Отлично. Я тоже киваю сам себе и немного сбрасываю скорость - впереди мельтешит какая-то фура, а из-за подъема толком не видно, есть там поворот, или мне это только кажется.

В последнее время мне много чего кажется, поэтому теперь я на все подобные иллюзии обращаю больше внимания, чем раньше. Не хочется, отчего-то, вновь попасть в глупую ситуацию, которая болезненной иглой может ранить мое самолюбие.

*********

- Счастливо добраться! - мама машет рукой вслед выезжающей со двора машине и тянет меня за локоть назад.

Раневский кивает, слегка улыбаясь, а после смотрит в зеркало заднего вида, чтобы наконец-то безопасно покинуть мой отчий дом. Отъезжающее авто сигналит, на секунду останавливаясь в поворотном маневре, а потом постепенно набирая скорость скрывается за поворотом проселочной дороги.

- И почему он не захотел остаться? - за спиной раздается противный голос.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на Верку - она выглядит ужасно довольной, как будто выиграла приз из-за того, что Федор уехал.

- У него полно важных дел, - холодно говорю я. - Он и так выкроил время, чтобы приехать сюда.

А вообще, не твое дело, дорогуша, - отвечаю я взглядом и отворачиваюсь, чтобы не портить себе день лицезрением ненавистного лица. И тут же встречаюсь взглядом с горящими мамиными глазами.

- Пойдем, достанем из погреба немного закрутки, - она подталкивает меня ладонью в спину.

О, сейчас начнется настоящий допрос, я ее знаю.

- Давайте, я вам помогу, - вдруг вызвалась моя сестрица, уже стартуя за нами.

Мама ее останавливает:

- Что мы, сами две банки не вынесем? - и разворачивает ее к дому. - Иди он, лучше, к Максимке. Он один в доме сидит.

Я вижу, как эта змеюка дергает носом и, недовольно шаркая своими вьетнамками, идет к дому. Мама же нетерпеливо подталкивает меня в сторону подвала, и начинает задавать вопросы еще до того, как мы успеваем в него спуститься.

- Ты совсем совесть потеряла? - такого вопроса я точно не ожидала, поэтому лишь непонимающе уставилась на возмущенную родительницу, требуя продолжения.

Но объяснилась она только тогда, когда мы оказались в прохладном сыром помещении. Скрещенные руки, хмурый взгляд. Ой-ой-ой.

- Хоть когда-нибудь ты удосужишься сообщить, что приедешь не одна? - этот тон заставляет меня нервно вздохнуть.

- Я сама не знала, мамаааа, - тяну, оглядываясь по сторонам, лишь бы не встречаться с ней взглядами. - Шла на вокзал, а тут он едет...

- А предупредить, что у тебя ПАРЕНЬ ЕСТЬ никак нельзя было?! - родительница упирает руки в бока, значительно повышая тон.

Сжимаюсь под ее взглядом. Ну, мааааам, я ведь и сама до последнего не знала, и если бы не Верка, то вряд ли и была бы в курсе этого.

- А что ты хотела здесь взять? - тихо спрашиваю я, наивно пологая, что смогу отвлечь маму от насущной темы. И зря.

- Ты хоть понимаешь, что тебе нечего ждать от такого, как он? - вдруг сменяет тон женщина.

- От такого? - я поднимаю глаза. - В смысле, "от такого"?

- Доченька, - она вдруг мнется, и вся ее напущенная строгость испаряется в вентиляционную трубу в самом углу помещения. - Твой Федя, - меня прямо таки коробит от этих двух слов - какой ужас! - он не из таких, как мы.

- То есть? - он что, вампир? Или пришелец, посетивший нашу землю?

Может, хоть это объяснит его поведение, а то я сама ни черта не понимаю.

- Он из богатых, Люда, а у них там все по-другому.

Несколько секунд я стою, словно в вакууме, толком не понимая, что она хотела этим сказать. А потом до меня доходит - мама намекает, что мы друг другу не ровня. С точки зрения уровня обеспеченности. То есть, если я вдруг действительно полюблю человека, богаче меня (есессна, вычеркиваем из этого возможного списка Раневского), то мама опять начнет причитать о неравенстве? Серьезно, мам?

- Что по-другому? - вдруг насупливаюсь я. - У них больше пальцев на руках или они дышат азотом?

