Литмир - Электронная Библиотека

– О результатах прослушки – доклад мне, завтра в 22.00. Вопросы?

– Нет вопросов, хозяин.

– Работайте!

Караханов отключился. Выключил телефон и Ступак.

– Чего он? – спросил Репнин.

– Спросил, как ты себя чувствуешь, – скривился Ступак.

– А чего ты кривишься? Подколол и доволен?

– Ладно, не дергайся. Шерхан интересовался работой, о тебе, между прочим, отдельно спросил, так что никаких подколов, решил передать нам прослушку.

– Прослушку? А на хрена она?

– Чтобы знать, о чем базарят в доме Гронского.

– Шершень ставит машину у кафе напротив усадьбы бизнесмена. Он и так каждый день светится, а выставит антенну? Любой прохожий может обратить на это внимание и сообщить в ментовку, и тогда Шершень спалится по полной программе. И сам спалится, и нас спалит.

– Шерхан сказал, что Дикобраз передаст какую-то новую, современную и мощную систему.

– Дурью мается Казбек. Что даст прослушка? Информацию о личных взаимоотношениях в семье Гронских? Нам это надо? Если пацана повезут в город, Шершень и без прослушки это увидит.

– Мне передать твои слова Шерхану?

– Да мне плевать, передашь ты мои слова или нет.

– Так уж и плевать? Шерхан может изменить долю.

– А вот это мы обсудим с ним до акции. Я за копейки рисковать не собираюсь. А раз главная роль в похищении отведена мне, то скорее он с тебя снимет бабло, чтобы не мешал работать.

– И чего ты, Аркаша, такой заводной? – вздохнул Ступак. – Шуток совсем не понимаешь.

– А ты не шути. И тогда все будет о'кей.

– Хоп. Не будем ссориться, нам работать вместе, и сидеть, если заметут, тоже вместе.

– Типун тебе на язык!

– Что, не хочешь на зону?

– А ты, смотрю, очень желаешь оказаться там.

– Хорошо, Акробат. Так сколько времени?

– 16.40. Надо предупредить Шершня, чтобы встретился с Дикобразом, – посмотрев на часы, ответил Ступак и набрал номер подельника:

– Как дела, Шершень?

– Тебе что, Тихий, заняться больше нечем, как названивать мне?

– Ты слушай. Как закончишь работу, езжай к «Макдоналдсу», что на окружной в нашем районе.

– Спасибо за напоминание, а то я вдруг передумаю поужинать там.

– Черт, у меня совсем из головы вылетело, что ты там жрешь гамбургеры.

– И еще много чего.

– Но до того, как набить утробу, тебе надо встретиться с Дикобразом.

– С Дикобразом? – переспросил Шерстаков. – Зачем?

– Он передаст тебе прослушку.

– Ты намерен кого-то слушать?

– Нет, это ты будешь слушать усадьбу Гронского. И давай без комментариев, это приказ Шерхана.

– Хорошо, встречусь с Дикобразом. Но насчет прослушки поговорим на хате.

– Поговорим. В усадьбе без изменений?

– Баба Гронского выезжала минут на двадцать. Скорее всего, до гипермаркета. Вернулась с фирменными пакетами, видать, хаваниной затарилась. Не пойму я этого Гронского, денег навалом, а нанять прислугу не может.

– Или не хочет.

– Или так.

– Я понял тебя. Ждем на хате. Отбой.

– Давай!

Ступак отключил телефон, бросил его на столик и обратился к Репнину:

– Ты продумал, как попадешь на охраняемую территорию?

– Тут и думать нечего, перелезу через забор у самого дома, и все дела.

– Но выходить-то тебе все равно придется через охраняемый пост.

– И что? Ты, главное, телохранителя нейтрализуй. А как я выйду, мои дела.

– Твои-то твои, да только на этом элитном доме наверняка камеры видеонаблюдения на всех углах висят. Их как обойдешь?

– Кто будет смотреть эти записи, если Шерхан уверен, что Гронский ни в полицию, ни в ФСБ обращаться не станет?

– Так думает босс, а вдруг Гронский по-тихому сбросит информацию по похищению правоохранителям?

– Да и хрен с ним, пусть сбрасывает. У Шерхана есть свои люди и в ментовке, и в ФСБ. Предупредят.

– Но ты-то засветишься!

