— Не говори так, Вика! Помнишь, Готара сказал, что он расстался с Дарикой сразу, как только стал оборотнем. А мы уже через столькие передряги прошли вместе. Значит, мы будем всегда вместе, поверь.

— Он сказал, что таких, как мы он никогда не видел. Вдруг у нас все будет иначе?

— Он не видел, но может, есть другие подобные нам? Кто знает, Вик. Пока мы рядом, и я не расстанусь с тобой просто так!

Вместо ответа Вика просто поцеловала его в губы, долго не в силах оторваться от его губ. А потом они уснули, она положила свою голову ему на плечо, и оба они держались за руки, надеясь, что эта ночь никогда не кончиться, ведь все возможно в этом странном порядке Извечного Коловращения.

Утром они проснулись одновременно, увидев, как из окна в другой комнате струиться робкий свет зимнего утра. Проснувшись, они переоделись в одежду, которую приготовил для них Готара. Странно было то, что эта одежда походила на одежду, которую оба они носили в родном мире — джинсы, простые, без рисунков, черные футболки и черные кожаные куртки. Сам оборотень ждал их на кухне, стряпая что–то на завтрак.

— Доброе утро! — приветствовал он их.

— Привет, Готара! — ответили они ему.

— Я тут позавтракать приготовил — пробасил оборотень — сейчас вот поедим, а потом будем дальше двигаться. Я там проведу вас кое–куда. Не знаю, честно, куда вам в итоге надо, но уж докуда смогу, доведу.

— Спасибо, Готара — ответил Маледикт, присаживаясь за стол рядом с Викой.

— А куда пойдем–то? — спросила Вика.

— До узловой точки — ответил Готара — будете между мирами странствовать, узнаете. Есть такие места, где ткань мира немного по иному себя ведет. Не знаю, в чем уж тут дело, но это так. Там можно проще в разные места попасть, это вам на будущее — улыбнулся оборотень — Может там что и проясниться — кто знает.

Так за разговорами о странствиях между мирами и прошел завтрак. После завтрака оборотень переоделся в такую же одежду, какую предложил им, приобретя вид старого матерого байкера. После чего они вышли из дома оборотня, и некоторое время шли по каменной, чуть присыпанной снегом дорожке. Но вдруг местность вокруг них резко преобразилась, и вот они уже шагали по асфальтированной улице большого города, на рассвете, и видели, как над их головами гаснут фонари.

— Далеко еще, Готара? — спросил Маледикт.

— Да уже почти пришли.

Но тут неожиданно послышался гул, и рядом с ними возникла область клубящегося мрака — по другому это нельзя было назвать. Очевидно, что это была какая–то дверь, поскольку из неё, издавая звук, похожий на легкий перезвон колокольчиков шагнула коренастая фигура. Эта фигура явно не была человеком, он был выше ростом, и весь бугрился мышцами, а его морда с огромными оскаленными клыками сверкала ярким светом горящих глаз. В руке монстр держал что–то похожее на копье с широким металлическим наконечником.

— Привет, Готара! — весело произнес он — я как раз ищу этих ребят.

— Никогда мне не нравилось быть с тобою рядом, Ураш — нехорошо ухмыляясь, проговорил, Готара — а теперь тем более.

— Ты сделал, свое дело — ты спас их, а теперь мне нужно сделать мое.

— А если я против, Ураш? Что тогда? Сойдемся в доброй схватке, как в былые времена?

— Я бы не прочь, Готара, ты меня знаешь — трусом я никогда не был. Но, боюсь, теперь мне придется уйти от схватки.

— Готара, в чем дело? — спросил оборотня Маледикт.

В ответ оборотень повернул к нему свое лицо, на котором уже глаза полыхали ярким желтым светом.

— Бегите, а я попробую его задержать — ответил он.

