– Это недалеко, ваша честь, – сказала она, быстро шагая по темной улице. Он спешил, стараясь не отставать. Ничего больше не было сказано, пока они не достигли мрачного жилого дома возле Темзы.

Сара открыла дверь, сделала приглашающий жест, провела его в свои комнаты. Когда вспыхнул свет, она приложила палец к губам, требуя молчания. Лишь когда она заперла дверь и проверила все окна, она успокоилась.

– Рада видеть тебя вновь, Ян Кулозик!

– А я тебя, Сара. Ты не такая, как в прошлый раз.

– Похоже, мы вновь встречаемся в необычных обстоятельствах – но ведь и времена сейчас необычные. Извини, я удалюсь на секунду. Я должна смыть с себя эту дрянь. Такова единственная возможность для женщин моего класса общаться с кем-либо из вас; полиция на это смотрит сквозь пальцы. Но все равно для женщины это очень некрасиво, совершенно непристойно.

Вскоре она вернулась, одетая в теплое платье.

– Хочешь чашку настоящего чая? Не такой бурды, как в этом дворце церемониальных торжеств?

– Нет, лучше чего-либо выпить, если есть.

– У меня оставалось итальянское бренди. Очень сладкое, но содержит алкоголь.

– Если можно.

Она налила им обоим, затем села напротив него на провисшую тахту.

– Наша встреча на приеме не была случайностью? – прошептал он.

– Отнюдь. Все было тщательно продумано. Нам пришлось потратить много времени и денег.

– Ты ведь не итальянка?

– Нет, не итальянка. Но мы часто пользуемся их помощью. Их низшие эшелоны очень неквалифицированы и легко подкупаемы. Это наш лучший канал за пределами родины.

– Почему, несмотря на все эти трудности, ты встретилась со мной?

– Потому что ты много думал о том, что тебе было сказано в субмарине. И, кроме того, действовал. Ты едва не навлек на себя большую беду. Когда ты это сделал, было решено, что с тобой пора встретиться.

– Беда?

– Да, при том деле в лаборатории. Ведь они взяли не того человека, не правда ли? Это же ты рылся в компьютерных досье?

Ян вновь испугался.

– Чем вы занимаетесь? Следите за мной?

– Насколько это возможно. Это нелегко. К тому же нас проинформировали, что ты, возможно, замешан в этом деле. Это одна из причин, почему мы решили связаться с тобой. Прежде, чем ты сделаешь что-нибудь такое, чего делать не следует.

– Очень трогательно! Даже бесчисленные мили до Израиля на такую заботу не влияют!

Сара наклонилась и взяла его руки в свои.

– Я могу понять, почему ты сердишься, и я тебя не виню. Вся ситуация сложилась случайно, и, благодаря тебе, а не нам.

Она села на место и отпила бренди, и своеобразный человеческий контакт почему-то успокоил его.

– Когда мы заметили вашу тонущую яхту и вас двоих в воде, между вашим экипажем разгорелся яростный спор о том, что делать. Когда первоначальный план рухнул, мы рассудили, что следует пойти с тобой на компромисс. Предоставить тебе информацию, но так, чтобы, открыв ее, ты не навлек на себя такие неприятности, как и на нас.

– Выходит, не случайно ты тогда со мной так говорила?

– Да. Мне жаль, если ты думаешь, что мы обошлись с тобой, не спрашивая твоего желания, но так нужно было и для твоего спасения. Я – офицер безопасности, поэтому, такова моя работа...

– Безопасность? Как Сергуд-Смит?

– Не совсем как твой шурин. Честно говоря, полная противоположность. Но сначала позволь мне договорить. Мы спасли тебя и девушку, потому что вы терпели бедствие. Это все. Но, спасши вас, мы проследили, как ты будешь хранить тайну. Спасибо за то, что ты сделал это хорошо. Мы вполне удовлетворены.

– Настолько удовлетворены, что не желаете мне ничего рассказать?

– Это уже совсем другое дело. Мы спасли тебе жизнь. Ты не проговорился о нашем существовании. Следовательно, вопрос исчерпан.

– Для меня не исчерпан. То семя сомнения, что вы заронили мне в душу, успело прорасти.

