Последняя владелица Ивановского, графиня Келлер, увязла в долгах. Множество ее векселей скопилось у Бахрушиных, и после многочисленных отсрочек платежей суд вынес решение: за долги имение переходит к ним.

В старинной усадьбе была такая масса мебели и различной утвари, что вывезти все это Келлер не смогла. Однако она не хотела ни оставить, ни продать новым владельцам ничего, решительно ничего! Поскольку по постановлению суда Бахрушины имели право только на недвижимое имущество, графиня приказала своему управляющему объявить но окрестным деревням: разрешается брать из барского дома все, что пожелаешь. И вот крестьяне на телегах подъезжали к парадному подъезду, грузили навалом старинные столы с крышками из цельного малахита, огромные, в человеческий рост, фарфоровые вазы, музейную мебель красного дерева и карельской березы. По дороге многие вещи сваливались под колеса, разбивались, ломались…

В Ивановском были знаменитые па всю Москву оранжереи, где выращивали персики, ананасы, бананы. Накануне приезда новых хозяев графиня приказала на всю ночь оставить раскрытыми двери оранжереи, и ноябрьский крепкий морозец уничтожил плоды трудов нескольких поколений искуснейших садовников. Выжили лишь четыре персиковых деревца.

Имение стало летней резиденцией Александра Алексеевича Бахрушина (его жена к тому времени умерла). Туда же съезжалась многочисленная бахрушинская молодежь с друзьями. Танцевали, ставили шарады, заводили шумные игры. Верховодил во всех затеях внук Александра Алексеевича — Сергей Владимирович, впоследствии историк, член–корреспондент Академии наук СССР.

С именем Бахрушиных связана и история популярного на рубеже веков театра Корша (теперь МХАТ имени Горького). Присяжный поверенный, драма

12. «Знамя» № 3.

тург и переводчик Федор Корш основал драматическую труппу, дебютировавшую в 1882 году гоголевским «Ревизором». В 1885 году Бахрушины сдали ему в аренду под строительство театра лучшую часть своего земельного владения на самых выгодных для арендатора условиях.

В фантастически короткий срок — менее чем за 100 дней, как гласит легенда, — по проекту архитектора М. Н. Чичагова было возведено театральное здание в псевдорусском стиле. Построить театр Коршу помогли друзья, и в их числе Александр Алексеевич Бахрушин, пожертвовавший 50 тысяч рублей.

А. А. Бахрушин принял финансовое участие в создании Московского коммерческого института, материально поддерживал работы, связанные со становлением отечественного воздухоплавания, различные медицинские эксперименты.

Ю. А. Бахрушин описывает такой случай. Будучи шести недель от роду, он перенес дифтерию в крайне тяжелой форме. Однажды вечером наступил кризис. Доктора признали себя бессильными, и тут кто–то посоветовал обратиться к молодому врачу Г. Н. Габричевскому, недавно начавшему эксперименты с противодифтерийной вакциной. В первом часу ночи обеспамятевший от тревоги за ребенка Алексей Александрович приехал к Габричевскому. Тот уже лег спать и через прислугу передал, что ни за какие деньги никуда не поедет. Бахрушин продолжал умолять, настаивать. Возмущенный врач велел узнать фамилию неотвязного просителя и. услышав ее. тут же оделся. «К вам–то я обязан ехать», — сказал он.

Выяснилось, что, когда Габричевский начал свои эксперименты и ему понадобились деньги для этого, единственным человеком, который пришел ему на помощь, был дед больного ребенка — Александр Алексеевич Бахрушин.

В 1901 году Александр и Василий Бахрушины (Петр к тому времени уже умер) за благотворительную деятельность были удостоены звания «почетный гражданин Москвы». Такую честь заслужил до них лишь один представитель купеческого сословия, П. М. Третьяков, за создание художественной галереи. Газета «Русское слово» по этому поводу писала: гласный Думы мануфактур–советник А. А. Бахрушин «никогда не говорит в Думе, но совместно с братьями сделал для города столько, сколько не сделают десятки говорящих гласных».

