За кассами в «Теско» стояли пять девушек. Инспектор искал девушку из Индии, и трое из них показались ему похожими на выходцев из этой страны. Он подошел к одной кассирше, и она указала дальше, на маленькую, хрупкую воздушную блондинку, белокожую и с льняными волосами, которая меняла ленту в своем кассовом аппарате. Подойдя к ней, Майкл заметил у нее на пальце обручальное кольцо. Конечно, ее фамилия была Назим, потому что она вышла замуж за мусульманина из Азии или с Ближнего Востока. Бёрден напомнил себе, что не следует делать поспешных выводов и что Вексфорд тоже предостерег бы его от этого. Для человека с его опытом это было недопустимо.
Линда отвела его в комнатку сбоку, на которой висела табличка «Посторонним вход запрещен».
– Вы знали миссис Робсон в лицо, кажется? – начал инспектор.
Кассирша кивнула, и вид у нее стал немного испуганный.
– В котором часу она проходила через вашу кассу в прошлый четверг?
Девушка заколебалась.
– Я помню, что сказала другому полицейскому – в пять пятнадцать, но с тех пор хорошенько подумала и поняла, что могло быть и позже. Я помню, что посмотрела на часы, увидела – без двадцати шесть и подумала: «Слава богу, осталось всего полчаса работы!» Мы закрываемся в шесть, но и после этого покупатели продолжают подходить.
– Насколько позже? – спросил Бёрден.
– Простите?
– Насколько позже того, как вы видели миссис Робсон, вы посмотрели на часы и увидели время пять сорок?
– Не знаю. Всегда так трудно сказать точно, ведь правда? Десять минут?
Десять минут или пять минут, подумал Бёрден, или даже две минуты… Он спросил Линду о девушке, которую та видела беседующей с миссис Робсон – уверена ли она, что это была девушка?
– Простите? – опять переспросила Назим.
– Если вы видели ее только со спины, и она, в любом случае, была в шляпе и предположительно еще и в пальто или куртке, откуда вы знаете, что это была девушка, а не парень, не мужчина?
Кассир ответила медленно, как будто переоценивала свои впечатления и выводы:
– Ну, я вроде как знала, то есть я подумала, что это женщина. О, да, конечно, это была женщина! На ней была шляпка… берет, кажется.
– Это ведь мог быть и мужчина, не так ли, миссис Назим?
– У меня не возникло такого впечатления, – возразила Линда, и больше Бёрден не стал ее расспрашивать.
Вспоминая тот разговор, он понимал, что выступил в роли адвоката, который опровергает показания свидетеля путем хитрых вопросов, давая присяжным возможность сделать определенные выводы на основании его неуверенных ответов. В «Теско» не было присяжных, но если б они там были, то, несомненно, убедились бы в том, что в прошлый четверг Гвен Робсон видели беседующей в магазине с молодым человеком без двадцати минут шесть.
Майкл снова вышел на широкую галерею нижнего уровня и постоял в вестибюле «Мандала». Сегодня тот был уставлен красными и белыми пуансеттиями и еще какими-то темно-синими цветами. Зачем все эти патриотические символы 26 ноября?[7] Наверное, это просто те цветы, которых у флориста оказалось больше, чем других.
Бёрден заглянул в «Бутс», остановился посмотреть на витрину товаров для рукоделия, сегодня полную гобеленов с мордочками собак и кошек, и бросил взгляд на противоположную сторону, на магазин «Деметер», где в витрине стояли фильтры для воды и ионизаторы воздуха. Ни одна из сотрудниц этих магазинов не помнила, что видела Гвен Робсон. Фонтан играл, выбрасывая вверх струи воды, задевающие самые нижние призмы люстры. Майкл вышел через главный выход с автостоянки, из сухого, теплого воздуха с запахом освежителя на пронизывающий ветер.
Как долго еще ему придется ждать заключения из лаборатории? Вероятно, несколько дней. Он позвонил на домашний телефон дочери Вексфорда и услышал сигнал «занято». Тогда Бёрден достал из ящика стола свою самодельную гарроту и потренировался, как удобнее держать в руках колышки. Лучше всего, возможно, продеть пальцы в кольца, а ладонями сжимать ручки. Ему нужно было что-то больше похожее на шею человека, чем ножка стола. Перед его мысленным взором всплыл цветочный горшок в форме урны, сделанный из полистирола, которому искусно придали вид мрамора. Констебль Полли Дейвис оставила его в участке, вместе с инструкциями по правильному уходу за растущим в нем цикламеном, когда ушла в декрет, и он оказался в кабинете Вексфорда, а цикламен в нем давно погиб. Узкая часть этого горшка была как раз приблизительно нужного размера и почти такой же упругой.
