Малко потрогал рукой щеку. Она была еще теплой. Убийство произошло не более часа назад. Если бы Сью не была так пьяна, Джил, может быть, еще была бы жива, а он бы столкнулся с ее убийцей.

В очередной раз он пришел слишком поздно. Это обескураживало. К чему эта серия диких убийств? Теперь единственным человеком, который мог ответить на этот вопрос, был Джин Ширак. Малко снял трубку и набрал номер Альберта Манна.

Джин заказывал уже третью бутылку "Дом Периньона". На него смотрела с восхищением Рут, жена его адвоката. Ей было не более 23 лет. Она предлагала себя так очевидно, что становилось неловко. Джин воплощал в себе все, чем она восхищалась в жизни: деньги, власть, имя. Джим, муж Рут, каждый раз показываясь с Джином Шираком на людях, испытывал почти физическую боль. Но он не мог отказаться. Джин был лучшим его клиентом.

Джин взял Рут за руку:

– Идем потанцуем!

Продюсер наткнулся на эту пару в "Оргазме", единственной "точке", открытой после двух часов ночи. Психоделическая преисподняя в подвале была в самом разгаре. В полном мраке Рут могла прижиматься к продюсеру сколько угодно. Тот просунул руку между ее блузкой и брючками. Молодая женщина выгнулась, чтобы он смог коснуться ее кожи.

Они не обменялись ни единым словом, но Джин знал, что она принадлежит ему. Смуглое скуластое личико старалось задержать на себе его взгляд. На данный момент Джин испытывал сильное горячее влечение, затем он подумал о Джил. Было три часа ночи. Все должно быть уже кончено.

– Я задолбался танцевать, – грубо сказал он.

Рут ломала голову, чем она могла ему не понравиться. Она дала себе слово во время следующего танца приложить больше усилий.

Ирэн быстро подняла трубку и закрыла дверь своей кабинки. На часах было половина девятого, а она начала в восемь.

Она сжато передала последние события в деле Джина Ширака, подчеркивая, что решение напрашивалось само собой.

Продюсер взял еще одного навахо и подготовил окончательно способ, как его вывезти из США в следующую субботу. Надо было продержаться еще несколько дней.

Ее собеседник на другом конце страны придерживался другого мнения. Джин Ширак "спалился", его надо было ликвидировать, и чем раньше, тем лучше. У Ирэн будут два человека под рукой, которые ей помогут.

Венгерка вышла из кабины абсолютно спокойная. Это было частью ее работы. Ее настоящей работы, которую она любила. Ей не полагалось обсуждать приказы. Тем хуже для нее, если она потеряет достигнутое неделями усилий и одним убийством. Безопасность прежде всего.

Садясь за руль новенького "фалькона", она подумала, что было бы очень жаль, особенно теперь, когда она все наладила. Но те, другие, конечно же, были правы. Только поэтому она была еще жива и на свободе. Джин Ширак стал ненадежным.

Того малого, что он знал, было достаточно, чтобы причинить большие неприятности.

Она ехала вниз по бульвару Уилшир, погруженная в свои мысли. Надо было еще купить мужского покроя блузку взамен той, которую пришлось сжечь после убийства Джил.

– Джин Ширак – это айсберг, – сказал Альберт Манн. – Это только видимая часть совершенно неизвестного нам целого. Мы даже не знаем, что его связывает с этим целым. Убийство Джил Рикбелл было проходным моментом, как я думаю, оно не имеет никакого отношения к настоящему делу.

В бюро ФБР продолжались заседания. Дело опять было на мертвой точке. Спустя два дня после гибели Джил Рикбелл. Гвоздь программы Джин Ширак, находился под строжайшим наблюдением ФБР и не смог бы пошевелить и пальцем.

Утопая в комфортабельном кресле, Малко исходил злостью, спрятав глаза под очками. Он не смог спасти ни Дафнию, ни "дорогушу" Джил. Что касается последней, он был уверен, что Джин ее не убивал. Когда девушке перерезали горло, у него было железное алиби. Даже слишком железное.

– Есть какие-нибудь следы или отпечатки? – спросил он.

Альберт Манн покачал головой.

