– Пусти меня! – разъяренно кричу, а у самой льются слезы от пережитого стресса.

Сама не заметила, как меня в итоге все-таки отпустили, уложив на кровать.

В руку ткнулась бутылка с водой. Всхлипывая, приняла дар. Жадно глотаю воду, а в голове бьется мысль о том, как я морально устала.

Отодвинулась подальше от Леогана, хотя он и так сидел не близко на огромной кровати, размеры которой были сопоставимы с размерами моей комнаты в доме Великана.

– Не делай так больше.

– А что мне остается? Как ты правильно заметил, выбор у меня не большой

– Я хотел, чтобы ты до конца осознала ситуацию, и мы вместе стали искать пути решения, потому как смысла тянуть я не вижу. Извини меня, я не хотел тебя обидеть, и не хотел давить, но попытаться открыть тебе глаза все же стоило. У нас еще есть время попробовать привыкнуть друг другу.

– Леоган, если ты считаешь, что я чего-то не понимаю или не осознаю, ты ошибаешься. Я уже не маленькая. Я не буду с тобой спать ради того чтобы выжить. Мне противна сама мысль о том чтобы быть с тобой!

Мужчина покачал головой.

– Кэрри, это нужно всего один раз. Меня самого сложившиеся условия далеко не радуют. Если тебе так не нравится моя внешность, то достаточно будет выключить свет. Твой организм изменился, в том числе на биохимическом уровне и с легкостью меня примет, вот увидишь.

Фу, как противно. Может, Леоган мне еще предложит напиться или выпить снотворного пока он будет 'взаимодействовать с моим организмом'. Но больше всего меня разозлило, что шуман мне соврал.

– Ты врешь! Я знаю, что нам этим надо будет заниматься регулярно. Не реже, чем раз в полгода, а то и чаще, если находимся все время далеко друг от друга, иначе боль ко мне возвратиться, но я не умру в итоге, а впаду в кому, при этом находясь в сознании в ожидании своего 'спасителя'.

Великан нахмурился.

– Откуда тебе это известно? Я приказывал больше никому не просвещать тебя по подобным вопросам, не согласовав прежде со мной.

Криво усмехнулась. Похоже, мой компьютер не проверяют, а в сети столь ценной информации, что дал мне Клайд, не найти. Даже если что-то и появляется, то даже намеки контрольные службы быстро стирают, часто такое замечала особенно на самых разнообразных форумах о шуманах. Пожалуй, теперь мне стоит только благодарить бывшего учителя за источник достоверной информации. Но отдавать не до конца изученные материалы не хочется.

– Учитель Клайд, еще пока со мной занимался, успел просветить. Да и Маргарита, кажется, что-то такое рассказывала… – каюсь, Марго мне стала настолько неприятна, что лишний раз и ей насолить мне в радость.

Помолчали.

– И что теперь? – поинтересовалась у мужчины. – Ты меня заставишь спать с тобой?

Леоган дернулся, как от пощечины.

– Нет! – мужчина встал и нервно заходил по комнате.

– Значит, позволишь мне умереть в болях?

Надо было видеть, какой мученический взгляд кинул на меня шуман. Ха, мне, что ли легко? По мне, так гораздо хуже.

В итоге мы с Великаном так и не пришли к общему решению. Мой жених периодически предлагал всяческие варианты нашего сближения, но я на все отвечала категорическим отказом. Вообще, мне кажется, Леоган не сам придумывал все идеи, а ему кто-то советовал. Из последнего шуман предложил мне спать в одной кровати вместе с ним, только спать, чтобы привыкнуть друг другу. От данной идеи меня чуть не стошнило, если честно.

Благо, Великан ни к чему не принуждал, физически не воздействовал, а постоянные отказы воспринимал стоически. Вероятно, Леоган чувствовал свою вину, как за мое раннее превращение в невесты, вырывание из привычного мира и окружения, и за то, что подпустил к моему просвещению не тех людей. Теперь за мной, кстати, следят с удвоенным усердием, и если вдруг со стороны кажется, что я подвергаю себя хоть малейшему риску, как сознательному, так и не очень, тут же откуда ни возьмись, появляется невидимая до этого охрана из числа шуманов. Даже в ванну как-то ко мне ворвались, когда я там засиделась.

