливо улыбается.

– Действительно, это предложение лучше, – соглашается муж, возбужденный тем, о чем не было сказано ни слова.

В пабе «Лебедь» у Гайд-парка в двух шагах от их апартаментов, несмотря на позднее время, подают множество интересных блюд. Марыся не может выбрать. Больше всего ей нравится еда, выставленная на нагревательной стойке у бара.

– Это что-то выглядит очень аппетитно и еще лучше пахнет, – шепчет она мужу.

– Свинина, – Хамид изображает удивление и комично кивает головой. – Не беспокойся, если хочешь, то бери. Во-первых, ты наполовину христианка, а во-вторых, Аллах на нас, мусульман, на чужбине не смотрит.