Все еще держа в руке гарроту, Бёрден поднялся на лифте и прошел по коридору. Дверь в кабинет была приоткрыта, и он вошел, толчком распахнув ее. Вексфорд сидел за письменным столом, сгорбившись и кутаясь в старое твидовое пальто. Его голова была заклеена пластырями, а синяки на лице приобрели тошнотворный желтовато-зеленый оттенок. Маленькие серые глазки, которые обратились к инспектору и его самодельному оружию, казались остекленевшими, встревоженными, что было нетипично для него, но первое его замечание было вполне в духе этого человека:
– Значит, это все-таки был ты.
Бёрден усмехнулся:
– Я изготовил эту штуку и собирался испробовать ее на твоем цветочном горшке. Не смотри так – это вполне разумная мысль.
– Тебе виднее, Майкл.
– А что ты здесь делаешь? Тебе положено сидеть дома до конца этой недели.
– Сейчас уже конец недели, – ответил Вексфорд, ерзая в кресле и расправляя покрытые кровоподтеками руки. – Я читал все эти материалы.
Все материалы по делу Робсон прислали наверх, и теперь они лежали перед ним на столе. Майкл, который любил подробно описывать каждую беседу и даже записывать свои собственные мысли, печатал длинные и скучные отчеты.
– Есть кое-что довольно интересное, – добавил его шеф. – Мне понравилось, что миссис Робсон получала пять сотен за то, что стригла ногти старику.
– Я так и думал, что тебе понравится.
– Это заставило меня задуматься о том, сколько у нее было подобных случаев. Эта история с купанием, например… Завораживающая линия расследования.
Бёрден приподнял брови, не вполне уверенный, что имеет в виду шеф, и отчасти чувствуя отвращение к возникшей в его воображении картине. Он взял горшок из поддельного мрамора с подоконника и принялся «душить» его гароттой. Вексфорд задумчиво наблюдал за ним.
– Есть много деталей, которые мне хотелось бы знать, но никто, по-видимому, ими пока не интересовался, – сказал он. – Например, Лесли Арбел. Где она была в четверг вечером? Очевидно, мы этого не знаем, хотя знаем, что Гвен Робсон видели беседующей с какой-то девушкой в пять тридцать.
– Это был мужчина, и это было в пять сорок пять, – возразил инспектор, потянув за ручки и почувствовав, как треснул и раскололся полистирол. Проволока прорезала белый губчатый, похожий на плоть пластик.
– Понятно. Было бы полезно знать, почему она всегда приезжала сюда и что так привлекало ее в этой не слишком интересной супружеской паре. – Вексфорд взял единственную фотографию Гвен Робсон, которая у них имелась, – моментальный снимок, очень размытый, напечатанный в «Курьере Кингсмаркхэма». – «Одно из тех характерных британских лиц, – процитировал он, – которые, раз увидев, потом никто не помнит».
– Эти Сандерсы говорят, что не помнят ее; оба они утверждают, что никогда раньше ее не видели. Но я просто уверен, что Клиффорд ее знал, я это нутром чую.
– Ради бога, прекрати этим заниматься, Майкл! Я не брезглив, но меня тошнит. Ее визиты в качестве помощницы по дому – это тоже интересный момент. Ты заметил, что она никогда не проводила много времени у тех, кто мог дать ей мало или ничего. Интересно, что ей мог предложить старый мистер Своллоу, тот, что жил напротив? Она ему тоже стригла ногти на ногах или же она умела как-то особенно эротично работать ножницами?
– Это довольно отвратительно, правда?
Вексфорд усмехнулся, приподнял плечи.
– Это важно? – Бёрден положил гарроту в карман и присел на край письменного стола из розового дерева. Когда его начальник ничего на это не ответил, продолжая сидеть с задумчивым видом, он заметил: – Ты плохо выглядишь, знаешь ли. Сомневаюсь, что тебе следует здесь находиться.
