Он брел по перрону, забросив сумку за плечо. Накрапывал дождик. Провинция встречала ветром и плотной облачностью. Если так пойдет, то вместо лета снова наступит зима, рассудил Олег и повернул к киоску в форме стакана – в нем торговали кофе навынос. Городок Заславль оставался дремучим периферийным болотом. Он доверил сестре самой подобрать жилье – в итоге подобрала именно то, что подобрала. То ли денег не хватило на что-то приличное, или обманули на одном из этапов сложной сделки. В Красноярске было комфортнее и «столичнее». В этом городе с населением 70 тысяч Олег чувствовал себя чужеродным телом. Трижды приезжал сюда за шесть лет и всякий раз торопился обратно.

Проехав в маршрутке несколько остановок от вокзала, он вышел на улице Красина, долго шел мимо одинаковых облупленных пятиэтажек. Нужная располагалась в конце улицы: с одной стороны ее подпирал супермаркет, с другой – городской сквер, за которым никто не ухаживал. «Отлично, – мрачно думал Олег, – все блага цивилизации под боком». Домофон в подъезде отсутствовал, и дверь была ветхая. Он поднимался на третий этаж, как на Голгофу, – мимо стальных дверей, окурков, раздавленных шприцев. Впрочем, в квартире все оказалось не так уж плохо, если не видеть пыль, старую мебель. Имелись свет, вода, остатки отопления. Две просторные комнаты, кухня, совмещенный санузел. Нужно делать ремонт, причем капитальный. Ольга долго здесь не жила – как только устроилась в приличную фирму, переехала в столицу и в Заславле бывала наездами. Он бродил по комнатам, вдыхая запах пыли, с тоской смотрел на Ольгины вещи, которые она не посчитала нужным забирать в Москву. Постоял у раскрытого шкафа, где висели старые тряпки. На кухне обнаружил пепельницу с «древними» окурками – ее задвинули за высохший фикус в угол подоконника. Задумался над этим явлением. Ольга не курила, и что бы это значило? Приводила мужиков? Но когда? Он решил не забивать себе голову, направился к холодильнику и, открыв дверцу, брезгливо отшатнулся от содержимого – м-да уж…

Остаток дня Олег что-то чистил, мыл, скреб. Дважды прогулялся до мусорных контейнеров с набитыми мешками. К концу дня сообразил, что во рту не было ни капли и ни крошки, собрался в магазин. Слишком резко распахнул дверь – женщина, спускавшаяся с верхнего этажа, отпрыгнула, как кошка! Молодая, не больше тридцати, невысокая, худенькая, одетая в синее пальто и трогательный беретик. Она жалобно сказала «О, господи!» – и приложила руку к сердцу. Из-под берета выбивались пепельные кудряшки.

– Ради бога, простите! – взмолился Олег. – Это профессиональная деформация. Больше не повторится. Вы просто попались… под ногу.

Она глубоко вздохнула, поправила сбившийся берет. Женщина казалась уставшей, но глаза у нее были красивые, и на щеке отчетливо выделялась ямочка.

– Ладно, все в порядке… А что значит профессиональная деформация? Вы работаете в коллекторском агентстве и часто приходится выбивать двери ногой?

– Не совсем, – улыбнулся Олег. – Моя работа до текущей недели, в отличие от работы коллекторов, приносила пользу обществу. Иногда она требовала тупой физической силы. Еще раз извините.

– Мы, кажется, смутно знакомы. – Женщина наморщила лоб и воскликнула: – Ну, точно, вы купили эту квартиру несколько лет назад, переехали сюда, но почти не жили здесь. Вы – брат той смуглой симпатичной девушки, что проживала здесь несколько месяцев, а потом уехала в Москву. Мы несколько раз болтали с ней во дворе – так, ни о чем. Ее звали, кажется, Ольга. А вас… – Морщинки на лбу усугубились, память работала, но не справлялась.

– Олег, – подсказал Кравцов.

– Вот именно, – кивнула она. – Как видите, у меня хорошая, местами щербатая память. Я – Елизавета, Лиза Шубина, живу над вами. Вот в магазин собралась…

– Я тоже вас помню, – сказал Олег. – Вы ходили под руку с мужем – высоким, видным парнем. Вы были не разлей вода, и я ему страшно завидовал – белой, разумеется, завистью.

– Вы льстец и обманщик, – немного натянуто улыбнулась Лиза. – И чем мы обязаны, Олег, вашему появлению в нашем умирающем городе? Хотите с сестрой продать эту квартиру?

