- Нет. Ладно, пошли, запряжем лошадку, да уложим тебя в телегу. Полежишь пока на животике. - Женька помог так до конца и не насытившейся страдалице подняться. - Телегу видишь? - Женька махнул в сторону горы веток.

  - Ох! - Надежда только сейчас, когда поднялась и посмотрела в нужную сторону, увидела пасущуюся на полянке стреноженную лошадку. - Это же наша Звездочка. Подволакивая ногу, и двигаясь бочком, Надя поковыляла к своей кобылке и обняла ее за шею. Девчонка лихо управлялась с многочисленными тесемками. В ее движениях чувствовалась немалая сноровка пока недоступная ее спутнику.

  Дорога, по которой предстояло ехать, была так узка, что разъехаться встречные телеги могли бы с большим трудом и не во всяком месте. Узловатые корни торчали из земли, грозя переломать лошадке ноги, а в нескольких местах толстенные стволы создали почти непроходимые завалы. Преодолевать их приходилась, используя всевозможные ухищрения. Чаще всего в объезд. Скорее дорога напоминала звериную тропу, слегка подчищенную топором. Передвигались они медленно.

  Дорогой осмелевшая Надя все рассказывала про свое прежнее житье.

  - Мы не век в лесу живем. Раньше в городе жили. Батюшка управляющим служил. - Надежда прикрыла рот рукой, пытаясь изловить выскользнувшую тайну. Махнув рукой на содеянное, она продолжила рассказ.

   В девять лет оказалась она в частном пансионе за высокими стенами, что отделили ее от прежнего беззаботного житья.

  Воспоминания настолько увлекли девчонку, что она будто снова переживала те ощущения, что сопровождали ее в пансионе, который во всем старался подражать мещанскому училищу. Хоть и пробыла там Наденька всего три года, но настолько отдалилась от обычной жизни, что известие о вынужденном отъезде из большого города повергло ее в настоящий шок.

  Дорога меж тем длилась своим чередом. Деревья росли так густо, что кое-где и в нескольких шагах было ничего не видно. Правда, раз они встретили след недавней стоянки. Вскоре Женька спрыгнул с телеги и пошел впереди. Хочешь, не хочешь, а надо оберегать здоровье своей пациентки и попытаться хоть несколько уменьшить тряску телеги. На сердце Женьки вдруг сделалось неспокойно. Обострившиеся чувства неведомым образом определили грядущую опасность. Остановив Звездочку, Саблин двигался почти кошачьим шагом. Безмолвие - не повод расслабляться. На его обветренном, осунувшемся лице светлым пятном выделялись глаза, рыскавшие по сторонам. От его внимательности сегодня зависела не только его безопасность, но и судьба доверившейся ему спасенной девушки. Если пока никого не видно - значит, тут кто-то спрятался и замышляет недоброе. Окружающий лес был под стать самым непроходим дебрям, в которых ему пришлось побывать. Здесь не было никаких тропинок, только та, по которой они шли.

  Словно по наитию Женька остановил телегу. Прошел за поворот. Шаг, другой и внезапно лес стал светлее, деревья раздались, открыв вытянутую вдоль тропы полянку, окруженную трепещущей стеной из ветвей ставших повыше деревьев. В самом центре открытого участка темнело выжженное место, смятая трава. Несколько сухих сучьев были кучкой сложены в стороне и накрыты куском коры.

  Впереди слышался неясный шум. Женька вскинул ружье. Надя, не удержавшаяся на месте, слезла со своей лежанки, прошла вслед и остановилась за спиной парня, едва не коснувшись его плеча. Кусты зашевелились, и из-за ветвей густого подлеска показался огромный кабан. Почуяв людей, секач резко остановился. Щуря свои подслеповатые глаза, он пытался рассмотреть неприятное препятствие. Запах человека его раздражал. Самец злобно захрюкал и начал трясти головой, утверждая свое первенство. Несколько мгновений сохранялось равновесие, а затем вепрь принялся рыть копытом землю, предупреждая о неминуемом нападении.

  Взяв за руку девушку, Женька спокойно отступил вглубь тайги и встал за поваленным деревом. Здесь он мог безбоязненно встретить атаку зверя.

  Секач, поняв, что противник чуть отступил, гордо проследовал в лес.