- Ты меня поняла, - говорит женщина хмуро.

- Нет! - я становлюсь в защитную стойку. - Не поняла и не хочу понимать!

- Деточка, - она тянется к моей руке, и крепко сжимает в ладонях похолодевшие пальцы. - Такие люди никогда с нами не считаются. И, может быть... - ее глаза забегали. - Если бы он и вправду любил тебя, то я бы не так переживала по этому поводу.

Я рассеяно посмотрела на маму:

- Что?..

- Я видела, как он смотрит на тебя. Ничего хорошего, - она вздыхает. - В его взгляде ничего хорошего. Какая-то боль... обязанность... и вина. Скажи, - женщина крепче сжимает мои пальцы, - скажи, что он тебе сделал?

- Ничего, мама, правда! - я пытаюсь скрыть за широко распахнутыми ресницами большую ложь, но мама все равно недоверчиво смотрит в мои глаза.

- Я вижу, что ты его тоже не любишь, тогда зачем ты с ним? - она говорит быстро, словно спотыкаясь на небольших паузах. - Что за расчет? Почему он, Люда? Что он тебе сделал?

- Ничего! - вновь лгу я, краешком сознания радуясь, что мы сейчас в погребе, далеко от лишних ушей.

Неровен час - мама меня на чистую воду выведет, но я держусь, как бравый солдат.

- Мам, ничего он мне не сделал. У него всегда такое лицо и такой взгляд, - выдавливаю улыбку. - Я уже привыкла.

- Доченька, не надо мне врать, я все вижу, - и вправду, смотрит, как будто знает обо всем, что случилось, до мельчайших деталей.

Я мотаю головой из стороны в сторону, и мои руки выскальзывают из мягких теплых маминых ладоней.

- Он не плохой человек, - пересиливая страх показаться неискренней, пытаюсь вспомнить, что хорошего он для меня сделал.

Воспоминания еще свежие, ведь отсчет хороших дел Федора по отношению ко мне начался только сегодня.

- Если бы был плохим, разве бы ты его увидела рядом со мной? - давай, дорогуша, сделай это еще убедительней. - Может быть, в прошлом у Федора и было что-то, чем не стоит гордиться, но обстоятельства заставили его измениться. И еще, - я подхватила с полки баночку какого-то варенья. - Он меня деньгами ни разу не упрекнул, и на своем достатке внимание не концентрирует.

А затем гордо удалилась, поднимаясь, как королева, по ступенькам к сияющему небу.

- Лучше бы помидоры взяла, - пробурчала женщина вслед уходящей дочери и тяжело вздохнула.

Ей было непонятно, практически все ей было непонятно. Зачем умолчала, а после, зачем показала его? Зачем представила, если не любила и если он такой же мутный, как вода в пересыхающей речушке?

А еще ей было непонятно, как вытащить свою дочь из этого болота, в котором шастают подозрительные равнодушные принцы из обеспеченных депутатских семей на белых дорогих машинах. Ну и ну...

*************

- Подожди-подожди, - шепчу под тихое пьяное хихиканье, пытаясь найти замочную скважину, но рука то и дело соскальзывает мимо. Даже свет из включенного дисплея телефона этой милахи не помогает мне с решением, казалось бы, элементарнейшей проблемы. Ключ в скважину - операция может быть провалена.

- Дай, - пальчики неуклюже выхватывают ключи из моих ладоней.

Я приваливаюсь к стенке и притягиваю девчонку за собой. Она вновь хихикает.

Слышу скрежет, щелчок. Один, два.

- Моя ты умничка, - утыкаюсь носом куда-то в шею и вдыхаю запах ее геля для душа - шоколад.

Девушка вертит головой - ее волосы щекочут мне подбородок, а моя рука плавно скользит с талии на обтянутое кожаными брюками бедро.

- Пойдем, - легонько подталкиваю ее вперед, кое-как открывая дверь

Вваливаемся в прихожую. Я опираюсь на какую-то тумбочку, прижимаю спиной к себе посмеивающуюся девушку. Она тянется носком туфли к двери и медленно ее закрывает.

- Что-то мы перебрали, - тихо проговаривает она, с трудом произнося звук "р".

- К...Кристин, - странно, я запомнил ее имя.

- А? - спутница немного поворачивает голову, и эти волосы вновь скользят по моей коже, невольно вызывая мурашки.