Практически все другие источники представляют более развёрнутые сведения о содержании 'великих записей, немалых'. Мы все их перечислять не будем, упомянём лишь основные положения [3]:

'...тебе не ездити далее во чисто поле,

А мне... не носить людей русских,

Не копить полонов да русских'.

Понятно, что предложение о заключении такого договора было воспринято Добрыней если и не как безусловная победа, но как весьма достойный, наилучший выход из ситуации, в какой он оказался. И Добрыня, не подозревая, что со стороны Змея такое предложение всего лишь уловка, согласился. Нынешние многоопытные политики то и дело на такие трюки ловятся; что взять с малограмотного простодушного мальчишки?

'Он скорёшенько сходил ли со белых грудей,

Написали они записи промеж себя...'

Ну, разве не мальчишка? Сам на себя компромат перед князем составил. После чего

'Полетел как Змей по чисту полю,

Да и летел Змей через Киев-град,

Ко сырой земле Змеище припадал всё:

Унёс он у князя у Владимира,

Унёс он племянницу любимую,

Распрекрасную Забавушку Путятичну!'

Источник [19] уточняет:

'Ухватил тут Забаву дочь Путятичну

Во свои было во хоботы змеиные'.

Значит, отрастил-таки Змей свои хоботы! Потратил на это последнюю энергию! Естественно - захотелось подкормиться. И, конечно же, выбрал в качестве жертвы избалованную, не приученную самостоятельно защищаться девицу. А она, не догадываясь, что силой Змею её не взять, наверняка и не пыталась сопротивляться.

Теперь представим себе: проголодавшийся охотник, заприметив добычу крупную и сильную, но попавшую в условия, затруднявшие или исключавшие возможность для сопротивления, решается напасть на неё с целью аппетитно пообедать. Но - вот неудача; битва хоть ещё и не проиграна, но и не выиграна; а тем временем последние силы частью истрачены, а большей частью неожиданно улетучились. Запасы его жизненной энергии полностью истощены; ещё немного - и он попросту умрёт от голода. Что он, при малейшей на то возможности, будет делать?

Вначале он постарается уговорить противника прекратить битву. Если это удастся, он немедленно побредёт к какому-то из привычных мест кормёжки. Скорее всего - к тому, к которому легче всего добраться. Вверх, в горы, он, умный, не пойдёт, даже если там у него пещера с продуктами. Побредёт туда, где дорога не имеет препятствий (по чисту полю). По дороге будет то и дело обессиленно валиться на землю (припадать ко сырой земле); но уж когда доберётся до цели, то сожрёт всё, что сможет ухватить, а главное, что не будет сопротивляться. А на обратный путь прихватит с собою кусочек полакомее.

3

В результате Добрыня же и пострадал; как то всегда бывает после договора с нечистой силой. Осердился князь Владимир и велел Добрыне: 'Сходи-ка ты во норы во змеиные... да подай-ка ты Забаву (мне) во белы руки!'

Змея Горыныча Добрыня, несмотря на свои тяжёлые предчувствия, победил. В варианте былины, принятом нами за основу, повествование об этой битве занимает в былине всего одну строчку: 'И убил Добрынюшка Змеища-то Горыныча!' Источники [19] и [3] в один голос сообщают, что битва длилась три дня да ещё три часа; а потом столько же времени Добрыня пережидал, пока впитается в землю кровь, которую 'попустила змея'. Кстати, ни пользы, ни вреда от такого купания ни ему, ни его коню не было.

Но до начала битвы Добрыня долго и тяжко трудился. Вначале он целый день, с утра до вечера, ездил по полю перед пещерой Змея, растаптывая копытами своего коня множество ползавших там 'малых змеёнышей'. Возможно, эти 'змеёныши' были обычными змеями, расплодившимися на сытном для них, не паханном сурочьем поле; а возможно, потусторонними порождениями, в задачу которых входило - физически и психологически измотать богатыря, а также оттянуть начало решительной битвы на более поздний срок. Авось не решится Добрыня зайти в пещеру поздним вечером! А если и решится, то, тем самым, даст дракону 'фору': ночное время - самое удобное для всякой нечисти... Но Добрыня решился.

'Подпоры он железные откидывал,

Да затворы он медные отдёргивал,

Он прошёл в норы змеиные!

