На самом деле итог этого совещания, по мнению фон Рундштедта и фон Манштейна, ввел всех в заблуждение, что войны не будет. Собрание генералов предали такой публичной огласке, что они были убеждены, что это всего лишь ход в блефе Гитлера. Манштейн настолько уверился в этом, что вместо того, чтобы вернуться в часть, отлучился навестить семью. А 25 августа внезапно поступил приказ – на рассвете следующего дня пересечь польскую границу. Тем же вечером началось движение армий, танковые корпуса пересекли Одер и приблизились к границе. Поздним вечером от Гитлера поступил другой приказ – остановить передвижение войск, поскольку переговоры с Польшей все еще продолжались. Но теперь, когда вторжение началось, остановить его было не так-то просто. И группе армий «Юг» удалось удержать [22-й] моторизованный корпус Эвальда фон Клейста (с 1943 г. фельдмаршал. Умер в советской тюрьме. – Ред.) от пересечения границы Словакии только при помощи штабного офицера, который на самолете «Шторьх» среди ночи приземлился прямо на самой границе. И как раз вовремя, чтобы остановить колонны на марше.

31 августа в 17 часов вновь поступил приказ – утром 1 сентября пересечь границу. Оба, Манштейн и Рундштедт, снова ожидали отмены приказа, и для этого случая вдоль всей границы протянули линии связи, чтобы в последний момент остановить войска. Но на этот раз отмены не последовало. Началась война.

Польская кампания не стала чем-то особо выдающимся. Превосходство со стороны немцев было таково, что самый бездарный генерал не смог бы проиграть, в то время как с польской стороны даже самый гениальный полководец не смог бы удержать позиции. Фактически немцы воспользовались одновременно огромным преимуществом в качестве командования и в материальной части. Поляки разместили значительную часть своих лучших соединений на Познаньском выступе, между Померанией и Силезией. Немцы же в этой части границы рассредоточили относительно небольшие силы и в то же время, наступая с севера и юга, просто отрезали этот выступ. К 7 сентября войска Рундштедта достигли Лодзи в 85 милях от того места, откуда они начали наступление, а к 9 сентября основные польские силы оказались заблокированы в огромной излучине реки Висла под самой Варшавой. 10 сентября остатки польских войск предприняли попытку отхода в сторону Румынии. Но тут их судьба была предрешена вторжением русских 17 сентября.[15] Защитники Варшавы сдались 28 сентября, и война закончилась.[16] Польская армия сражалась храбро, как и многие простые жители, которые защищали свои дома и нападали на немецкие коммуникации. Поляков разбили благодаря превосходству в технике и мобильности. На самом деле главной задачей немецкого командования являлось поддержание оперативного управления стремительно продвинувшимися вперед армиями. 18 октября Манштейн оставил Польшу, чтобы отправиться на западную границу Германии.

Популярность армии, как следствие Польской кампании, стала угрозой для тщательно выстроенной Гитлером системы балансов. Победоносная армия всегда является политическим фактором, и Гитлер искал путей обуздать ее влияние при любой возможности. Одним из первых шагов стало отстранение армии от управления оккупированной Польшей и передача его доверенному партийцу Гансу Франку (обергруппенфюрер СС, с октября 1939 г. генерал-губернатор оккупированных польских территорий, которые не были непосредственно включены в состав Германии. – Пер.). Фон Бласковиц (генерал-полковник вермахта. – Пер.), оставленный возглавлять военное командование, был возмущен поведением Франка и его палачей. Он настоял на том, чтобы лично выразить свой протест Гитлеру. Единственным результатом такого протеста явилось смещение Бласковица с занимаемого поста. В последующем ему отказали в военном командовании во время Французской кампании, и, хотя позже он снова был привлечен, продвижения по службе больше не получил. Бласковиц единственный, кто начал и закончил войну в чине генерал-полковника. После войны в ожидании суда по обвинению в военных преступлениях он покончил с собой. Но настоящие жестокости в Польше начались только после его ухода. В Польше немецкая армия не отличалась бесчинствами. Как можно видеть, когда дело дошло до суда, самые тщательно подобранные истории зверств, представленные коммунистическим правительством Польши, имели крайне малое отношение к немецкой армии, что выяснилось даже при самом поверхностном рассмотрении. Однако действия гражданской администрации губернатора Франка были настолько бесчеловечными, что не скоро изгладятся из людской памяти.