Единственное, на что я соглашаюсь, это на какие-нибудь поездки с Леоганом. Больше всего мне понравилось на экзотических безлюдных островах, на дне океана, в космосе, в горах и Эсшарде. Вряд ли бы мне за всю жизнь удалось, не случись встречи с шуманом, побывать хотя бы в половине из этих мест, впрочем, у меня были бы другие интересы. Учеба, например, поступление в старшую школу.

Мне, кстати, Великан предлагал, пока период затишья, вернуться в школу, но не ночевать там, а возвращаться в его дом. Подумав, отказалась. С одной стороны, конечно, хотелось реже видеть шумана, в последнее время присутствовавшего рядом слишком много и, похоже, совсем забросившего свои основные дела, но мне показалось, что глупо будет ходить на учебу последние месяцы своей жизни.

Боль вернулась ко мне с началом весны. Не так резко, как в прошлый раз, а постепенно, но неуклонно нарастая.

Вместо того чтобы выходить подышать свежим весенним воздухом и погреться в лучах солнышка, наоборот, стала все чаще запираться в комнате. Мне начали давать какие-то лекарства, но единственный, кто хоть немного приносил мне облегчение, был Мусс. Когда кот забирался ко мне в объятия и нежно урчал, боль, будто на время отступала. Помогали и прикосновения Великана, неизменно заходившего меня проведать, но их я тщательно избегала и требовала ко мне не прикасаться, вообще никогда.

Леоган все чаще оставался у моей постели и уговаривал, уговаривал, уговаривал. Часто гладил мои волосы, обводил костяшками пальцев контур лица, невесомо касался шеи, вызывая у меня мурашки, оглаживал плечи и руки, невесомо касался ног. Это было приятно, и приносило небольшое облегчение моему уставшему телу. Я не сопротивлялась, делая вид, что нет сил, хотя на самом деле очень хотелось, чтобы прикосновения не прекращались, и мне становилось все равно, что трогает меня Великан, настолько устала от боли.

На печальное виноватое лицо шумана уже невозможно было смотреть. Однако, не смотря на моменты слабости, я твердо стояла на своем и требовала, чтобы мою волю исполнили. Хоть где-то я имею же право выбора? Если все-таки выдержу и не попрошу сама, прервать мучение, поскольку иначе я окончательно возненавижу Леогана.

Великан лишь качал головой. И вновь рассказывал, что ничего плохого меня не ждет, что он будет заботиться обо мне, подарит все, что только пожелаю, лишь бы приняла.

Ближе к лету меня вновь перевели в больницу. Боль, действительно, как и предвещал Великан, становится адской, при этом теперь без всяких передышек. Я забыла о еде, если еще и встаю, то с большим трудом. Ненависть и отвращение к своему жениху растут вместе с болью. У меня осталась единственная мечта – чтобы все закончилось как можно скорее. Тем не менее, как бы там ни было а этот мир я люблю, и если надо, помучаюсь еще столько, сколько необходимо.

Со временем перестала вставать совсем. Когда мне исполнилось восемнадцать, пропустила. Я много чего пропустила. Теперь даже сидеть самостоятельно не могу. Из тела будто вырвали скелет. Кричать, плакать и говорить хотя бы шепотом, тоже стало невозможно, а так хочется, но боль действительно стала просто ужасной, а спасительного забытья все не приходит. Каждая секунда превращается в вечность, и этих вечностей у меня великое множество.

В какой-то момент я сломалась и готова попросить об избавлении от бесконечной боли, любым способом. Хоть что-нибудь! Но говорить и о чем-то просить я оказалась не в силах. Только продолжать терпеть и сходить с ума в своем маленьком мире боли.

Все происходящее вокруг меня воспринимается сквозь пелену тумана, порой кровавого. Кто-то что-то говорит, порой кричит и спорит. То и дело рядом метаются силуэты людей.

Один раз мне было видение. Я довольно четко рассмотрела нависшего надо мной взволнованного Великана, почему-то без рубашки, кажется, шуман что-то говорил, услышать я была не в силах, потом все снова заволокло туманом, лишь, кажется, были странные ритмичные толчки, немного отвлекающие от дичайшей боли, ставшей моей вечной спутницей.