Сара широко развела руками. Древний жест, заключающий в себя сомнение, руку судьбы – но и содержащий также элемент «Что сделано – то сделано».

– Налей себе еще. По крайней мере это согревает, – сказала она, потянувшись за бутылкой. – Наблюдая за тобой, мы узнали, кто ты, чем занимаешься. В высоких инстанциях возник энтузиазм. Если бы ты вернулся к нормальной жизни, ты никогда о нас больше не услышал бы. Но ты сделал не так. Поэтому я сегодня здесь.

– Добро пожаловать в Лондон. Что же вам нужно от меня?

– Твоя помощь. Техническая помощь.

– Что вы предлагаете взамен?

– Да целый мир. Никак не меньше, – ее улыбка была широкой и счастливой, зубы – гладки и белы. – Мы будем рады рассказать тебе подлинную историю всего мира, о том, что в действительности происходило в прошлом и происходит в настоящем. О том, как рождалась ложь и о том, как возникала смута. Это замечательная история. Хочешь ее услышать?

– Не уверен. Что случится, если я позволю себя уговорить?

– Вы станете важным участником международной конспиративной организации, которая надеется свергнуть нынешние правительства мира и восстановить демократию для тех, кто был лишен ее на протяжении веков.

– Это все?

Она рассмеялась, и какое-то напряжение словно бы растаяло в воздухе.

– Вам лучше как следует подумать, прежде чем соглашаться, – сказала Сара. – Это чревато серьезными опасностями.

– Похоже, что я принял решение в тот самый момент, когда солгал Службе Безопасности. Я уже очень глубоко увяз, а знаю при этом слишком мало. Я должен знать все.

– И узнаешь все. Вечером. – Она подошла к окну, отдернула занавеси и выглянула. Затем вновь зашторила окна и села. – Джон через несколько минут будет здесь и ответит на все твои вопросы. Эту встречу трудно было устроить, и поэтому решили, что самое главное будет сказано тогда, когда ты дашь согласие. Я только что сообщила им об этом. Джон, конечно не настоящее имя, и ты по той же причине будешь носить имя Билл. И на нем будет вот такая штука. Наденешь ее и ты.

Она протянула ему мягкий предмет, похожий на маску.

– Что это?

– Исказитель лица. Он собран из утолщающих и сдавливающих пластин. Подбородок станет шире, нос сплюснется, а черные очки скроют глаза. И тогда, если случится беда, ты не опознаешь Джона, а он не сможет выдать тебя.

– Но ты меня знаешь. Что, если тебя схватят?

Прежде, чем Сара успела ответить, из молчащего радио послышались частые гудки. Четыре быстрых сигнала, и ничего больше.

Но эффект оказался поразителен.

Она в мгновение ока оказалась на ногах, вырвала у него из рук исказитель лица и скрылась в соседней комнате.

– Сними пиджак, расстегни рубашку, – бросила она через плечо.

Через несколько минут она вернулась в очень прозрачном черном халате, окантованном розовыми кружевами. Последовал стук в дверь.

– Кто там? – спросила она через тонкую перегородку.

– Полиция, – был короткий страшный ответ.

Когда открылась дверь, офицер в форме даже не взглянул на Сару – лишь прошел мимо нее и направился к Яну, сидевшему в кресле с бокалом в руке. На голове у офицера был специальный уличный шлем с опущенным забралом. На нем была толстая форма из многослойной защитной ткани, а пальцы находились рядом с большим автоматическим пистолетом, внушительно свисавшим с бедра. Он встал перед Яном и медленно оглядел его сверху донизу.

Ян отхлебнул из бокала и решил не показывать страха, каким бы то ни было его положение.

– Что вы здесь делаете? – рявкнул Ян.

– Извините, ваша честь, – слова полисмена заглушала лицевая пластина, и он откинул ее. – Служба. – Выражение его лица было профессионально пустым. – Видите ли, иногда встречаются джентльмены, нарушающие чужой покой. Такое недопустимо в городе, где строго соблюдается порядок. В последнее время подобное не случалось. Но сейчас появился новый нарушитель. Иностранец. Итальянец, сюда прибыл временно. Вы можете сказать, что мы поступаем не по-джентельменски, но мы тоже не хотим тревожиться лишний раз. У вас все в порядке?