– Ничего. Ее убили с полным отсутствием жалости. Нужно иметь железные нервы, чтобы перерезать артерии молодой девушки ножницами и оставить ее истекать кровью. Это дело рук профессионала.

– Что тогда будем делать?

– Ждать. Мы не можем арестовать Джина Ширака, у нас нет ничего стоящего против него.

Малко никак не мог понять одну вещь.

– Но в конце концов, – спросил он, – почему Джин Ширак работает против этой страны?

– Не имеем ни малейшего понятия. К тому же все агенты с Востока, которых мы вычислили, были скромными людьми с небольшим достатком, – сознался Альберт Манн. – Как бы там ни было, он американец. Конечно, он прибыл из Венгрии 29 лет назад. Но не можем же мы подозревать всех эмигрантов. У нас их полно. Есть целые кварталы в Нью-Йорке, где английский всего лишь второй язык…

Альберт Манн сделал вывод:

– Боюсь, как бы наши усилия не оказались бесполезными. Эти люди не сумасшедшие. Слишком много проколов. Они все остановят, а потом через некоторое время начнут сначала.

Конференция была окончена. Смог покрывал Лос-Анджелес. Было довольно прохладно. Малко ушел первым, полный решимости во что бы то ни стало продолжать. Нужно было сводить с ума Джина Ширака, испытывать его нервы. До тех пор, пока он не совершит новой ошибки. Малко уже повидал немало храбрецов, поддававшихся первому же прессингу.

– Господина Ширака нет. Он только что ушел. Не думаю, что он будет сегодня.

Секретарша говорила правду: дверь головного оффиса была открыта, и там никого не было. Малко заколебался. Девица смотрела на него с нескрываемым интересом. Ее платье было гораздо короче, чем это принято в добропорядочных оффисах… В глазах светилось нечто большее, чем положено при обычной дежурной улыбке. Он решил этим воспользоваться.

– У Джина Ширака все секретарши такие хорошенькие? – спросил он.

– Меня зовут Кэрол и я у Джина Ширака единственная секретарша, – уточнила девица.

Малко подивился тому, как она ухитряется печатать на машинке с ногтями длиной в три сантиметра, безупречно покрытыми лаком. Около нее стоял маленький транзистор, настроенный на развлекательную волну. Она потянулась, продемонстрировав груди с торчащими сосками. Бюстгальтера на ней, разумеется, не было. Вероятно, согласно инструкциям патрона. Когда Малко склонился над столом, она и не подумала отодвинуться подставив ему свои красные полные губы.

Перед пишущей машинкой лежала развернутая газета "Свободная пресса" из разряда "желтых". Это было ежедневное издание для хиппи, напичканное короткими объявлениями, предлагающими партнеров для оргий, педерастов и т.д., а также нонконформистские статейки. Довольно неожиданно в этом роскошном оффисе.

– Это вы такое читаете?

Кэрол скривила свои обворожительные губки.

– Ее купил господин Ширак. А я ее смотрю.

Она была так близко, что их губы соприкоснулись, и Кэрол обвила руками шею Малко. Она целовалась, как в кино, правда, немного заученно.

Вдавив ее бюстом в пишущую машинку, Малко высвободился первый, и его взгляд снова упал на газету. Кое-какие вещи вызывали у него недовольство. Юбка Кэрол была еще поднята, открывая черные трусики. С такой секретаршей Джину Шираку, должно быть, трудно было сосредоточиться.

Внезапно до него дошло: газета была совсем свежая.

Кэрол встала и посмотрела на него.

– Я очень рад, что нашел здесь кое-что, – сказал он. – До скорого.

– До скорого это когда? – спросил Кэрол. – Вы можете меня взять в четыре часа.

В прямом и переносном смысле.

– Я постараюсь, – пообещал Малко перед тем, как исчезнуть. Выйдя из здания, Малко нашел волосатого парня, который продавал "свободную прессу" на автобусной остановке. Это стоило десять центов. Малко уселся на скамью и погрузился в чтение страницы с коротенькими объявлениями. Пересмотрев все, он нашел только одно, способное подкрепить гипотезу, которая внезапно пришла ему в голову в оффисе Джина Ширака: в колонке "пропажа", отводимой обычно родителям, стремящимся вернуть домой своих "хиппи", он прочитал: