Похоже, имеет.

И от этого он становится еще опасней.

Злясь на неуместную реакцию собственного тела, Флора крепко стиснула зубы. Как же это неправильно! Неужели она мало встречала его фотографий на обложках журналов, чтобы по горло не насытиться идеальными пропорциями? Под настойчивым, дерзким взглядом голубых глаз внутри ее все так и пылало, но, несмотря на это, она вдруг почувствовала, что дрожит. Да что с ней такое! Он ведь к ней даже не притронулся, просто смотрит! Что ж, похоже, к подобной красоте и надменной уверенности никогда нельзя заранее подготовиться. Волосы цвета воронового крыла, точеные черты лица, легкая щетина, властный взгляд… С такой внешностью ему прямая дорога в бандиты, что когда-то хозяйничали на окрестных холмах…

Флора поморщилась. А чем он, собственно, не бандит? Просто вместо того, чтобы отбирать деньги и драгоценности беззащитных путников на большой дороге, он взялся за мирных горожан и их дома. Пускай на первый взгляд он и кажется вполне респектабельным и цивилизованным человеком в дорогом костюме и туфлях ручной работы, но внутри он точно такой же грабитель.

Она невольно пробежалась взглядом по мощной груди и широким плечам. Только что-то ей подсказывало, что если его вскрыть, то вместо сердца внутри удастся отыскать лишь крошечную льдинку. А может, даже и ее не будет. У этого человека нет сердца, и не стоит об этом забывать. Особенно когда у нее в следующий раз потекут слюнки от одного лишь взгляда на подтянутое мужественное тело.

– Не думала, что вы такой ханжа, мистер Сфорца, – огрызнулась Флора. – Особенно учитывая вашу широко известную любовь к полуголым девицам. Но, с другой стороны, глупо удивляться вашему лицемерию, вы же глава международной корпорации, а это одно из обязательных требований для вашей должности, не так ли?

По-прежнему не спуская с нее пристального взгляда, Массимо небрежно пожал плечами:

– Я не ханжа, просто немного неожиданно получилось. Как-то я не привык обсуждать дела с обнаженными женщинами. Да и со стриптизершами не часто общаюсь.

– А я и не стриптизерша, – холодно ответила Флора. – И никакие дела мы сейчас не обсуждаем. Это мой дом, и я могу разгуливать здесь в любом виде. Да и вообще, в отличие от некоторых, мне скрывать нечего.

Массимо мгновенно разозлился.

– По-твоему, наготу можно приравнять к честности? Весьма оригинально. Ладно, в таком случае мне тоже скрывать нечего. – Недрогнувшей рукой и все так же не сводя с нее взгляда, он расстегнул и отбросил пиджак на ближайший розовый куст, с которого сразу же посыпались лепестки.

– Эй! – Флора быстро шагнула вперед. – Какого черта ты творишь?

– Я? – В кобальтовых глазах ясно читалась неприязнь и враждебность. – Собираюсь показать душевную чистоту. – Не отводя взгляда, он принялся расстегивать рубашку.

– Да неужели? – Флора стиснула зубы. – Ты серьезно?

Она беспомощно смотрела на неторопливо раздевавшегося мужчину. Этого не может быть. Этого просто не может быть. Ну не станет же он раздеваться догола только для того, чтобы что-то доказать? Сердце билось все быстрее, а она лишь молча смотрела, как сброшенная рубашка ложится на висящий на кусте пиджак. Снова поймав ее взгляд, Массимо расстегнул ремень брюк и взялся за ширинку.

– Нет! – Отвернувшись, она схватила с камней выгоревший сарафан и быстро натянула его через голову.

– А я думал, среди нас ханжа именно я. – В его голосе ясно слышались довольные нотки.

Флора невольно улыбнулась и снова на него посмотрела:

– Ну что ты, если я не хочу смотреть на тебя голого, это еще не значит, что я ханжа. Всего лишь дело вкуса. Понимаю, тебе сложно поверить, но, по мне, ты не настолько привлекателен, чтобы наслаждаться продолжением стриптиза.

– Ну почему же, вполне верю. На твой вкус, я слишком молод, наверное, сперва нужно лет тридцать подождать.

– Тридцать лет? – Флора удивленно нахмурилась. – И что за это время изменится?

Но Массимо лишь головой покачал:

– Cara, не строй из себя святую невинность. Мы оба знаем, что для тебя я достаточно богат, но вы же предпочитаете не просто богатых, но и старых мужчин, верно, мисс Голдинг?

– Да как ты смеешь? – Уперев руки в бока, она гневно шагнула к Массимо. – Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Умберто.

Внутри ее все так и сжалось от отвращения к этому грубому монстру. Да как она могла хоть на секунду поддаться под его обаяние и найти хоть что-то привлекательное в этом лицемере? Да и вообще, ворваться в ее жизнь и дом и так запросто устроить показное судилище, мимоходом растоптав нечто хорошее и чистое своими грязными намеками…

Нахмурившись, Флора вздернула подбородок. Пускай думает, что хочет, главное, сама она знает правду. Между ними с Умберто была не страсть, а дружба и взаимное желание спрятаться. Она пряталась от душащей любви и опеки родных, а он – от горького осознания увядшего таланта.

– Так, чисто для справки, меня смущает твой характер, а не возраст. Умберто был в сто раз лучше тебе, и ты никогда не поймешь того, что мы делили. И это что-то не имело ни малейшего отношения к его банковскому счету.

Массимо холодно улыбнулся. Улыбнулся так, словно эта вспышка стала знаком ее слабости и готовности сдаться.

– Леди слишком много возражает, хотя… – Он насмешливо приподнял бровь. – В данном случае «леди» слишком громко сказано.

Подняв пиджак, он вытащил из внутреннего кармана конверт и протянул его Флоре:

– Так, чисто для справки, прибереги свои оправдания для тех, кому они интересны. Мне плевать, с кем и зачем ты спишь, я просто хочу, чтобы ты отсюда убралась, и, несмотря на маленькую речь о моем характере, думаю, тебе достаточно только заглянуть в конверт, и ты сразу же убедишься, что я знаю о тебе все, что мне нужно.

Он одарил ее ледяной всезнающий улыбкой и, не моргнув и глазом, выдержал ее убийственный взгляд.

– Я, как никто, обожаю игры, но, cara, тебе незачем со мной играть. А ведь это и есть игра, верно? Ты набиваешь себе цену, прячешься и ждешь, пока тебе наконец не предложат то, чего ты действительно хочешь, верно?

Она все так же молча смотрела в бездонные голубые глаза цвета Тирренского моря.

– Ну же, cara, – продолжал он мягко. – Умберто был весьма богат, но стоит тебе лишь принять мое предложение, и ты станешь гораздо богаче.

Опустив взгляд на белый конверт, она буквально видела чек с размашистой подписью.

– Открывать не собираешься? – насмешливо уточнил Массимо с удовлетворенной улыбкой на губах.

И как же она ненавидела эту улыбку и победные нотки в голосе!

– Нет. – Она снова подняла глаза и решительно разорвала конверт, бросив половинки под ноги усмехающемуся мужчине. – Незачем. Мне ничего от тебя не надо и никогда не понадобится. Разве что я бы предпочла больше никогда не видеть твою надменную физиономию!

И прежде чем он успел хоть как-то отреагировать на ее слова, Флора развернулась и убежала под арку, исчезнув раньше, чем легкий ветерок сдул с брусчатки обрывки конверта и чека.

Пораженный Массимо молча смотрел на арку. Что, черт возьми, сейчас произошло? Неужели она действительно просто порвала чек? Даже не взглянув на значившуюся в нем сумму?

Внутри его что-то сжалось. В последнюю секунду пташка вывернулась из его хватки и оставила в дураках. Наверное, хуже бы он себя не чувствовал, даже если бы она вдруг бросила его у алтаря с валяющимися у ног, словно какое-то конфетти, обрывками чека.

Глубоко вдохнув, Массимо постарался успокоиться.

Чертова девка!

– Мистер Сфорца? – Голос Джорджо заставил его резко обернуться. – Извините, что так задержался, здесь просто лабиринт какой-то, но ваши голоса я слышал. – Только сейчас увидев полуголого начальника, юрист удивленно на него глянул. – Все в порядке? То есть…

Отлично понимая, как сейчас выглядит, Массимо нахмурился. Растерянность же мигом переросла в чистейшую ярость.