Тар покачал головой.

   - Я Вас не узнаю, господин супер-лейтенант. Вы стали жалеть своих врагов.

   Сейчас мы не могли понять друг друга. Я мог бы многое сказать лейтенанту, но услышит ли он меня? Сколько нужно боли и крови, чтобы человек изменился, перестал ненавидеть и попытался простить.

   - Я вернулся на Дикий остров не мстить, - сказал я.

   Небо начинало светлеть, но дождь не прекращался. Вода заливала все вокруг, словно хотела смыть в океан разрушенный речной лагерь, мертвых десантников Пуи и наши следы.

   - Я вернулся спасать.

   Тар посмотрел на меня так словно увидел впервые, но ничего не сказал.

   Десантники столпились на площадке перед храмом. Одни закуривали, пряча самокрутки в рукав, другие проверяли ранцы и оружие. Все понимали, что отдых закончился и впереди будет трудный переход. Несмотря на пережитый страх, на общую усталость и мокрую одежду, люди радовались. Пока все живы, берег близко, а командиры разберутся.

   - Господа, - сказал я, когда подошли остальные офицеры, - часть заговорщиков сбежала из крепости. Сейчас они, предположительно, двигаются в сторону океана. Наша задача догнать их и уничтожить.

   Офицеры угрюмо молчали и смотрели на меня. Почти все кутались в плащ-палатки, только Хот остался во френче, во время своей прогулки он так вымок, что теперь ему было все равно.

   - А кого же я видел? - удивленно спросил он.

   - Их и видели, - ответил я, - времени нет. Уходим прямо сейчас.

   - Мы не будем ждать Муки? - спросил доктор, убирая револьвер в кобуру.

   - Или он сбежал, или предал нас, - ответил я, - в любом случае отсюда надо уходить и чем быстрее, тем лучше.

   Вещей у нас было немного, поэтому долго собираться не пришлось. Отряд вышел через пять минут. Меня тревожило исчезновение Муки и егерей. Просто так ночью люди не пропадают. Если лейтенант решил купить расположение дикарей, выдав нас врагу, над группой нависла серьезная опасность.

   Было очень влажно и тепло. Вода падала с неба, с деревьев, с остро пахнущих незнакомых цветов, выливалась из приоткрытых бутонов. Крупные капли стучали по листьям лопухов и казалось, что под землей грохочут маленькие барабаны. На мокрую одежду уже никто не обращал внимания. Я стер правую ногу и отчаянно хромал, утешая себя тем, что мы с вардами движемся в одном направлении и надеялся, что гоняться за ними по лесу не придется. Следы были хорошо видны на раскисшей земле. Они очень торопились и даже не думали скрываться. Даже такие плохие следопыты, как мы, видели примятую траву и сломанные стебли.

   Отряд спустился с холма и двинулся вдоль леса. Офицеры шли молча, тревожно оглядываясь по сторонам. Никто ничего мне не говорил, но я видел по глазам, что они не хотят воевать. Если бы я предложил закончить преследование и отправиться прямо на берег, никто бы не стал возражать. Но потом пройдет время и за стаканом горячего вина в кают-компании начнутся разговоры о том, что мы были в двух шагах от заговорщиков и могли выполнить задание. Они забудут о своей сегодняшней усталости и страхах, и начнут сожалеть о минутной слабости. Им станет стыдно. И тогда они поспешат оправдать себя и найдут виноватого. Думаю, не стоит объяснять, кто это будет. Я больше не хотел быть "селедкой отпущения". Хватит с меня офицеров "Великолепного", которые считают, что я виноват в провале прошлой экспедиции.

   Мы успели отдохнуть и поесть, тогда как заговорщики вчера отражали одну атаку за другой, и провели последнюю ночь без сна. Очень скоро они устанут, объявят привал и тогда мы их догоним. Я не хотел думать о том, что будет потом.

   - Мне кажется пора уходить с открытого места, - сказал Тар.

   - Вы предлагаете пойти через лес? Боюсь, что это нас задержит, - проворчал я.

   - Если предположить, что они идут к реке, то сейчас, после дождей, перейти ее можно только в одном месте, вброд. Им придется остановиться и наладить переправу.

   - Зачем? - не понял я.

