Сцена три.

Явно уже где-то в другом месте, хоть зуб давай. Хотя и так понятно, они же убежали, так что зуб лучше приберечь. Кто они? Кэт, Верблюд и Жираф.

Сначала темно. Потом играет индийская веселая музыка и включается свет. Троица танцует, как заправские индусы. С чего вдруг? Можно было бы сказать, что это нужно для сюжета или это - такое решение сцены, помогающее раскрыть характеры наших персонажей, но врать нехорошо. Просто автору так захотелось. Ему это кажется забавным. И потом, в "Симпсонах" было, в "Сестрах" Бодрова было, в индийском кино было, значит, тоже можно использовать.

Потом музыка смолкает. Кэт, Верблюд и Жираф останавливаются и удивленно переглядываются.

Кэт: Кажется, оторвались.

Жираф: Ага! Прямо, как у Фрэнка Судола.

Кэт: У кого?

Жираф: У Судола. Ну, в "Мясорубке". Не смотрела что ли?

Кэт вопросительно смотрит на Верблюда. Тот улыбается.

Верблюд: Жираф кинофрик. Видел столько треша, сколько снять не успели.

Жираф (воодушевленно): Короче, там тоже все превратились в живых трупов и гонялись за стариком. А он ваще шизанутый какой-то, то с собой, то с ботинками разговаривал и передвигался с помощью бодяги, не помню, как она называется.

Кэт: Что за бодяга такая?

Жираф: Ну, у нас деды с палочками и бадиками ходят, а у них с этими штуками. Там фиговина такая по типу стремянки с ножками, они на нее опираются и ходят. (Верблюду) Не помнишь, как она называется?

Верблюд: Неа.

Кэт: Да я поняла, что это за штуковина.

Жираф: Не суть. В общем, он поперся за новыми ботами, а сам еле ноги передвигает. Ну, за ним, естественно, живые трупы, целый город прям, и не могут догнать. Дед чуть ли не покурить успевает, чуть кто приблизится, он бодягу в них свою по самые гланды впихнет и дальше чешет. А эти ну такие медленные, прям как Петров в формуле 1.

Верблюд: Да им только с карманными собачками соревноваться в скорости.

Кэт: Странное кино какое-то.

Жираф: Обыкновенный гавнотреш, но жизненный, на нашу ситуацию похоже.

Кэт (с интересом): И чем все закончилось?

Жираф: Не помню.

Верблюд: Да он пол фильма продрых, как обычно.

Жираф: Иди ты! Когда скучно, меня всегда в сон тянет. Рефлекс.

Верблюд: Похуже отмазки не придумал?

Жираф: Ты вообще в кино не сечешь!

Кэт (примирительно): Мальчики, не ссорьтесь! Ситуация немного не та. Нас, как бы, преследуют.

Верблюд: Угу, пойду как раз обстановку проверю.

И, действительно, уходит, вот неожиданно- то! Верблюд смотрит, что да и как, ружье, конечно же, наготове.

Жираф (Кэт): А ты плясать что ли любишь?

Кэт: Я обожаю танцевать. В детстве балериной хотела быть. Ну, как хотела, даже в балетной школе занималась.

Жираф: Незаметно.

Кэт: Да я недолго. А ты тоже любишь танцевать?

Жираф: Терпеть не могу.

Кэт: Зачем тогда плясал?

Жираф: Ну, вы дрыгались, и я с вами. Не хотел выделяться.

Кэт не знает, что сказать. Не очень ей ответ Жирафа понравился. Может, решила, что он тоже придурочный. Возникает неловкая пауза, благодаря которой, Кэт и Жираф вспоминают про Верблюда и смотрят в его сторону.

Жираф: Старик, ну че там?

Верблюд: Да че-то непонятно. Тихо все.

Кэт: Тихо - это хорошо. Я люблю, когда тихо.

Жираф: Я бы сказал, что это скорее подозрительно.

Верблюд: Вот именно. Тихо, как перед бурей. Может, они затаились просто?

Жираф: Ага! Или ушли на тихий час.

Кэт: Они, че, в детском саду? Нет, мне кажется, что они умерли уже. Поняли, что есть больше некого, расстроились и умерли.

Верблюд: Как все просто. Кто там сказал, что все гениальное просто? Чехов что ли?