После этих слов Готара застонал, и тело его подернулось маревом, словно в знойный день и очертания его стали меняться, и Вика и Маледикт снова увидели перед собой того монстра, который вызвал у них ужас явившись из тумана. Но теперь Готара выглядел еще более ужасающе — яркий свет солнца освещал оскаленную волчью морду и горящие желтые глаза, тело бугрилось мышцами и он ни в чем не уступал своему противнику. Завыв, Готара бросился на Ураша, резким взмахом когтей прочертив на его теле рану, из которой полилась густым потоком зеленая горящая жидкость — очевидно кровь Ураша. Тот громко застонал, не пытаясь, тем не менее, дать сдачи, а бросившись к ребятам, поднимая копье. Слишком поздно поняли они, что надо было бежать, как сказал им оборотень. А Ураш тем временем уже метнул свое копье, которое вонзилось в живот Маледикта. Тот застонал, схватившись за широкий наконечник копья, изранив пальцы и ладони о его острые грани, слыша, как в ужасе кричит Вика. А потом Ураш метнулся к нему, обернувшись облаком зеленоватой энергии, схватившись за копье, подняв Маледикта в воздух на его острии. Но оборотень не мешкал, и его когти вонзились в спину Ураша, заставив того захрипеть от боли и пошатнуться, но тем не менее, он не выронил копья. А Маледикт почувствовал, как мир меркнет перед его взором.

«Я умираю» — пронеслась в голове у Маледикта мысль…

… Вокруг него были пески. «Пустыня» — понял он. Неподалеку от него виднелось разрушенное, очевидно, очень древнее строение из желтоватого камня.

— Вика — сказал он вслух. Они не должны были расставаться, но неужели её нет рядом?

— Вика — позвал он, надеясь услышать её голос. Но лишь ветер кинул ему в лицо горсть песчинок. Вики нет рядом, но как почему?! Ведь они всегда были вместе?! А теперь

— Вика!!! — закричал Маледикт, пытаясь заглушить боль, которая вонзилась в него раскаленным ледяным клинком разрывая саму его душу — Вика!!!

Шаг шестой: Забытые песни

— Значит, ты говоришь, что ты явился из другого мира? Тебя закинуло сюда, когда какой–то монстр с горящими глазами вонзил тебе в живот копье, а между тем, на твоем теле нет ни одной раны. Неужели, чужак, ты думаешь, что я поверю в весь этот бред? — издевательски произнес сидящий напротив Маледикта субъект, облаченный в свободные белые одеяния, похожие на одеяния бедуинов. Он во всем походил на человек, этакого восточного типа, хотя кожа его была странного синеватого цвета, а глаза, похожие на фиолетовые кристаллы, сейчас светились явным недоверием.

— С другой стороны — продолжал он тем временем — выглядишь ты действительно странно, я никогда не встречал таких людей, как ты. Но это может означать, что ты просто шпион из дальних краев, или просто выродок, да что угодно. Чем же ты можешь подтвердить свои слова, чужеземец?

— Я рассказал вам, как я сюда попал — ответил Маледикт — вы и сами находите, что выгляжу я странно, не так, как выглядит большинство людей вашего мира. В конце концов, я прошу только, чтобы вы мне рассказали, что это за место, и я уйду, и не буду более вас обременять.

— Ха! Поведать тебе о наших землях! Ты явно шпион, чужак, как бы ты не старался затмить мой взор сказками об иных мирах! К тому же, как же я отпущу тебя, просто так, не извлекая из этого никакой выгоды? Разве просто так мои слуги подобрали тебя в пустыне, и привезли в оазис, чтобы ты вот так просто ушел? Тебе не выжить в пустыне чужак, так что, можешь считать, что ты уже погиб. А раз ты погиб, то думаю, ты не откажешься, чтобы я воспользовался предоставленным мне шансом получить прибыль, поскольку тебе на том свете уже все равно, чужак? Право это было бы благородно с твоей стороны, а ведь я чую, что это — чувство тебе далеко не чуждое.

— Твои слуги взяли меня в плен! Возможно, если бы я остался там, где они нашли меня…

— То твои кости замело бы песком пустыни, чужак! Так, и никак иначе. А теперь, прекрати спорить, сейчас тебя проведут в отведенное тебе помещение. Там ты будешь ждать моих распоряжений.

После чего он подозвал нескольких стражников, сжимавших в руках странные мечи, изогнутые и сделанные, будто из какого–то кристалла, но видно было, что они прочные и отточены остро, будто бритва. Пока они вели Маледикта, тот вспоминал, какое отчаяние овладело им, когда он только попал в это место. Вика, где она сейчас? Оставалось надеяться, что Готара все же смог помочь ей, и сейчас она в безопасности. А что теперь делать ему самому?