Так рассуждал Атс сам с собой, направляясь в комнату, потому что мама опять позвала его обедать. Но когда мальчик садился за стол, на сердце у него было тяжелее прежнего. Раньше он сгорал от любопытства и ожидания, теперь же чувствовал одно только разочарование: ведь в свертке не было ни ошейника, ни пряжки, только какие-то бесполезные медяшки, от которых Атсу было ни холодно ни жарко.

Но после обеда дело обернулось и того хуже. Теперь папа в свою очередь взял сверток и развернул его. Почему-то он первым делом стал пересчитывать свои гвоздики и винтики и выяснил, что двух не хватает. Он снова пересчитал их, но чего не было, того не было.

— Что за чепуха, — бормотал он себе под нос, — ведь я сам пересчитывал винтики и собственными руками завернул в бумагу, чтобы они не затерялись, а теперь двух не хватает.

Он встал со стула, подошел к своей одежде и проверил карманы. Но в карманах их тоже не оказалось. Тогда он внимательно осмотрел пол, сдвинув с места стулья, но и на полу ничего не нашел.

— Прямо обман зрения какой-то! — воскликнул отец. — Чудеса, да и только! Сам считал, сам завернул в бумагу, бумага цела, карманы целы, бумагу не разворачивал, из кармана не вынимал, а винтики исчезли, как будто их корова слизнула.

— Что ты там ищешь? — спросила мама из кухни.

— Два медных винтика потерял, нигде найти не могу, — ответил отец.

— Может, ты забыл и не взял их столько, сколько думаешь, — сказала мама.

— Да нет, я на бумаге записал, сколько взял, — проговорил отец.

— Куда же они девались в таком случае? — удивилась теперь и мама, входя из кухни в комнату.

Но уже на пороге ей бросилось в глаза странное обстоятельство: дверь во вторую комнату была слегка приотворена, и в узкую щель выглядывал чей-то испуганный глаз. Заметив мамин взгляд, испуганный глаз тотчас исчез. Все это показалось маме подозрительным.

— Послушай, Атс, ты не лазил в отцовский сверток? — воскликнула она.

— Нет, не лазил, — ответил мальчик каким-то странным голосом и в подтверждение своих слов добавил: — Ведь я и не мог, до обеда я был во дворе.

Вот эти-то слова и навели маму на верную мысль: не для того ли Атс и вышел во двор, чтобы стащить сверток через открытое окно. Она спросила у отца:

— А ты не заметил, твои винтики лежали в том же порядке, как ты их в лавке уложил?

Отец недоуменно взглянул на маму и сказал:

— В самом деле, бумага была свернута иначе, чем я ее складывал. Кто же это мог сделать?.. — Отец подумал и позвал: — Атс, поди-ка сюда!

Но Атса и след простыл. Отец снова позвал его, на этот раз громче, но и теперь никто не отозвался. Мама пошла во вторую комнату за сыном, но, входя, увидела, что мальчик успел вылезть в окно и бежит в лес — его фигурка мелькала на опушке между деревьями. Мама подбежала к открытому окну и закричала во весь голос:

— Атс! Атс! Куда бежишь, тебя отец зовет!

Услышав свое имя, мальчик остановился как вкопанный.

— Возвращайся немедленно! — приказала мать и, когда мальчик подошел к окну, спросила: — Это ты трогал папин сверток? Ну вот, а теперь у папы пропали два винтика. Куда ты их подевал? Что с ними сделал?

— Ничего я с ними не делал, — отпирался Атс.

— Так куда же они девались? — допытывалась мать.

— Не знаю, — стоял на своем мальчик.

— Ты должен знать, — настаивала мама. — Признайся лучше, куда ты их подевал, не то это добром не кончится.

— Не брал я их вовсе, я только посмотрел на них, а потом снова завернул в бумагу, — признался наконец Атс.

— Если бы ты положил их обратно, они так бы в бумаге и лежали, а папа говорит, что их там нет.

— Не брал я их, — упорствовал Атс.

— Приведи-ка сына сюда, я погляжу, найдутся винтики или нет! — крикнул отец маме, и Атсу пришлось лезть обратно в окно, чтобы предстать перед отцом; он и до того уже чуть не плакал, а теперь слезы сами полились из глаз.