   - Вспомните во что превратился ручей в овраге. С рекой тоже самое. Придется организовать переправу, иначе людей может смыть потоком.

   Об этом я не подумал. Я с благодарностью взглянул на лейтенанта. Если бы не он нам бы пришлось на много труднее.

   - Командуйте, - сказал я.

   Мы наткнулись на заговорщиков возле реки. По берегу сновали вардовские гвардейцы и моряки из отряда капитана Лоса. Я насчитал не больше тридцати человек. Несколько саперов уже переправились на другой берег и теперь протягивали веревки. Река, до этого спокойная, сейчас превратилась в бурный поток, разлилась и действительно могла унести всякого, кто рискнул бы ступить в воду. Как несколько человек сумели через нее перебраться, оставалось загадкой.

   Заговорщики были видны, как на ладони. Дождь кончился, но небо все еще было затянуто тучами. Я мог отдать команду и через несколько минут все было бы кончено. Десантниками уже овладел настоящий охотничий азарт, дичь загнана, осталось только нажать на курок. Позиция отличная, практически никакого риска, один залп, несколько контрольных выстрелов и задание будет выполнено. Я представил, как подхожу к телу Лоса и стреляю ему в голову, чтобы убедиться наверняка. Меня передернуло. В чем различие между юными убийцами, добивавшими на наших глазах раненых всадников, и моим отрядом? Я видел ужас рядовых и офицеров при виде кровавой резни, свидетелями которой мы стали, но сейчас каждый из моих людей готов был сделать тоже самое.

   Тем временем саперы закрепили одну веревку и перебросили конец на нашу сторону.

   Ко мне подполз Тар.

   - Не думаю, что нужно торопиться. Пусть сначала наладят переправу, нам она еще понадобится.

   Он думал, что я специально выжидаю, давая нашим врагам сделать за нас сложную работу. Лейтенант лег рядом, поерзал устраиваясь, прицелился, повел стволом справа налево и опустил винтовку.

   Почти двое суток я провел возле укрепленного лагеря и наблюдал за чужой войной. Я ничего не понимал. Неужели власть, которую получил сначала Толь, а потом Лос стоила всех этих смертей и лишений. Я вспомнил лицо адмирала, его необъятный желтый балахон, в котором он когда-то пришел ко мне в темницу. Во имя чего столько крови, лжи и предательства?

   Адмирал мертв, а короткое правление и безграничная власть капитана Лоса заканчивались здесь, на берегу мутной реки. Я видел людей, которые словно муравьи еще занимались своими делами, не зная, что мальчишка уже занес ногу и собирается опустить на бестолковых, подбитый гвоздями башмак. На что они надеялись? Затеряться на побережье, ночевать в развалинах, месяцами скитаться по лесам, уходя от встречи со случайными отрядами дикарей, чтобы несколько оставшихся в живых, могли через полгода выйти к кораблю?

   - Я не могу их просто так убить, - сказал я.

   Тар повернул голову и удивленно уставился на меня.

   - Что вы имеете в виду?

   - Не могу стрелять в спину.

   Лейтенант смотрел на меня во все глаза.

   - Вы предлагаете..., - начал он и осекся.

   - Я ничего не предлагаю. Я не могу отдать приказ убить ничего не подозревающих людей.

   Тар отложил винтовку.

   - Вы понимаете, что говорите?

   - Да.

   - Перед Вами враги, с которыми мы воевали два года и мерзкие предатели, из-за которых погибло столько хороших людей.

   Мы разговаривали шепотом, но даже если бы говорили во весь голос, нас все равно невозможно было услышать, так ревел разбушевавшийся поток. На ствол винтовки приземлился маленький черный жук и пополз по своим делам.

   - Вы подумали о последствиях?

   Я не ответил, в голове разливалась звенящая пустота. Сейчас жук занимал все мое внимание. Я подставил палец, преграждая ему дорогу и смотрел, как он перелезает через него.

   - Бур! - свистящим шепотом одернул меня лейтенант, - перестаньте валять дурака.

   - Сейчас на Диком острове осталось восемьдесят цивилизованных людей, всего восемьдесят из почти шести сотен, отправленных сюда в разное время. Нас пятьдесят и их тридцать. Остальные все мертвы. Дикари всех убили, вырезали поголовно. Я не могу быть, как они, не желаю.