Во время первой мировой войны прибыли пайщиков бахрушинских предприятий, как и всегда в военные периоды, значительно возросли, По словам Ю. А. Бахрушина, правление Товарищества постановило выделить значительные средства для материального поощрения рабочих (в зависимости от стажа). Некоторые старики получили довольно крупные суммы.

Александр Алексеевич скончался от крупозного воспаления легких в 1916 году в возрасте 92 лет. После смерти его недвижимое имущество было оценено II 1 681 164 рубля. Он завещал его детям. Около 800 тысяч рублей предназначалось по завещанию на благотворительные цели: 425 тысяч рублей — на расширение приюта братьев Бахрушиных, 200 тысяч — на создание под Москвой колонии для беспризорных детей, 90 тысяч московским городским попечительствам о бедных, 11 тысяч в пользу бедных города Зарайска (в том числе ежегодно на приданое — по жребию — для двух бедных невест). 5 тысяч рублей отводилось на улучшение питания обитателей Бахрушинского дома бесплатных квартир. Крупные суммы были завещаны церкви.

Александр Алексеевич оставил детям завет «жить в мире и согласии, помогать бедным, жить по правде». В продолжение отцовских традиций дети вместо устройства поминок по покойному для родственников и знакомых пожертвовали 10 тысяч рублей в городское попечительство о бедных. На поминальный обед пригласили только персонал бахрушинских предприятий. Всем служащим было выдано месячное жалованье: рабочим — по 25 рублей, работницам — по 15, а прослужившим свыше десяти лет — в два раза больше. В память об умершем каждый рабочий получил сорочку, работница — шерстяной платок.

За заслуги А, А. Бахрушина перед родным городом, за неизменное на протяжении всей жизни стремление творить благо для бедных, больных, осиротевших Московская Городская Дума, гласным которой он состоял 29 лет с 1872 по 1901 год, — приняла решение в память о нем поместить его портрет в зале. заседаний. Тогда это была большая и редко кому выпадавшая честь.

У Александра Алексеевича было три сына: Владимир, Алексей и_# Сергей. Отец надеялся, что сыновья будут его преемниками в деле, и не поощрял развития их художественных наклонностей. Когда он уходил на завод, мать тайком учила детей играть на рояле. Позднее отец сменил гнев на милость, и Владимир стал брать уроки живописи, Сергей — игры на скрипке, а Алексей увлекся игрой на арфе и пением, у него был хороший голос (во взрослые годы приятного тембра баритон).

Учились мальчики Бахрушины, как и многие дети из семей московского ку печества, в частной гимназии Креймана на Петровке. Алексей успевал в учебе неважно. Сохранился его аттестат за 4‑й класс — по большинству предметов тройки. Из 7‑го класса гимназии (а может быть, и раньше) он ушел, объявив, что хочет работать на заводе. Для отца, фанатика промышленной деятельности, это был достаточно веский аргумент. Впоследствии Алексей Александрович всю жизнь жалел, что недоучился.

С раннего утра| до пяти часов дня молодой Бахрушин постигал на заводе отцовскую премудрость, а вечера посвящал светским развлечениям. Одевался по моде, с некоторым налетом эксцентричности: котелок носил чуть меньшего размера, чем другие, променадную трость — чуть потолще. Играл в любительских спектаклях в кружке молодых Перловых — детей известного чаеторговца (двоюродные братья Бахрушины — Владимир Александрович и Николай Петрович — женились вскоре на дочерях Перлова). Был завсегдатаем балов, но чаще всего по вечерам отправлялся в театр. Алексей с юных лет увлекался оперой, интересовался балетом и испытывал восторженное (пронесенное через всю жизнь) преклонение перед мастерами Малого театра — Ермоловой, Федотовой, Никулиной, Михаилом Садовским, Ленским.

Однажды в компании молодежи двоюродный брат Алексея Александровича С. В, Куприянов стал хвастать собранными им разного рода театральными реликвиями — афишами, фотографиями, случайными сувенирами, купленными у антикваров, и т. д. Бахрушин отнесся скептически к этим приобретениям. Чтобы собрание имело ценность, сказал он, надо не просто скупать вещи у продавцов, а выискивать их обязательно самому, испытывая глубокий интерес к искусству и обладая специальными знаниями о нем. Иначе это будет пустое занятие.