Килоди отпустил парня, развернулся к людям и после короткой паузы спросил:

-- Одобряете ли вы сказанное мною?! Могу ли я впредь рассчитывать на вашу помощь и снисхождение?!

Ответ последовал не сразу. Но вдруг какой-то старик прохрипел громко, словно вышедший из строя мегафон:

-- Истинный Лидер! Мы с тобой!

И его поддержал вялый хор возбуждённых, но усталых голосов, в котором смешался детский визг и женский сдавленный плач.

-- Судьба ваших подопечных в ваших руках, капитан, -- обратился Килоди к Моллсу.

-- Прекратил бы ты уже этот балаган, гнида, -- устало и как-то совсем буднично попросил капитан Моллс, -- тошно, ей богу.

-- Потерпи, сейчас всё закончится, -- шепнул Килоди капитану почти на ухо, выпрямился, глянул на Кобру.

-- Одолжи пистолет.

Килоди протянул руку, и Кобра вложил в его ладонь табельный видавший виды пистолет с протёртой по обеим сторонам рукояткой. Инсар отщёлкнул магазин, насчитал шесть патронов, вынул пять, оставив один единственный. Послал магазин с одним патроном на место, перезарядил и вручил оружие капитану Моллсу.

-- Руководство в ответе за тех, кто гибнет под их началом, -- проговорил Килоди, -- потому выхода два. Первый: ты пристрелишь себя, и я даю слово, что эти молокососы будут целы и невредимы. Второй: ты спасёшь свою шкуру, но парней я брошу разъярённой толпе. А ты отправишься в Трезубец, и тебя там встретят с почестями. Выбор за тобой.

Моллс принял пистолет, металл приятно холодил кожу. Стрелять в Килоди, как выяснилось, бессмысленно, а другие цели сомнительны. Капитан посмотрел на своих подчинённых. На их лицах застыло одно и то же выражение, выражавшее что-то вроде "ну, пожалуйста, капитан, поступите как человек чести". Моллс обещал своей родне не помирать раньше шестидесяти. Осталось ещё каких-то двенадцать лет. Но как он сможет пережить смерти тех, чьи жизни были в его руках? Да, он понимал, что сегодня сложили голову сотни солдат. Прекрасных, талантливых и даровитых ребят. Десяток котлованского сброда не стоил и одного такого молодца. Но они погибли в битве, неравной, мерзкой, бессмысленной. У них была чёткая задача -- выкурить того, кто засел на вилле, ликвидировать наёмников, которые станут оказывать сопротивление и, по возможности, захватить объект без продолжительного боя. Но внезапно завязалась настоящая война. Моллс, ветеран разных войн, никогда прежде не бывал в месте более страшном, чем то, которое устроили местные "защитники".

-- Вы сами виноваты, -- прошептал Моллс, -- целью был ты. Ты один. Зачем ты втянул сюда местных? Живой щит? Ну и мерзость же ты, Килоди. Жаль тебя не пристрелили в Фесраме. И как ты умудряешься выходить сухим из воды? А? И фокусы все эти, -- Моллс поднял голову, посмотрел на небо, которое теперь было чище родниковой воды и готовилось к закату, -- искусно. Всем мозги запудрил, мудила. Что уж теперь, не попишешь, как говорится.

Капитан Моллс не успел толком договорить, как тут же вставил дуло пистолета в рот и спустил курок. Прогремел выстрел, и тело капитана повалилось набок.

Килоди, подошёл к Моллсу, выцепил из его рук оружие и вернул Кобре.

-- Уговор есть уговор, -- громко сказал Инсар, -- расправы не будет. Оставшиеся вернутся домой. Я отпускаю вас. Можете идти.

Шестёрка бойцов спецназа переглянулась, не веря своим ушам. Тот, что был крепче всех, с озлобленным лицом и коротким ёжиком волос, поднялся на ноги и опасливо пошёл сквозь толпу, прихрамывая и робко косясь на котлованцев. Его товарищи последовали за ним. Их не тронули. Они выбрались из развороченной ямы, представились к наградам и уволились со службы.

-- Что делать с машинами? -- спросил Измир у Килоди, когда отпущенные скрылись из виду, а котлованцы разбрелись в поисках ночлега.

-- Ими озаботится Хакко.

-- Кто это такой?

-- Наш незримый волшебник, -- улыбнулся Килоди. -- Рад, что ты уцелел.

