У поворота на Коростылёво
Угрюмый старец сильно бьёт клюкой
Увязшего в болоте крокодила.
А тот, возведши очи к небесам,
Окрестность оглашает хриплым стоном.
Усталые седые агрономы
От жён сварливых прячутся в кусты
И там сидят, порою по два года:
Из удобрений гонят самогон
И, пьяные, играют в «накось-выкусь».
Порой в колхоз привозят трактора —
Тогда крестьянин прячется под стог.
А те свирепо точат шестерни
И, лязгая стальными клапанами,
Гоняются за девками по полю.
Пейзанки собирают колоски
И прячут их стыдливо под подолы.
Вон пастухи в амбаре пьют «Шанель»
И обсуждают новое бьеннале.
В тумане чьё-то светит декольте.
Толпа пейзанок, юбки подобрав,
Прихватывают Федю-недоумка
И боязливо дёргают за член.
А тот стоит и в ус себе не дует —
Лишь слюни капают с большого рта.
Захорошело тучное жнивьё.
Рычит в конюшне боров кровожадный
И роет землю кованным копытом.
Пейзанки с визгом мочатся в кустах...
Счастливая весенняя пора!
ДВА ТРАКТОРИСТА
Широко трепещет туманная нива.
Вороны спускаются с гор.
И два тракториста, напившихся пива,
Идут отдыхать на бугор.
Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане
И этим сознанием горд.
Другой же играет порой на баяне
Сантану и «Weather Report».
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ
Когда попал впервые Беринг
В северо-западный проход,
Он вышел на пустынный берег,
А мимо ехал пароход.
Там Бонапарт работал коком,
Но не готовил он еды —
Лишь озирал свирепым оком
Сплошную гладь пустой воды.
Так мчался дико между скал он
И резал воду, как кинжал.
Увы, не счастия искал он
И не от счастия бежал.
БАСНЯ № 1
Кривой Ефрем пошёл купаться в пруд,
Но пруд был крут.
И наш Ефрем, не видя дальше носа,
Упал с откоса
И вмиг остался без хвоста...
Мораль сей басни непроста:
Не зная женскую породу,
Не суйся в воду.
БАСНЯ № 2
Одна лиса жила в дупле берёзы.
Пришёл медведь и начал ей глядеть.
Потом ударили морозы.
Замёрзло всё, лиса ушла в кредит,
Медведь же вмёрз в дупло
И до сих пор глядит.
Мораль проста:
Не будь как тот медведь,
Пришёл — так незачем глядеть.
ИЗ АЛЬБОМА А.К.
Верю я, что сбудется предвестье,
Мной предвосхищённое в мечтах,
И пройдёт по тихому предместью
Лев Толстой в оранжевых портах.
И Тургенев, дурь смешавши с дрянью,
Дружески прошепчет в ухо мне:
«Чу! Смотри — Есенин гулкой ранью
Проскакал на розовом слоне!»
КОРНЕЛИЙ ШНАПС
Корнелий Шнапс идёт по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведёт его дорога в Лету;
Кругом цветёт сплошной «цурюк».
Корнелий мелодично свищет
Гармоний сложных и простых —
Он от добра добра не ищет, —
Вот и конец пути. Бултых.
НЕСЧАСТНЫЙ МАТРОС
Несчастный матрос, твой корабль потоп,
Клопы завелись в парусах.
Твой боцман — любитель портвейна и сноб
С прокисшей капустой в усах.
Со злым тараканом один на один
Ты бьёшься, бесстрашен и прост,
Среди осьминогов, моржей и сардин,
Прекрасный, как охтинский мост.
ИВАНОВ
Иванов на остановке,
В ожиданьи колесницы,
В предвкушеньи кружки пива —
В понедельник утром жизнь тяжела;
А кругом простые люди,
Что, толпясь, заходят в транспорт,
Топчут ноги Иванову,
Наступают ему прямо на крыла.
И ему не слиться с ними,
С согражданами своими:
У него в кармане Сартр,
У сограждан – в лучшем случае пятак.
Иванов читает книгу,
И приходят контроллёры,
И штрафуют Иванова;
В понедельник утром всё всегда не так.
Он живёт на Петроградской,
В коммунальном коридоре,
Между кухней и уборной,
И уборная всегда полным-полна;
И к нему приходят люди
С чемоданами портвейна
И проводят время жизни
За сравнительным анализом вина;
А потом они уходят,
Только лучшие друзья
И очарованные дамы
Остаются с Ивановым до утра;
А потом приходит утро,
Всё прокурено и серо,
Подтверждая старый тезис,
Что сегодня тот же день, что был вчера.
ПОРУЧИК ИВАНОВ
Где ты теперь, поручик Иванов? —
Ты на парад выходишь без штанов;
Ты бродишь там божественно нагой;
Ты осенён троллейбусной дугой.
Когда домой идёшь с парада ты,
Твои соседи прячутся в кусты.
Твой револьвер, блестящий как алмаз,
Всегда смущал мой нежный глаз.
И по ночам горит твоя свеча,
Когда клопов ты душишь сгоряча
И топчешь мух тяжёлым сапогом, —
Не дай Господь мне стать твоим врагом!
АНГЕЛ ВСЕНАРОДНОГО ПОХМЕЛЬЯ
Уже прошло седьмое ноября,
Утихли звуки шумного веселья.
Но что-то движется кругами, всё вокруг там, где стою я;
Должно быть, ангел всенародного похмелья.
Крыла висят, как мокрые усы,
И веет чем-то кисло и тоскливо.
Но громко бьют на главной башне позолочённые часы,
И граждане страны желают пива.
Бывает так, что нечего сказать,
Действительность бескрыла и помята.
И невозможно сделать шаг или хотя бы просто встать,
И все мы беззащитны, как котята;
И рвётся враг подсыпать в водку яд,
Разрушить нам застолье и постелье.
Но кто-то вьётся над страной, благословляя всех подряд —
Хранит нас ангел всенародного похмелья.
Дополнение
Пародия на «Иннокентия» Бориса Гребенщикова, по мотивам «Джаббервокка» Льюиса Кэрролла. Сочинена автором, скрывавшимся под псевдонимом «Беллинсгаузен И. Лазарев».
ПОЛТОРАКИ
Поздний вечер. Кузнечик стрекочет в кустах,
Чёрный Ворон висит со звездой.
Победив в себе гордость, сомненья и страх,
Иннокентий пьёт чай с резедой.
«Иннокентий! Не пей эту гадость вовек,
Обернётся веселье бедой.
Станешь лыс, словно горный горячий абрек,
С правоверной в веках бородой!»
Но — увы! — Иннокентий сомнениям чужд,
Крепко ложку за ножку схватив,