– Плевать на это! Готовил акцию Шерхан, а Казбек мужик опытный, все на шаг вперед просчитывает. К тому же что даст полиции или ФСБ моя физиономия? Я на Кавказе не воевал, проблем с правоохранителями не имел, значит, меня в их базе нет. А нет в базе – поиск бесполезен. Ну, развешают менты мое фото по отделениям и постам, если, конечно, Гронский ослушается Шерхана, только все без толку, там таких фото и фотороботов целые стенды. Так что не беспокойся, пацана бы поскорее вывезти в город, а остальное ерунда.

– Ну-ну. Оптимизм – это хорошо, – покачал головой Ступак и налил себе еще виски. На что Репнин заметил:

– Ты бы меньше пил, Тихий, а то позвонит Шершень, что пацана везут в город, а ты работать не сможешь. Вот тогда у тебя точно возникнут крупные проблемы. Шерхан на расправу крут.

– Откуда тебе знать, крут или не крут на расправу Караханов? Ты у нас без году неделя, а я с ним еще в девяносто пятом году федералов мочил. И не надо мне советовать. Я знаю что делаю.

– Дело твое! Пойду-ка подремлю в спальне, по телевизору все равно ничего подходящего нет.

– Чтобы потом ночью сидеть за компьютером? В игрушки играть?

– Я кому-то мешаю?

– Нервируешь.

– Успокоительное выпей, – бросил Репнин и ушел в спальню.

Ступак, проводив его взглядом, усмехнулся. Деловой! Считает, что «бабки» уже в кармане, а врубиться, что Шерхан просто подставляет его, не может. Да это и к лучшему. Мучиться не будет, когда Шершень удавит. Умрет сразу, так ничего не поняв. Легкая смерть. Хорошая. Потому-то Шерхан и выставляет Акробата перед камерами, что знает: труп ничего не скажет. Вроде умный мужик Аркадий, а не догоняет, что в таких делах от исполнителя главной роли избавляются. Вот что значит нет опыта. Но черт с ним. Пусть пока живет с надеждой стать богатым, заиметь дом в Испании и кайфовать до старости. Мечтать, как говорится, не вредно.

Ступак сделал глоток виски. В одном прав Акробат – пить надо завязывать. С завтрашнего дня ни капли. А то действительно можно налететь на очень крупные неприятности. Шерхан никого не пожалеет. Он просто не знает, что это такое, жалость. Потому-то до сих пор и держится на плаву, другие уже сгнили в лесах да горах. Те, с кем против федералов воевали. А Шерхан не только ушел, а продолжил дело. Интересно, сколько у него на счетах «бабок»? Наверняка миллионы, а все не угомонится. Хотя такие, как он, на покой не уходят, война для них смысл жизни. Впрочем, разве он, Тихон Ступак, не такой? Тоже мог бы беззаботно жить в Украине, денег хватит на все, однако остается с Шерханом, потому что, как и он, без войны уже не может.

Ступак выключил телевизор, прошел на лоджию, присел на стул, прикурил сигарету. Небо на западе заволакивали тучи, значит, будет дождь. Хотя здесь это не факт. Москва слишком велика, в одном округе может лить ливень, в другом светить солнце. Большой город. И бестолковый. Но ничего, скоро страх вновь поселится в сердцах москвичей. Как взлетят на воздух с пяток кафе и ресторанов, так сразу все изменится в этом проклятом городе. Выкурив сигарету, Ступак вернулся в гостиную, прилег на диван. Нет ничего хуже ожидания. Если догнать еще можно, то время не ускоришь и не затормозишь.

Ровно в 20.00, закончив очередную смену дежурства, Шерстаков завел двигатель «Ниссана», отъехал от кафе, за усадьбой Гронского развернулся и повел машину к городу. Через сорок минут, пройдя загородное шоссе и небольшой участок Московской кольцевой автодороги, на развязке ушел в пригород. В 21.10 ему удалось впихнуть «Ниссан» на стоянку возле «Макдоналдса». Маневрируя, он видел «Опель» Степана Безродько, или Дикобраза, как называли его в банде. Заглушив двигатель, Шерстаков остался в машине. Через минуту к нему с небольшим чемоданом на заднее сиденье подсел Безродько:

– Привет, Шершень!

– Как у вас говорят, здоровеньки булы?

– У нас по-всякому говорят. Принимай технику!

– Что за аппарат? Я такого раньше не видел.

– А черт его знает, Шерхан сказал передать, я передаю, а ты уж разбирайся сам.

– Ладно. Посмотрим, что всучил мне босс! Не хочешь перекусить?

11
{"b":"552802","o":1}