Карлик ничего не ответил, состроив благодарную мину. Однако всё, что произошло в столь праздничный день накануне Ночи Обновлённого Цикла, казалось Измиру крайней степенью жесткости. В преданиях, легендах и древних рукописях часто упоминалась мятежная энергия, которой питается божество его народа -- Хсар. Измир не участвовал в войнах, даже драться толком не умел. И все эти высшие материи казались ему если не вымыслом, то, как минимум, художественным преувеличением. Да, Измир знал, что его народ особенный, что он хранит тайны и даст фору всем умникам континента. Но так ли справедлив бог, который проливает столько крови руками своих мессий? Измир не знал ответа.

***

-- Что предпримем? -- вопрошал Борн Блай у экстренного военного совета, в который входил и Виктор Соломон. -- Мы потеряли двести сотни солдат, двадцать три единицы дорогостоящей техники, капитана Моллса. Нужен ли повод весомее? Предлагаю начать бомбардировку Котлована до тех пор, пока от него не останется пыль!

Некоторые с ним охотно согласились, но большинство не спешило со скоропалительными решениями.

-- Не понимаю, как они умудрились захватить мехов? -- спросил Соломон.

-- Военмехи работают автономно, -- объяснял военный инженер, -- а сигнал передаётся им со спутника Трезубца. Сигнал зашифрован и практически неуязвим. Ещё вчера мы полагали, что абсолютно неуязвим. Но выяснилось, что есть прорехи в защите. Короче говоря, -- инженер тяжело вздохнул, вытер рукавом пот со лба, -- некто заблокировал сигнал. И что самое страшное -- вторгся в него, переписал код и теперь пользуется данными нашего спутника так, будто это чужой планшет или медиапанель.

-- Что же это за умник такой, а?! -- взорвался Борн Блай. -- Почему у выродка Килоди есть такие люди, а у нас нет?! Может ему предложить пост в министерстве обороны, чтобы он набирал правильные кадры?!

Воцарилась тягучая, вязкая тишина, от которой хотелось поскорее избавиться.

-- Предлагаю взять короткий перерыв, -- снова подал голос Соломон.

Его картридж вибрировал, вызывая на важный разговор.

-- Нам некогда отдыхать, Соломон! Если припёрло, то можешь выйти, всё равно от тебя толку мало! -- снова разразился бранью Блай и замер, ожидая, когда фигура Виктора Соломона покинет кабинет.

-- Слушаю, -- ответил председатель Конфорнума, приложив к уху чёрный полированный картридж.

-- Никакой дальнейшей агрессии в отношении Котлована быть не может. Абсолютно никакой! Инсара Килоди оставить в покое. Убеди их, ведь ты большая шишка. Если не справишься, придётся вмешаться мне. Но это не в твоих интересах. О результатах сообщи немедленно.

-- Угу, понял, -- буркнул Соломон и вернулся в комнату переговоров.

***

Глухонемой мальчишка двенадцати лет, облачённый в прохудившийся пуховик, протянул руку и воззрился на этот идеальный, досконально выверенный природой череп. Он просил картридж обратно. Его бедствующая родня сможет продать аппарат за пару статов, что уже неплохо. Ван Дарвик вложил чёрный футляр в его крохотную ладонь, и мальчонка убежал.

Скоро выйдет выпуск новостей. Будут трепаться о драме в Котловане, упомянут террористов -- скрытой угрозе для всей Илейи, но промолчат об Инсаре Килоди. Его имя теперь неприкосновенно. Через минуту Оло сделает пару важных звонков, и Килоди вовсе перестанут искать. Новый Цикл начнётся с перемен. Сначала Илейю наводнит бандитизм, терроризм и отчаяние. Затем нахлынут волны, которые вычистят всю скопившуюся грязь. А после настанет пора радикальных решений, которые придутся по душе далеко не всем.

"Вечный странник" прошёл сквозь третью межгалактическую мембрану, отбросив автономный модуль связи", -- вещала ожившая ТВ-панель.

Вот он -- ещё один хвост, который нужно рубить немедленно, подумал Дарвик. "Вечному страннику" -- вечный полёт. В конце концов, о чём они думали, когда придумывали имя для космического корабля стратегического назначения?

Экран ТВ-панели сменил кадры, но Оло за ними не следил. Он смотрел в пустоту и размышлял. И ему не хватало кого-то рядом. Эльверс? Или Фокстрот? Сквозь призму лет и чувств он так и не понял, с кем ему проще. Но скучал он по обеим. Хотя и любил только одну. Всю жизнь и навсегда.