   Замерев на некоторое время и убедившись, что больше ничего не угрожает, путники вернулись к телеге. Подступал вечер, надо было выбирать место для ночевки. Полянка была самым удобным местом, которое встретилось по дороге. Что там будет впереди - неизвестно. "Встаем здесь",- решил Саблин.

  Наскоро разведя огонь и разбив палатку, Женька принялся за перевязку, благо ткань палатки не пропускала внутрь кровососущих тварей.

  Надя уже с утра готовила себя к мысли о том, что придется предстать без нижней сорочки перед парнем. Это было совершенно немыслимо и противоречило всем тем правилам, что вбивались в благородном пансионе. Дать увидеть себя обнаженной мужчине! Это был конфуз, нелепица, абсурд. Так бы она себя и впрямь извела, но только год, проведенный в дороге, чуть изменил взгляды на жизнь. Умом она понимала, что иначе раны не обработать. А если быть до конца честной перед собой, то предстоящая процедура не смущала, а будоражила ее своим явным бесстыдством, которому она к позору своему совершенно не хотела противиться.

  Забравшись в палатку, девушка скинула широкую рубаху и размотала первые туры бинтов. Все снять не удалось, несколько витков пропиталось кровью.

  Девчушка краснела и бледнела, когда пришлось снимать бинты и представлять, как ее тела нежно касается смелая, дерзкая рука. Чем меньше бинты закрывали тело, тем увереннее и непреклоннее она сматывала тур за туром. Наденька, приняв решение, не желала отступать.

   Женьке и в голову не приходило, что его спутница перед перевязкой переживает настоящую душевную драму. За то непродолжительное время, что Саблин был знаком с этой молоденькой девушкой, он не раз поражался ее смелости. Сколько всего ей пришлось пережить. Однако, дух ее был не сломлен. Надя, с виду хрупкая девчонка обладала настоящим внутренним стержнем и силой характера, что, впрочем, не мешало ей оставаться общительной и доброжелательной.

   Вот и теперь она без колебаний согласилась на болезненную перевязку, а не просила отложить на потом болезненную процедуру. То, что это в корне противоречит устоявшимся нормам даже не пришло Женьке в голову. Доктор заглянул в палатку и неожиданно для самого себя смутился. Вид юной полуобнаженной красавицы вызывал неловкость. Видно слишком долго он путешествовал по лесу, что сейчас находил грацию и привлекательность во внешности совсем еще подростка. Нет, все было не так просто. Ему изначально понравилась внешность девушки, и только потом он оценил необычайное терпение и сообразительность Нади. Еще до первого сказанного слова, с самого первого мига их знакомства между ними вдруг возникло взаимопонимание, которое нежданно рождается между совершенно разными людьми. Бывает, что и годы знакомства не приводят к подобному. А тут все произошло обыденно и тихо только каждый знал, что может довериться другому, не ожидая ни подлости, ни подвоха.

  Наде даже в голову не пришло, что можно просто разрезать бинты. Такое отношение к ткани было в их круге неприемлемым. Сжав зубы и закрыв глаза, она заложила руки за голову и ждала, пока Женька полностью не снимет повязку. Нежные руки нет, нет да вынуждены были касаться плотных грудок. Как доктор ни медлил, открывая пока еще небольшие, но очень нежные холмики груди, но всему приходит конец. Вот уже и показались остренькие вершинки сосочков. Вот уже и все бинты смотаны. Девушка несколько мгновений позволила на себя смотреть.

  - Уже можно ложиться. - Надя все так и стояла на коленях с закрытыми глазами и закинутыми за голову руками. - Только в самых уголках ее губ поселилась едва заметная смешинка.

  Заживление ран проходило просто замечательно. Отек спал, воспаление сошло на нет. Края ран не разошлись, и самое главное не было нагноения.

  - Отлично. - Саблин обработал раны перекисью, дезинфицировал окружающую поверхность и наложил гигроскопическую лекарственную мазь. Пришло время заканчивать обработку.

  - Девушка вновь встала на колени. Прежде чем закинуть руки за голову, Наденька завернула использованные бинты в тряпицу, для того чтобы не забыть их постирать и скатать обратно. Она так и ни пикнула с момента начала обработки, хотя в глазах и стояли слезы.