Кэт: Возможно. Он много чего говорил.

Жираф (возмущенно): Какой возможно? Вы че, кролики, я не хочу, чтобы они так просто умирали.

Кэт: Почему?

Жираф: Кого я тогда валить буду? Я, можно сказать, только во вкус вошел, почувствовал себя героем и все такое, а тут такой обломище.

Верблюд: Во-во, старик. Как-то вяло это будет. Гавно, а не история. Че нам делать-то тогда? Весь смысл пропадает. Сейчас мы герои, они - злодеи, у нас противостояние, и правда на нашей стороне. А если они все копыта откинут, то и мы ни фига не герои, и надежда на светлое будущее под вопросом. Короче, тихо тут. Я к вам, а то совсем расстроюсь.

И, действительно, к ним пошел. Не обманул.

Жираф: Нда...

Верблюд: Че делать будем?

Все переглядываются. Извечный русский вопрос: "Что делать?", как всегда остается без ответа. Повисает пауза. И кто ее, несчастную повесил?

Кэт: А ведь забавно.

Верблюд (с надеждой): Что забавно?

Кэт: Я в детстве мечтала о чем-то подобном. Только стыдно было немного и страшно.

Жираф: Это ты сейчас о чем, дюймовочка?

Кэт: Ну, я маленькая была и нередко представляла, что все люди куда-нибудь исчезнут, и я одна останусь. Ну, то есть, не так, когда из дома все ушли по делам, а ты возле телека сидишь, мультики смотришь, а совсем исчезнут, пропадут. И так хорошо становилось, что теперь мне все-все-все принадлежит: и дома, и машины, и реки, и магазины в которых целое море ирисок и шоколадок; и можно делать все, что захочется, а главное людей нет придурочных, от которых прямо голова болит. А потом страшно становилось. Ну, то есть как страшно? Я же понимала, что это нехорошо - желать, чтобы все исчезли. Это же значит, что я их смерти хотела, а смерть - это плохо, то есть это вообще ужасно, нельзя людям такого желать. Но я все равно мечтала. И очень часто.

Жираф: Куда уж забавней! Прямо Камеди клаб!

Верблюд: А я, кстати, тоже о подобном в детстве мечтал. Че, думаю, не любит меня никто, значит и не нужны они все. Пусть никого не будет, только я.

Жираф: Ага, Газпром - мечты сбываются!

Кэт (Жирафу): А ты о чем мечтал?

Жираф: Да, собственно, о том же!

Верблюд: По ходу реально сбываются! Слушайте, у меня идея, раз такая пьянка, давайте и остальные мечты исполним.

Кэт: Класс! А можно я первая? Я же девушка!

Жираф: Ты - дюймовочка, и только исключительно поэтому можно. Только не говори, что ты мечтала плясать в Большом театре. Хватит с нас и Волочковой.

Верблюд: Ага!

Кэт (обиженно): А мне нравится Волочкова, она - интересная.

Жираф: Она - дылда!

Кэт: Сам ты дылда!

Верблюд: Стоп-стоп-стоп, дети мои! Не надо спорить!

Жираф: Она же реально дылда.

Верблюд: Согласен.

Кэт: Она интересная.

Верблюд: И снова верно. Она дылда, но интересная. Только теперь это уже неважно. Нет ее, она Зомби.

Раньше было нам очково

Вслух такое говорить,

То, что дылда Волочкова,

Ведь могла и пришибить,

Но теперь уже не может -

Чей-то мозг за дверью гложет.

Жираф: Есенин, задолбал уже. Че мы едем или как?

Верблюд: В Большой?

Кэт: Не надо в Большой. Мне и филармонии хватит. Размер не имеет значения.

Жираф: Ну-ну..

Кэт: Лишь бы сцена была и зрительный зал.

И вдруг возвращаются знакомые похрипывания. Куда ж без них?

Верблюд: А вот и зрители!

Кэт: Тихий час закончился? Жаль, пообщаться не успеем!

Жираф: Как не успеем? Вы че, хотите лишить меня радости - завали парочку живых трупов?

Верблюд: Правда, Кэт, это же весело! Давай немного пошалим и поедем.

Кэт: Пошалим? Вы че, Карлсоны?

Жираф: Ну, порезвимся, без разницы. За мной, за Родину, за Сталина!