Хриплый голос продолжал рассказывать. Но Кларенс уже не слышал дальнейшего.

Значит, в порту началось! Порт проснулся! Он был счастлив, как никогда в жизни. Молодец Грегори! Как же он успел сделать? Кто ему сообщил так скоро? Может быть, Барли? Нет. Он не видел, как его похищали. Тогда продавец в булочной. Он как раз собирался запирать, когда Кларенс вышел. Он увидел и побежал к Барли, Знает, что они приятели. А тот кинулся в профсоюз… Вот как много хороших людей!..

За дверью грохотали столы.

— Кровь сотри! — командовал чей-то голос.

Они всё тут убирают. А что же они сделают с ним? Наверное, убьют.

Как бы отвечая на его мысли, чей-то голос спросил:

— А что с этим делать, с репортером?

— А он еще жив? Прикончить, конечно. Пристрели его.

Значит, его сейчас убьют. Что же делать? Что же делать? Надо попробовать встать. Нехорошо умирать лежа. Пусть эта сволочь знает, что он их не боится.

Задыхаясь от боли, он повернулся на живот. Надо попробовать подтянуть одну ногу. «Нет, эту я не могу, другую. Так».

Сейчас он умрет. Но он им показал, что он такое. И Боеру, и Бирну, и Докси. Они его не забудут. Им теперь будет всё труднее и труднее. Он вступил в бой и выиграл его. Хорошо Торо сказал: «Теперь надо самим сражаться». И грузчики в порту его не забудут…

Со страшным усилием, держась за стену, он встал на колени.

Если бы ребята знали, как он сражался здесь один! Они, наверное, узнают. Эй, фермер в Арканзасе! Как тебя звать? Джордж Донан. Привет тебе от репортера Кларенса Кейтера. Он вступил в бой и выиграл его.

Ему, наконец, удалось встать совсем. Он прислонился к стене. Кровь струилась у него из раны на щеке, но глаза смотрели твердо.

Верзила рывком отворил дверь и отскочил.

— Он встал, ребята! Альберт бросился к верзиле и толкнул его вперед.

— Ну, стреляй, дубина! Он сам торопливо вытащил из заднего кармана брюк револьвер и, не целясь, выстрелил три раза подряд.

Кларенс уже не видел их лиц. Перед ним внезапно появилась Кэт, маленькая, круглоглазая. Он хотел что-то объяснить ей, но вдруг почувствовал, что какая-то сила уносит его от нее всё дальше и дальше. Люси начала говорить девочке о нем. Он уже не слышал, что именно, только знал, — что-то очень хорошее.

Тем временем в порту грузчики бросали работу и шли к главным воротам. Маленькие группы сливались вместе… Людей становилось всё больше и больше. У многих в руках была газета швейников. Люди возбужденно переговаривались, двигаясь по закоулкам между складов. Когда две большие толпы встречались, люди приветствовали друг друга.

Возле 14-го агентства из-за склада выскочил Боер с двумя рослыми парнями, с изуродованными лицами профессиональных боксеров. Прямо на них шла толпа человек в сорок.

Лицо у Боера покраснело. Губы дрожали.

— Куда! — Он выхватил револьвер. — Куда! Стойте, иначе стреляю.

Но кто-то, вынырнувший сбоку, ударил его по руке. Пуля взвизгнула и унеслась в белесоватое осеннее небо.

Боер огляделся. Он хотел бежать, но высокий грузчик с силой ударил его тяжелым кулаком прямо в лицо, и он повалился на землю, крича от боли и страха.

Тем временем на окраине города в районе фешенебельных особняков из дверей двухэтажного дома выбежал бледный маленький черноволосый мужчина. Это был Дзаватини.

Подпрыгивая от нетерпения, он дождался автомобиля, подкатившего к самым дверям дома, и кинулся на заднее сиденье.

— Скорей! Скорей! — Он кулаком ударил шофера в спину. Он был жесток и труслив и боялся, что полиция вынуждена будет арестовать его.

В порту толпа заполнила всю площадь у главных ворот. На собранную из бочек трибуну взобрался Хастон.

— Товарищи! Сегодняшний день должен стать днем освобождения портовых рабочих от власти бандитов. Это только первый шаг в нашей борьбе, но он уже сделан благодаря мужеству таких людей, как грузчики Петро Каталони и Бенсон, как смелый борец за дело американских трудящихся — репортер Кларенс Кейтер…

Прерывая его речь, загудели сирены пароходов. Это матросы выражали свою солидарность поднявшимся на борьбу грузчикам.