– Посмотрим, – уклончиво ответил Олег. – Пока поживу, осмотрюсь, подумаю…

– Понятно. Ну хорошо, я, пожалуй, пойду. Продукты кончились в доме. Вы тоже куда-то собрались?

– Черт, телефон забыл… – хлопнул он себя по карману, шагнул обратно в квартиру – щеки заалели. – Я попозже пойду, найду этот клятый аппарат, а то жду важного звонка…

– Все ясно, Олег, удачи! – Лиза опять приятно улыбнулась и отправилась вниз.

– И вам удачи, Лиза. Привет мужу!

– Хорошо, передам. – Она уже дошла до площадки между этажами, громко зацокали каблучки. – Только сразу не получится, Олег. Может быть, лет через сорок, если повезет… Толика убили три года назад на рыбалке – подошли хулиганы, в общем, слово за слово… А я была беременна, когда узнала, что-то случилось в организме, в общем, ребеночек родился мертвым… Вот так. Повторно замуж как-то не собралась.

– Господи, простите… – взмолился он. – Мне очень жаль. Ну откуда я мог об этом знать?

– Разумеется, – кивнула Лиза, и каблучки опять застучали по лестнице.

Он чувствовал себя чудовищно неловко. Шатался по квартире в ботинках и верхней одежде, чего-то ждал. Потом спустился вниз, вышел из подъезда и собрался перебежать дорогу к супермаркету, но неожиданно передумал, двинулся в противоположную сторону – к соседней пятиэтажке. Там находилась остановка общественного транспорта. Он сел под навесом, курил, пропустил пару «пазиков» с пассажирами. Когда соседка Лиза вышла из магазина, Олег успел расстаться с тремя сигаретами и подружился с бродячей собакой. Она уселась рядом – вислоухая, ободранная, косила на него вопрошающим взглядом, делала вид, что не обращает на него внимания. А ему абсолютно нечем было ее покормить. Лиза с тяжелым пакетом вышла наконец из супермаркета, перешла через дорогу и скрылась в доме.

– Пойдем, братишка, – потрепал за шиворот пса Олег. – Подождешь меня на улице, куплю тебе пожрать.

Пес все понял, засеменил за ним, помахивая куцым хвостом. Уселся возле крыльца, зевнул. Ассортимент в супермаркете был средненький. Олег бродил между полками, бросал в тележку все, что выглядело съедобным. Посетителей в торговом зале практически не было. Он набрал почти полную тележку – не ходить же каждый день за покупками. С задумчивым видом остановился у винного отдела, поколебался, зашел. Снова глубоко задумался. Ничем иным его депрессия не лечилась. Было стыдно, но он не отказал себе в удовольствии: воровато озираясь, бросил поверх покупок бутылку текилы. Продавщица на кассе посмотрела на него с уважением: в тот ли город заехал этот видный господин?

– Спасибо, мужчина, – с чувством поблагодарила она. – Вы нам сегодня план сделали. Талончики на покупку ложечек брать будете?

Олег засмеялся. Волоча пакеты, вышел из магазина. Где бы взять третью руку, чтобы закурить?

– Держи, приятель! – Он пристроил пакеты под ноги и достал длинную связку сосисок. – Не бог весть какое мясо, но, думаю, ты оценишь.

Пес подпрыгнул, благодарно глянул на мужчину и потащил добычу за угол. Есть в присутствии посторонних ему, очевидно, мешала природная скромность.

– Э, приятель… – Олег с сарказмом смотрел ему вслед. – Никакой ты, оказывается, не приятель, а приятельница…

Он снова что-то тер, выметал из углов, возил мокрой тряпкой по полу, испытывая смутное подозрение, что делает это напрасно – только перемещает грязь. Телевизор почти не показывал. Из свежих новостей Олег уловил лишь одну: Украина ликует, скоро в стране разрешат однополые браки. Достигнута главная цель революции. Он снова плавал между сном и явью, двигал мебель, потом возвращал обратно. Приложился к текиле – и поехало. Главное, никуда не выходить, мелькнуло в голове. И вроде не выходил. По привычке лазил на стенки, выходил на балкон и выл на полную луну. Для чего он пил? – ответа не было. Пошатываясь, блуждал по квартире, перебирал вещи сестры, пытался отыскать какие-то подсказки ее диковатому поступку. Перелистывал книги, просматривал на пыльном DVD какие-то древние исцарапанные диски. Ольга не оставила никаких зацепок.