Сурок выбрался из подъехавшего джипа, тонированного до такой степени, что космическая черная дыра в сравнении с его стеклами выглядела источником яркого света. Замерев в картинной позе, замкомандира роты начал нервно теребить антабку автомата.

Помолчал с полминуты, поводил взглядом по толпе, наконец произнес:

– Вижу четырнадцать рыл, где еще один?

– Доширака нет, – ответил Лом.

Об этом здоровяке Карат не знал ничего, кроме короткого прозвища, при сборе пришлось со всеми бегло перезнакомиться.

– Если он не свинтил с концами, передайте ему потом, чтобы не забыл заглянуть на пару палок.

– Это залет, – понимающе кивнул Лом, нехорошо при этом ухмыляясь.

– Значит, так, бойцы, сегодня у нас плановый выезд на супермаркет. Пакуемся в бочку, грузовики идут пустыми, усиление стандартное облегченное, обстановку заранее должны пробить с дрона. Действуем, как всегда – быстро забиваемся под завязку и уходим. И давайте хоть раз без глупостей, достали уже ваши выкрутасы, надоело из-за них краснеть. И да, повязки держите под рукой.

– Что за повязки? – спросил Гном – самый низкорослый сталкер, почти карлик.

– Ветер сегодня нехороший, могут понадобиться ватно-марлевые повязки, также можно использовать респираторы.

– И где их брать?

– Вам выдали стандартные аптечки, в каждой по три повязки, если вы их еще не пропили.

– Как можно такую ерунду пропить? – удивился Гном. – Кто на нее соблазнится?

– У нас тут некоторые носки пропить ухитрялись, так что не вижу ничего невозможного. Еще вопросы есть? Выдвигаемся, а то уже опаздываем минут на пятнадцать.

Карат, шагая бок о бок с Шустом, спросил:

– Я ничего не понял про ветер и повязки.

– Да тут и понимать нечего. Идем на юг, а там место нехорошее есть. То есть не совсем место, кластер там, большой и не без оригинальности. Грузится не так уж часто, но каждый раз с ним прилетает такой подарок, что ты никогда не догадаешься.

– А без загадок нельзя?

– Да какие тут загадки? С этим кластером раз за разом прилетает атомная электростанция. Сам понимаешь, при этом провода на столбах рвутся, всякая нагрузка исчезает, момент опять же непонятный для персонала, пропадает связь, людей мутить начинает, до обмороков иногда доходит, возникает паника и прочие радости перезагрузки. В общем, иногда обходится, а иногда нет. Реакторы там вразнос шли уже не раз, все окрестные стабы заражены радионуклидами до такой степени, что ночами светятся. Само собой, что и обычным кластерам при любом ветре достается, но при следующей перезагрузке они мгновенно очищаются, гадость остается только на стабах. Район, сам понимаешь, непопулярный, но зато и внешники туда не суются вообще никогда, хотя для них недалеко и хватает удобных дорог. Эти сволочи боятся радиации как огня.

– Но нам же она нипочем, так зачем повязки?

– Вот тут ты круто ошибаешься. Еще как почем.

– А я думал, что лучевую болезнь мы переносим получше, чем обычные люди.

– Что ты, о лучевой болезни тут никто слыхом не слыхивал, к нам она не прилипает. Тут дело в другом – длительное воздействие повышенных доз радиации сказывается на нас не лучшим образом. Мы как бы частично теряем защиту от перерождения.

– От радиации можно стать мертвяком?!

– Нет, не совсем. А вот превратиться в нечто среднее между мертвяком и человеком можно. Таких мы называем атомитами, потому как в основном это дело рук мирного атома. Понастроят всяких реакторов, а потом они к нам прилетают и пачкают все.

– От радиации повязка не спасет.

– Не умничай.

– Я не умничаю – так и есть.