После победы над Польшей Гитлер искал пути заключения мира с западными державами. Но получал категорический отказ. Тогда он решил напасть на Запад. Свои мотивы он изложил в меморандуме («Памятная записка и руководящие указания по ведению войны на Западе») от 9 октября 1939 г. «Никакой пакт или договор не могут гарантировать длительный нейтралитет России – вялотекущая война истощит ограниченные ресурсы Германии, – тогда как на данный момент Германия обладает неоспоримым преимуществом в важнейших видах вооружения – любое промедление уменьшит это превосходство, Германия не в состоянии состязаться с промышленным потенциалом Англии, Франции и Америки; но если нанести внезапный удар, Германия обретет достаточное превосходство, чтобы разгромить Францию, как разгромила Польшу».

Так утверждал Гитлер. Генералы не согласились. Фельдмаршал фон Браухич был убежден, что у Германии не хватит сил, чтобы одержать решительную победу на Западе, и что подобная попытка настолько ее ослабит, что она окажется беспомощной для обороны на Востоке.

23 ноября Гитлер собрал на совещание своих ведущих генералов. Присутствовал на нем и фон Манштейн. Гитлер битых два часа излагал свою точку зрения. Он охарактеризовал своих генералов как «боязливых». Фон Манштейна шокировало как высокомерие, с которым Гитлер обращался к своему главнокомандующему сухопутными войсками в присутствии его подчиненных, так и смирение, с которым фон Браухич подчинялся фюреру. Если не считать этого, фон Манштейн был согласен с Гитлером. Он верил, что Францию можно победить. Фон Браухич и Гальдер изо всех сил противились нападению на Запад. Они искали контакты с западными союзниками, дабы навязать Гитлеру мир. Генерал, командующий армией внутри страны, отказался сотрудничать с ними, и фон Браухич с Гальдером оказались беспомощны.

План Верховного командования в значительной степени повторял план последней войны Альфреда фон Шлиффена (генерал-фельдмаршал (с 1911 г.), в 1891–1905 гг. начальник германского Генерального штаба. Получил широкую известность благодаря разработанному им к 1905 г. плану последовательного разгрома сначала Франции, а затем России. – Пер.). Было предложено снова обрушиться на Францию по дуге с северо-востока, но с большим радиусом, подминая Голландию, а заодно и Бельгию. Фон Манштейн считал этот план слишком уж очевидным. Противник наверняка его предвидел, это приведет к сражению в Бельгии с лучшими английскими и французскими соединениями. Каналы, пересекавшие Нидерланды и Бельгию, делали местность непригодной для массированного применения танков. Ситуация могла стать тупиковой. Вместо этого Манштейн предложил нанести упреждающий удар южнее. И пока противник приготовится к сражению на севере, главный удар следует нанести буквально под носом западных союзников, через Арденны (западная часть Рейнских Сланцевых гор, на территории Франции, Бельгии и Люксембурга, высоты до 694 м). По словам Манштейна, капитан Лиддел Гарт в своей предвоенной статье высказал предположение, что бронетанковый прорыв сквозь Арденны технически возможен. В немецкой армии, как и в нашей собственной, ценность чьего-либо суждения зависит не от его дарований или знания предмета, а от высоты ранга. Поэтому немецкое высшее командование было шокировано как дерзостью плана, так и невысоким чином капитана Лиддел Гарта. По их мнению, этот сумасбродный план вполне мог привлечь Гитлера. И Манштейна поспешили отослать командовать пехотным корпусом. Однако Гитлер успел услышать его предложения.