— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, молодой человек. Поскольку я не был в городе на той неделе, я с удовольствием попью пивка.

Рауль отправился за пивом и лимонадом. Мария тем временем принесла ручку и клочок бумаги. Отец поинтересовался, не могут ли они угостить чем-нибудь этого молодого человека. Они рано вставали, и поэтому обедали в полдень, а ужинали, когда солнце только начинало заходить. Иногда, когда наступала полная темнота, они могли почитать при свете газовой горелки, защищаясь от москитов зажженным веревочным жгутом, пропитанным средством для отпугивания насекомых. Жгут медленно тлел, распространяя запах, заставляющий насекомых держаться на почтительном расстоянии, а позднее, когда Мария и отец ложились спать, они закрывали свои гамаки плотной противомоскитной сеткой.

Очень часто по ночам Мария просыпалась из-за отцовского храпа или невнятного бормотания. Нередко он сам не мог уснуть, и через ткань сетки она могла видеть, как он подходил к берегу моря, и его тень на песке казалась фигурой сказочного великана.

— Да, папа, еды достаточно, — сказала Мария и отправилась что-нибудь приготовить, предвкушая, как будет запивать пищу холодным лимонадом.

Сочтет ли Рауль их неприхотливую пищу съедобной и достаточно вкусной? Даже если и нет, он никогда не покажет виду. Но она не была уверена, что отец сможет сдержать свой гнев, если узнает, что в действительности привело Рауля в Мексику. Как бы избежать этого момента? Что может сделать она?

Ничего путного не приходило ей в голову. Было совершенно ясно, что, как только отец докопается до сути проблемы, все его столь редкое дружелюбие рассеется как дым. И даже тот факт, что Рауль — их гость, не сможет предотвратить отцовского гнева, который обрушивается на любого, кто ради собственной наживы покушается на жизнь побережья.

Однако интуиция подсказывала ей, что Рауль не из тех людей, которые молча снесут потоки брани, которые ее отец способен был выплеснуть в припадке ярости.

Когда она возвратилась из-под навеса, служившего импровизированной кухней, то застала довольно мирную картину: отец, лежа в своем гамаке, потягивал пиво, а Рауль оккупировал ее гамак. Он поднялся, уступая ей место, но отец сказал, что беспокоиться нечего, так как в доме найдется еще один гамак, и Мария с ним прекрасно справится. Он показал на закрепленные на балках железные кольца, за которые подвешивались гамаки. Обычно место для них выбиралось по желанию: либо в тени, либо на солнце. Мария подвесила свой гамак недалеко от мужчин и могла слышать, о чем велась беседа.

Когда бы ни зашла речь о ее матери, Изеле, отец всегда с восторгом говорил о добродетелях, которыми была наделена эта необыкновенная женщина. Скромная и чистая, она не шла ни в какое сравнение с современными размалеванными девицами, потерявшими, по его мнению, стыд и совесть. Он воспитывал Марию именно в старых традициях, согласно которым, женщина должна была знать свое место в доме, в то время как мужчины, на его взгляд, обсуждали серьезные проблемы, и принимали важные решения.

Когда Мария была еще маленькой, она разделяла его взгляды, но позднее, по мере взросления, мятежный дух, дремлющий в каждом подростке, начал смущать ее. И сейчас, в ожидании, когда отец пригласит гостя к столу, она удивленно заметила, как единодушно они не обращают на нее внимания. Ну да, конечно, Рауль встал, чтобы уступить ей место, когда она подошла, но это была чисто автоматическая реакция, и, уж конечно, этот его жест вовсе не предполагал ее участия в их разговоре.

— Двадцать лет назад, когда я приехал сюда, здесь был рай. Даже после того, как здесь побывал Жак Кусто, снимавший фильм про Паланкарский риф, — Ролингс протянул руку в сторону застроенного побережья, — еще очень долго туризм не поднимал свою поганую голову. А теперь — это вопрос времени, как быстро можно будет осквернить эти края.

Рауль кивнул:

— Но мексиканское правительство, кажется, обеспокоено ущербом, нанесенным экологии этих мест, и хочет взять под контроль столь быстрое строительство.