А во тех-то норах во змеиных

Много - множество да полонов сидит,

Полоны сидят да все русские,

А сидят там князья да бояре,

Сидят русские могучие богатыри!'

Всех их Добрыня освободил, всех наверх вывел; в том числе - Забаву Путятичну.

Естественный вопрос: если Змей - существо потустороннее, зачем ему 'много - множество полонов'? Он же людей не ел! И даже особо не мучил. И не изнурял работой. Что полоняне делали в этих запертых пещерах?

По сути, ничего; точнее, то же, что и 'тени' (души) умерших греков в царстве Аида: томились без света и тепла, тосковали по безвозвратно потерянной прежней жизни, переживали из-за отсутствия надежд на освобождение, скучали по родным и близким, огорчали из-за отсутствия элементарных жизненных радостей. А одновременно с виду беспричинно раздражались, гневались, злятся, скандалили... Выплёскивали целую гамму разнообразных отрицательных эмоций. Подзаряжали, питали энергией своих отрицательных эмоций потустороннюю нечисть: в царстве Аида - бесобогов, от Зевса до Горгоны Медузы, а в Сорочинском филиале того же царства - Змея. Вот отчего он был таким огромным; вот почему у него было так много прытких здоровых деток! Откормленным, сытым, здоровым был гад...

А почему Змей предпочитал брать в полон высокопоставленных, богатых, властных и сильных людей? А уж за молодыми, красивыми, знатными девушками прямо-таки целенаправленно охотился?

Да просто таким намного больше, чем простым измученным пахарям, было чего терять! Значит, и отрицательных эмоций у них было больше, выплески питающей Змея психической энергии были интенсивнее.

Вспомним: греческие чудовища также собирали в своих пещерах, катакомбах и подводных тюрьмах толпы отдаваемых им в жертву людей; и также наиболее лакомой добычей считали молодых, красивых и знатных девушек. В связи с этим мало сомнений в том, что если бы Геракл после 'убийства' лернейской гидры зашёл в её пещеру, то, как и Добрыня, наверняка нашёл бы там и множество несчастных пленников, и изрядное стадо пригнанного туда скота. А ведь знал, знал герой, что гидра опустошает окрестности, угоняет людей и скот в свою пещеру...

Кстати: зачем гидре понадобилось угонять в плен не только людей, но и скот? Элементарный расчёт: чтобы людям было чем питаться, чтобы они, благодаря этому, дольше жили и дольше кормили своей энергией ненасытное чудище и его 'друзей'-'богов'.

Но - не пошёл Геракл в пещеру. А зачем ему? Ему надо прославиться, великий подвиг сделать, ужаснуть вестью о своей силе и смелости всех будущих противников и нынешних власть и богатства имущих нанимателей его услуг. А вывести из пещеры сотню - две измождённых скотоводов да энное количество тощих бурёнок и полудиких коз - какой это подвиг для великого героя? В чём слава? Какой прок от такой славы?

Сигурд в пещеру дракона вошёл, но вглубь неё тоже не заглядывал. Увлёкся кое-чем из того, что увидел в первом отделении пещеры. Нет, не столько лицезрением прелестей валькирии, сколько трудовым процессом экспроприации обнаруженного клада.

Беовульф тоже о своих пропавших подданных ни разу даже не заикнулся. И как, чем его душа, по прибытии на место назначения, оправдывалась перед душами соплеменников, умерших от голода в пещерном заточении? 'Некогда было о вас думать; на золото хотелось перед смертью посмотреть!'? Беспомощных людей на страшную смерть оставил, а бездушное золото, даже проваливаясь на тот свет, с собой потащил. Не оставил его вдовам и погорельцам; будто там оно нужнее, чем живым, страдающим, обездоленным людям - здесь. 'Буду лежать и слушать зов ветра и моря...' Радовались ли его кости улучшению слышимости после того, как их вышвырнули наверх, потому как они, лежа вперемешку с золотом, мешали 'чёрным копателям' собирать то, за чем те пришли?

Вот, сам собою, появился ответ на вопрос, зачем драконы извечно складировали в своих пещерах всяческие сокровища, которые для них, существ энергетической природы, всего лишь глупые тяжёлые побрякушки. Очень просто: клад - великолепная приманка для людей жадных, эгоистичных, не склонных к созидательному труду. Только намекни таким о кладе, и они сами в мышеловку придут, только успевай запирать за ними двери и засовы.