Кэт: Ну и мечта у тебя!
Жираф: Нормальная мечта, сложная только, не то, что ваши.
Все трое тяжело вздыхают. Действительно, сложная мечта.
Кэт: Не пойму, а чем тебе Америка не угодила? Нормальная страна, придурочная только, как и наша.
Верблюд: А он не только Америкосию не любит. Он вообще все страны терпеть не может, чертов патриот.
Жираф: Вот именно, что в отличие от вас, кроликов, я люблю свою Родину.
Верблюд: Данила Багров, может, еще стих про Родину прочтешь?
Жираф: Стихи - это по твоей части, Есенин, а я просто люблю, без понтов. Воспитали так.
Кэт: Прикольно. А кто у тебя родители?
И снова хрипы. Выходят двое Зомби. Он и Она, оба в спортивных костюмах, держатся за руки.
Кэт: Ой, какие милые! За руки держатся!
Жираф (удивленно): Мама? Папа? Вот срань Господня!
Кэт: Ты прикалываешься что ли? Необязательно первых встречных называть своими родителями, не хочешь, можешь не рассказывать.
Верблюд: Кэт, по ходу это реально его родители.
Жираф: Черт! Мама - ты живой труп! Черт! Папа, блиииин!
Жираф, Кэт и Верблюд смотрят на приближающихся к ним Зомби.
Кэт: Сочувствую, Жирафик, это жутко неприятно.
Верблюд: Мне кажется, лучше их оставить наедине, им явно есть, что обсудить.
Кэт интересно, она с удовольствием осталась бы и послушала, но Верблюд берет ее за руку и уводит.
Жираф смотрит на Зомби, расстроено качает головой. Зомби останавливаются, смотрят на Жирафа, видимо узнали или удивлены его реакции.
Жираф: Ну, чего вы смотрите? Это же не вы ни фига. А смотрите так, будто нашли у меня косячок в ящике или я домой беременную подружку привел. Потом оказалось, что она не беременная. Ложная тревога. Есть такое понятие - внематочная беременность. Вот у нее и эта самая внематочная беременность и была, да блин, нафига я вам все это рассказываю? Вы же живые трупы, чертовы живые трупы! Вас уже, собственно говоря, нет. Просто не ожидал вас увидеть, я даже не знал, что вы в городе. Я же думал, мы вообще больше не увидимся, а тут такая встреча. Ну, чего хрипите? Думаете, жалеть начну, обниму вас, расплачусь? Вы такие же живые трупы, как и все. Вам мозг мой нужен. Угу. Фигушки вам.
Зомби переглядываются и медленно идут на Жирафа. Действительно, такие же, как и остальные Зомби. Очень предсказуемые и бесчувственные, тут хоть распинайся, хоть нет, им жрать хочется.
Жираф: Черт, а ведь я когда-то гордился вами, считал, что у меня самые крутые родители, а я жалкий неудачник, долбанный кинофрик, как определил Верблюд. Нафига вам такой отстойный сын? А теперь ни фига, все неудачники, а я, мать его, Нео! Я избранный, понятно вам? Я Нео, а вы чертовы живые трупы, и поэтому я вас завалю. Жизнь - жестокая штука, добро пожаловать в долбанный мир! Ну, идите скорее, обнимемся!
И правда чуть быстрее идут. Послушные. Что сказать - родная кровь. Жираф растирает объятия, готовясь принять родителей, и вот они уже совсем близко. Тут раз и снова темно. Опять пробки что ли вылетели? Слышны хрипы, которые быстро смолкают.
Светлеет. Зомби бездвижно лежат на земле. Жираф сидит рядом с ними. Лицо задумчиво.
Жираф: Я как-то раньше не говорил о родителях. Не хотел, да и повода особого не было. Верблюд спрашивал разок, но для него самого это больная тема, так что и не обсуждали (пауза).
Я им сказал, что гордился ими, и это реально так. Еще бы не гордиться: биатлонисты, олимпийские чемпионы, причем оба. Семь побед на двоих, живые легенды, не такие, как Бьёрндален, конечно, но тоже неплохо. Потом стали тренировать, стали заслуженными и все такое. Вы бы не гордились?
Меня от телека нельзя оторвать было, ни одного соревнования не пропускал. Ну, правильно, я их по ящику, собственно, только и видел.