— Что ты ревешь! — сказал папа сердито. — Взял винтики, потерял их, да еще и ревешь. Реветь нужно мне, потому что пропали мои винтики, а мне они позарез нужны. Но одно я тебе скажу: если ты их не вернешь, со мной шутки плохи. Во-первых, я не сделаю ошейника, во-вторых, выпущу лисенка из ящика, пускай бежит в лес. Я его принес для тебя, но раз ты проказничаешь, таскаешь винтики за моей спиной, я отберу у тебя своего лисенка!

— Не брал я винтики! — заплакал мальчик во весь голос, и крупные слезы побежали по его щекам, оставляя блестящие полоски.

— Ты уж лучше не ври, — сказал отец. — Они лежали в бумаге, сверток никто, кроме тебя, не трогал; значит, ты должен знать, где они.

— Не знаю я.

— Вот пойду сейчас и выпущу лисенка из ящика, если ты не скажешь, куда ты девал винтики! — пригрозил отец.

— Папочка, дорогой, не выпускай лисенка, я не знаю, где винтики! — умолял Атс, делая шаг к отцу.

— А что ты делал с этим свертком? Куда ты с ним ходил? Может, ты просто потерял винтики, вот и вся недолга, — сказала мать.

И Атсу волей-неволей пришлось признаться во всем и рассказать про свой так хитро задуманный план и про то, как он привел его в исполнение. Пришлось рассказать, как он вышел во двор, как подкрался к открытому окну, где на подоконнике лежали покупки в шуршащей бумаге, как ждал, подстерегая момент, когда мама и папа не заметят, что он схватил с подоконника сверток, как опустился под окном на корточки и так, согнувшись в три погибели, пробрался за угол, сел там, развернул сверток, порылся в нем, потом завернул все обратно, снова прокрался к открытому окну, где, выбрав подходящую минуту, когда папа и мама были заняты своими делами, положил сверток на прежнее место.

Атс должен был все рассказать и ответить на все вопросы, и это оказалось страшно трудно. Но еще страшнее была мысль о том, что если он чистосердечно во всем не сознается, то пана может прямо на его глазах встать со стула, выйти на крыльцо, пересечь двор, подойти ft сараю и выпустить лисенка из ящика. А ведь за эти несколько дней Атс успел так полюбить этого маленького остроухого звереныша! Пусть будет что будет, только бы лисенок остался с ним. Пускай отец сделает щель между крыш кой и ящиком еще уже, чем сейчас, пусть сделает ее совсем узенькой, только бы не выпускал лисенка, думал Атс и потому рассказал обо всем так откровенно и подробно, как только умел.

А потом сам стал в угол и плакал там громко и безутешно, как будто ужасно жалел, что тайный план его провалился. Теперь даже мама стала его утешать:

— И чего ты так ревешь? Лучше покажи, где ты раскрывал сверток; может, винтики просто выпали из него, и мы их там найдем.

Атс пошел вместе с мамой во двор, повел ее за угол дома, где он спрятался со своим шуршащим свертком. Мама обеими руками стала осторожно ощупывать траву, а Атс сидел возле нее на корточках и глядел во все глаза. Вдруг он закричал, будто испугавшись чего-то:

— Смотри, вон один блестит! — и поспешно схватил винтик.

— Где же другой? — сказала мама. — Он тоже должен быть где-нибудь здесь.

Скоро они нашли и второй винтик. Радость Атса была так велика, что у него не хватило терпения бежать в комнату, и он крикнул отцу в открытое окно:

— Оба винтика нашлись! Теперь ты не выпустишь лисенка?

— Не выпущу, если получу обратно все винтики, — ответил отец.

— А ошейник ты ему сделаешь? — снова осмелев, спросил мальчик.

— А как же иначе, — ответил отец.

— Но ведь у тебя нет медной пряжки, я ее в свертке не видел, — сказал Атс.

— В лавке не было такой, как нам надо, — объяснил отец, — я пришью железную пряжку, она лежит у меня в ящике для гвоздей. Она, конечно, не такая красивая, как медная, но ничего, сойдет и так.

— А что ты сделаешь с тем кольцом, которое у тебя в свертке? — спросил мальчик.

— Прикреплю к ошейнику, — ответил отец, — на кольцо подвешу цепь, а на цепь посадим лису.