Ролингс раздраженно пробурчал:

— Но это совсем не значит, что они буду сопротивляться коммерческому натиску.

Пока отец не успел еще окончательно оседлать своего конька, Мария, удивившись сама себе, предложила им пойти пообедать, очень опасаясь, что отец именно сейчас-то все и испортит. Но он лишь кивнул Раулю, приглашая его к столу.

Во время обеда мужчины вели беседу об искусстве. И хотя Рауль с аппетитом ел предложенную ему похлебку из бобов, посыпанную сыром и залитую сверху томатной пастой, Мария подумала, что лучше бы он все же побывал у них накануне, когда она готовили свежую рыбу. Сейчас, когда они уже заканчивали десерт, состоявший из папайи, ананаса и кусочков дыни, Рауль сказал:

— На самом деле, мистер Ролингс, не картины явились целью моего к вам визита. Через некоторое время из Англии приезжает моя тетушка. Ей за семьдесят, но, тем не менее, страсть к путешествиям сильна в ней, как ни в ком из нас. Она горит желанием побродить по раскопкам и старинным городам, принадлежавшим древним майя. Сам я слишком часто видел все это великолепие, да к тому же у меня дела, которые не позволяют мне сопровождать ее. Поэтому я ищу ей достойного спутника.

Он внимательно посмотрел на Марию, затем, повернувшись к отцу, продолжил:

— После того, как я встретил вашу дочь в Плайя, мне пришло в голову, что, если, конечно, вы позволите, Мария могла бы быть идеальной компаньонкой и переводчицей. Многие молоденькие девушки находят тетушку слишком занудливой, да и ей не очень-то нравится их общество. Она довольно прямолинейна и привередлива, но я очень привязан к ней и хочу, чтобы ее поездка была, по возможности, приятной и запоминающейся.

У Марии перехватило дыхание. Ей было все равно, сколько этой тетке лет. Для нее это был прекрасный шанс увидеть все, о чем она так долго мечтала: сказочные затерянные города, не утратившие своего великолепия, даже став руинами, и частично восстановленные. Но позволит ли ей отец воспользоваться такой чудесной возможностью?

Затаив дыхание, она ждала. Мария прекрасно понимала, что в данной ситуации молить и просить его дать согласие — просто бесполезно. Ее желание никоим образом не повлияет на его решение.

— Разумеется, вы можете быть спокойны за свою дочь. Она попадет в хорошие руки, — сказал Рауль. — Я мог бы представить вам любые рекомендации и справки, которые при желании вы могли бы проверить. Тетушка всегда путешествует с комфортом, поэтому недостатка в деньгах на мелкие расходы у Марии не будет. Тетушка очень старомодна, но великодушна.

О, папа!!! Пожалуйста, пожалуйста, скажи «да», беззвучно молила Мария.

Джордж Ролингс взглянул на дочь, затем на своего гостя.

— Мне Мария нужна здесь. Я сейчас работаю над картиной, которая имеет для меня очень большое значение, и у меня нет времени возиться на кухне и заниматься уборкой.

Все. Сердце будто оборвалось. Если уж он решил, то ничто, ничто не переубедит его.

— А нет ли какой-нибудь женщины из местных, которая могла бы позаботиться о вас? Я бы с удовольствием оплатил ее работу, — предложил Рауль. — И я уверен, что ваша дочь это то, что нужно моей тетке. Ее компаньонка должна владеть двумя языками, быть воспитанной, интеллигентной и, кроме того, терпимой по отношению к дружелюбной, но порой вспыльчивой старушке. Поверьте мне, в наше время очень трудно найти девушку, обладающую всеми этими достоинствами.

Ролингс заартачился:

— Нет, это невозможно, я не вижу причины, по которой я должен оставаться один.

Но в этот момент на Марию, словно что-то снизошло. Она выпрямилась, выражение ее лица внезапно стало решительным:

— Я очень хотела бы поехать, отец, это моя мечта — повидать Чичен-Итца и другие города. В прошлом году, когда ты уезжал в Америку, ты оставлял меня с Розальбой. Она могла бы присмотреть за тобой, пока меня не будет. Это всего лишь две недели. Я уверена, что мама отпустила бы меня.