Наверное, они любили меня, хз, но как-то очень по-своему любили. Как могут любить спортсмены? Любовь любовью, а на сборы надо. Вот так они и любили. Месяц в году, и то не всегда.
Есть маменькины сыночки, есть вообще неудачники, которые лет до сорока с родителями живут, а мне повезло еще больше.
Я появился благодаря спаду. У всех нормальных спортсменов есть спады и подъемы в карьере, вон Исинбаева - круче ее и представить нельзя, а ведь тоже надломилась, вот и моя маманя резко стала заваливать старты, один за одним. Надо было че-то придумывать, вот они и надумали меня, мол, самый лучший момент, потом и рожать сложнее и на пик фиг выйдешь.
Короче родили меня. "Здравствуй, мама, я пришел!". А мама посмотрела на меня, и решила, что девять с половиной месяцев вполне достаточная пауза, и пора возвращаться к тренировкам. Мол, она вообще считала, что родит меня месяце на восьмом, а я оказался переношенным и чуть не завалил ей подготовительный период.
Веселуха, че говорить. Жил я у тетки вместе с ее семью детьми. Дядька был любвеобильный, а тетка сердобольная. Это же дети, как можно не рожать? И рожала, каждый год. Сердобольная. По-моему, они просто про контрацептивы ничего не слышали. Вот дядька бы тогда оторвался по полной.
Не, жил я нормально в общем, народа до фига, поэтому на меня мало кто внимания обращал, это мне нравилось. Тетка была приветливой и беременной. А я торчал возле ящика. С дядькой вместе смотрели на то, как мама или папа рвали всех на трассе, а потом я ел гематоген. Дома его было просто завались, и никто не ел, только я. Дядька говорил, что это родители мне передали, вот я и рад был стараться. Еще дядька говорил, что мне повезло быть сыном таких родителей, как мои. А я смотрел в ящик, потом на беременную тетку и думал, какой же я, мать мою, счастливый. Мне, наверное, куча народа завидовало.
А потом приезжали мама с папой. Было немного непривычно, вроде вчера смотрел на них по ящику, а тут стоят вживую, улыбаются, обнимают, говорят че-то. Я даже не слушал, просто смотрел и любовался, вот, думал, родители у меня какие!
А отец ерошил мне волосы и говорил: "Молодец, сынок, вон как вырос! Ты расти, расти, слушайся тетку с дядькой, не балуй, а главное, Родину люби, сынок! Родина - это главное и самое дорогое, что у нас есть. Будешь ее любить, и все у тебя будет хорошо, ну, держи шоколадку". Шоколадку, а не гематоген. И я хрумкал шоколадкой и любил Родину, ведь Родина - это самое главное, что у нас есть. А потом мы шли куда-нибудь гулять, они рассказывали про другие страны, как там плохо, и как здесь хорошо, и именно, потому что там плохо, а у нас хорошо, мы должны всех и во всем побеждать, чтобы потом у всех так хорошо было, как у нас. Это их так деды с бабками воспитали, что у нас лучше всего, и что нужно быть патриотами. Короче, комуняки были. Тогда всех так воспитывали. Еще они говорили, что перед соревнованиями всегда думают обо мне, мол, знают, что я смотрю на них, жду победы, и не могут подвести меня и Ленина, мол, он в мавзолее лежит и все видит. Ну, бред, короче, но я верил. Фиг ли, я маленький еще был.
Потом в школу пошел и все равно верил. Верил в то, что мы самые лучшие и что Ленин следит за всеми, и все страны, кроме нашей, возненавидел. Это из-за них я родителей не видел, это они нам всю жизнь портят. Уроды, короче.
А учился неважно. Ну, как неважно, фигово учился. Как и все, балбесом был. Это бы меня не парило, если бы мне после каждого трояка про родителей не напоминали и не стыдили, типа, что же за балбес ты такой? Вон у тебя какие родители замечательные, олимпийские чемпионы, гордость области, а ты позоришь их! Особенно физрук распылялся, неуды ставил. Ну, не любил я приседать и отжиматься. Че тут такого? Футбол еще ниче, но он вообще нам мяч гонять не давал. Вставай на лыжи, гены не пропьешь, а я последним приходил всегда. Это реально напрягало.