– Ничего не так. Запомни – если поблизости от атомного кластера попадем под ветер или дождь, дышать надо строго через нее. Потом выбрасываешь с одеждой вместе и тщательно моешься. Так тщательно, чтобы кожа потом скрипела. И рот не разевай, потому как главное – чтобы ни пылинки в тебя не попало. А то пристроится в легких пустяковая с виду пылинка облученного реакторного топлива и начнет все вокруг бомбить альфа-частицами. Институтские говорят, что они для иммунных самая засада – хуже всего переносятся. В общем, будешь ходить и жизни радоваться, а потом настанет день, когда посмотришь на меня, и в голову ни с того ни с сего придет светлая идея – а почему бы не откусить от друга Шуста пару лакомых кусочков? И все, ты уже атомит: вроде как человек с виду, пусть местами и уродливый; можешь сохранить навыки обращения с оружием и даже с транспортом; но при виде людишек облизываешься. Мысли посложнее, чем у мертвяка, но все равно уже не те, на нас они не похожи ни внешне, ни внутренне. Одним словом – атомиты.

– Ты так страшно это рассказал, что я уже никуда не хочу ехать, – мрачно произнес шагавший рядом Гном. – Мало того что можно надышаться гадостью, так еще и атомитов в тех краях небось полно.

– Расслабься, их много не бывает. Они туповатые обычно, а твари их жрут не меньше, чем нас, так что сокращают поголовье быстро. Да и мертвяки на атомных кластерах не чета обычным, у них даже виноградины и горох куда крупнее и сильнее.

Юпсик, поморщившись, провел ладонью по страдающей после неумеренных возлияний голове, подтвердил:

– Все верно, там один споран за четыре обычных впаривают, потому как он не только на живчик идет, с ним лучший спек для кайфа бодяжат. Так и называют – рад-споран, рад-горох.

– Знаю одну чокнутую бригаду, они только за таким добром и охотятся, – произнес кто-то сзади.

Разговоры закончились, потому как вышли за угол и увидели наконец технику, на которой придется передвигаться по опасным территориям. Для других это зрелище, может, уже стало обыденным, но не для новичков – Шуст выругался так витиевато, что некоторые не удержались от смешков.

Карат промолчал, хотя тоже мог кое-что сказать по этому поводу. Начать с того, что ему ни разу не доводилось ездить на бензовозе. И до сих пор он представить не мог, что это можно делать вне кабины. И уж тем более не мог подумать, что огромная стальная цистерна станет пристанищем для полутора десятков пассажиров.

По меркам Улья – неплохая задумка. Стальная емкость сама по себе хорошо укреплена, не надо изощряться, как на изначально ничем не защищенных гражданских грузовиках.

Но местные «Кулибины» не стали ограничиваться изначальной защитой. Наварили арматурных решеток и стальных листов, густо усеянных острыми шипами, приспособили в начале и в конце цистерны невращающиеся башенки с бойницами и не забыли нарезать амбразуры в бортах и корме. Само собой, что и о кабине побеспокоились.

В общем, получился транспорт из «Безумного Макса» или что-то на него похожее. Для реалий Улья не такая уж неудачная попытка сделать из сугубо гражданской машины что-то опасно-боевое. Но Карат бы дорого дал за то, чтобы снабженцев посадили в старые бронетранспортеры, пусть даже времен, опасно близких ко Второй мировой.

Но, очевидно, хорошей техники в Полисе не так много, чтобы расходовать ее ресурс на каких-то штрафников. Так что на первое дело придется ехать в громадной бочке из-под горючего.

Бойниц в стальном гробу всего ничего, и у каждой сидели или приданные армейцы с автоматическим оружием, или особо привилегированные персоны, к коим свежеиспеченный должник-снабженец Карат относиться не мог. И потому не было возможности даже на окрестности полюбоваться, только по тряске догадывался, что вот вынеслись на очередной стаб с разложившимся от времени и длительных нагрузок асфальтом, а вот потянулась ровная дорога обычного кластера.

Скучно, к тому же слегка мутит от периодической болтанки. Даже поговорить не получится, акустика в цистерне аховая. Более утомительное во всех смыслах путешествие трудно вообразить, на такой машине можно делать лишь короткие вылазки, при всей своей защищенности она откровенно античеловеческая.

Без какого-либо предупреждения автоцистерна резко сбавила ход, утомленные пассажиры схватились за оружие, начали нервно переглядываться, но все это без малейших вопросов. Похоже, люди знают, что будет дальше, а вот для новеньких все впервой.